Руденко. Генеральный прокурор СССР - Александр Звягинцев

В конфиденциальной беседе с ним выяснилось, что он тоже за самую острую постановку проблем законности. Когда я рассказал о сомнениях Рекункова насчет постановки перед Андроповым вопроса „разложения аппарата", Анатолий Иванович недвусмысленно поддержал меня: „Неужели Рекунков не понимает, что именно это надо сказать в первую очередь". Рекунков „озвучил" этот тезис в своем выступлении.

Правда, реакция Андропова, как мне потом передали и подтвердил сам Рекунков, была не совсем той, какую мы ожидали. „Ну, это вы уж слишком, Александр Михайлович", – сказал он насчет „разложения". Все же, как я понял, это сказано было довольно мягко и не носило форму упрека. „Ну, вот видите, Александр Михайлович. Он понимает, что мы правы, что это на самом деле так", – горячился я. Последующие дни действительно показали, что Андропов заинтересован в повышении роли прокуратуры».

12 января 1983 года в Кремле под председательством кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР В. В. Кузнецова состоялось заседание Президиума Верховного Совета СССР, на котором наряду с другими рассмотрен вопрос о деятельности Прокуратуры СССР.

Генеральному прокурору СССР и подчиненным ему прокурорам было предложено, в частности, усилить надзор за соблюдением уголовного законодательства с тем, чтобы обеспечивалось строгое наказание рецидивистов и других злостных преступников и более широкое применение к лицам, совершившим менее опасные преступления, мер воздействия, не связанных с изоляцией от общества.

В феврале 1984 года Андропов скончался. 13 февраля на внеочередном Пленуме ЦК КПСС новым Генеральным секретарем был избран Черненко.

Тот же Демин вспоминал:

«После смерти Андропова и назначения Черненко Рекунков как-то ушел в себя… „Ты знаешь, с кем уехал Черненко с пленума? – тихо спросил он меня, когда мы беседовали с ним в его кабинете. – С Чурбановым!" И многозначительно взглянул на меня. Обсуждать это „событие" мы не стали – и так было все ясно».

Чурбанов, зять Брежнева, был первым заместителем министра внутренних дел СССР. Ему всемерно покровительствовал министр Щелоков, снятый с должности в декабре 1982 года. При жизни Андропова Главная военная прокуратура стала вплотную заниматься злоупотреблениями и взяточничеством, царившими в высшем эшелоне Министерства внутренних дел. Впоследствии Щелоков покончил жизнь самоубийством, а Чурбанов был привлечен к уголовной ответственности и приговорен к длительному сроку лишения свободы.

Чернобыль

В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года (в 1.23) произошел взрыв на четвертом блоке Чернобыльской атомной электростанции. За ним сразу же последовал второй взрыв. По свидетельству очевидцев, над блоком взлетели горящие куски кровли. Часть из них упала на крышу машинного зала. Мгновенно сработала система тревоги номер 3 – максимальной, которая требовала особой мобилизации всех пожарных частей. Прошло всего несколько минут, когда к станции примчалась машина с пожарным караулом, которым руководил лейтенант внутренней службы Владимир Правик. Еще через считанные минуты прибыли пожарные во главе с лейтенантом внутренней службы Виктором Кибенком.

К этому времени пожаром был охвачен четвертый энергоблок и кровля машинного отделения. В 1.46 на место пожара прибыл начальник ВПЧ-2 майор внутренней службы Леонид Телятников. Так начиналась Чернобыльская катастрофа, ставшая первой крупномасштабной радиационной аварией в истории мировой атомной энергетики, вызвавшая тревогу во всем мире.

Тепловой взрыв повлек за собой гибель работников станции, привел к радиационному облучению значительного количества людей, загрязнению большой территории страны. Благодаря героической стойкости людей, пожар на атомной станции удалось локализовать, а затем и ликвидировать.

О Чернобыльской катастрофе написаны сотни книг и репортажей. Вначале замалчиваемая, она теперь стала едва ли не самым изученным из трагических событий. Кажется, что и добавить к сказанному уже нечего. Посмотрим же теперь на эту трагедию глазами прокуроров.

Прокуроры и следователи Украины, Белоруссии, некоторых других регионов, работники Прокуратуры Союза ССР конечно же не остались в стороне от страшной трагедии. Многие из них честно исполняли свой долг в экстремальных условиях.

Рассказывает прокурор Припяти Д. С. Полищук:

«25 апреля. Была пятница – приемный день. Мы в прокуратуре сидели допоздна. С разными пришли люди вопросами: один жаловался на невыплату премии, другой – на необоснованное наказание. Мать-одиночка пришла с заявлением, что ей не выдают пособие… Принимали, кроме меня, помощник прокурора П. А. Поповский и старший следователь И. П. Елфимов, самый опытный наш юрист. Разошлись по домам, намечая прийти завтра, в субботу…

26 апреля. Проснулся от звонка в дверь. Открыв ее, увидел знакомого работника милиции, который торопливо сообщил об аварии на атомной станции. Быстро оделся и поехал на станцию. Над четвертым блоком угасало пламя. Начальник горотдела милиции В. Кучеренко, которого я встретил, сказал, что беда большая, но пожарные работают отлично. Решив выяснить, отчего произошло загорание, я направился к месту происшествия. На станции были уже и мои помощники П. Поповский и И. Елфимов. Сведения были отрывочные и разноречивые. Я продолжал беседовать с людьми, а Кучеренко уехал проверять посты. В полпятого утра в Припятский горисполком приехали из Киева прокурор области Ю. Антоненко, его заместитель В. Даниленко и старший следователь областной прокуратуры С. Янковский».

26 апреля 1986 года, днем, в аэропорт Жуляны прилетела Правительственная комиссия, в составе которой были министр атомной энергетики СССР В. Майорец, первый заместитель министра здравоохранения СССР Е. Воробьев и другие специалисты. С ними по поручению Генерального прокурора СССР А. М. Рекункова прибыли заместитель Генерального прокурора О. В. Сорока, возглавлявший тогда Главное следственное управление Прокуратуры СССР, и заместитель начальника этого управления В. И. Ненашев. Из аэропорта все сразу же вылетели в Припять.

Вот свидетельство одного их активных участников (со стороны прокуратуры) ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, в то время заместителя, а впоследствии прокурора Украины М. А. Потебенько, о первых днях после трагедии:

«Обстановка в Чернобыле была неспокойная, для этого были основания: постоянно поступала информация относительно повышения радиации на четвертом блоке станции, в самой Припяти. Это подтвердил Е. Легасов во время разговора с О. Сорокой, который он вел в моем присутствии. Понимая, что вопрос относительно отселения людей из Припяти может возникнуть в любое время, и город будет закрыт, мной, О. Сорокой, Ю. Антоненко и В. Даниленко делалось все для того, чтобы полностью провести необходимую работу, которая бы в дальнейшем исключила необходимость возвращения прокурорско-следственных работников. Поэтому на каждую возникшую деталь представители нашей службы реагировали немедленно, и решение принималось оперативно. Мы понимали, что дело с начала до конца придется расследовать прокуратуре…»