Руденко. Генеральный прокурор СССР - Александр Звягинцев

Генеральном прокуроре СССР Андрей Хоренович Кежоян. Он с санкции заместителя Генерального прокурора СССР В. В. Найденова арестовал заместителя министра Рытова. По делу проходили многие чиновники, занимавшие высокие должности. Когда Кежоян тяжело заболел, дело принял к своему производству следователь по особо важным делам Сергей Михайлович Громов, который и заканчивал расследование.

При расследовании дела по Министерству рыбного хозяйства СССР следователи «вышли» на курортный город Сочи. Там их заинтересовал директор первого в стране сочинского магазина фирмы «Океан» Пруидзе, который был арестован за передачу взятки заместителю министра Рытову. Затем последовали аресты других сочинских чиновников.

В показаниях замелькала фамилия председателя Сочинского горисполкома Воронкова. Дело в отношении него было поручено расследовать следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Георгию Александровичу Эфенбаху, одному из лучших криминалистов страны, человеку принципиальному и честному.

Так возникло непосредственно уже «краснодарское дело». Собственно говоря, оно не представляло собой единого целого, а состояло из целого ряда отдельных уголовных дел, которые следователи направляли в суд по мере их окончания, объединенных лишь своей принадлежностью к этому благодатному краю. На каком-то этапе к их расследованию была привлечена чуть ли не половина сотрудников следственной части Прокуратуры Союза ССР, не считая прикомандированных следователей из различных регионов страны. Но в то же время все дела были очень тесно взаимосвязаны. Каждый следователь, занимаясь своим делом, так или иначе вникал и в то, что происходило в кабинетах его коллег. Допрашивать им приходилось не только «своих» обвиняемых, но и тех, кто проходил по другим делам. И над всеми этими делами незримо вставала мрачная фигура «хозяина» края Медунова.

В этом «краснодарском деле» было все: небывалый накал страстей, беспрецедентное давление на следствие, в том числе и со стороны высших должностных лиц страны, шантаж, угрозы расправой, мужественное поведение и стойкость одних прокуроров, следователей и работников органов внутренних дел и предательство других, отставки и увольнения, инфаркты и инсульты у некоторых участников этой драмы, не выдержавших напряжения, и даже трагические смерти. И в конечном итоге – отдельные поражения следствия и его победы.

Вскоре после того как председатель Сочинского горисполкома Воронков попал в орбиту следствия, он был арестован и препровожден в Лефортовскую тюрьму. Вспоминая это дело, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. И. Калиниченко писал:

«В Сочи началась паника. В ход пошли широко известные приемы коррумпированных группировок. Они пытались доказать, что показания обвиняемых о взяточничестве серьезного внимания не заслуживают, что дают их люди, „длительное время содержавшиеся под стражей и находящиеся в условиях изоляции". Именно эту фразу будет позже обыгрывать Медунов в публичных выступлениях, на страницах печати, в докладных записках в ЦК КПСС».

Изыскивались любые возможности для компрометации следствия, благо для этого появилась хорошая возможность. Дело в том, что у одного из свидетелей по делу, председателя Хостинского райисполкома, не выдержали нервы, и он, после того как его допросил следователь Эфенбах, покончил жизнь самоубийством. Раздались громкие крики о том, что человека довели до самоубийства следователи. Началась служебная проверка, которая никаких нарушений, а тем более злоупотреблений со стороны работников органов прокуратуры и внутренних дел не обнаружила. Но нервы следователям потрепали основательно.

Руководители края делали все возможное, чтобы «закрыть» сочинские дела. Они пытались «давить» на Найденова, руководившего всем ходом следствия, но все было безуспешно. Придумали даже такой хитрый ход.

Слово В. И. Калиниченко:

«В Сочи решили провести всесоюзное совещание начальников горрайорганов внутренних дел курортных городов страны. Главная роль в этом спектакле отводилась Ю. Чурбанову. Пригласили для участия в совещании и В. Найденова. Пышно и торжественно встречали в аэропорту Адлера высокопоставленных гостей, особенно – принявшего решение не обделить своим вниманием столь важное мероприятие Медунова. И сегодня лежит в моих личных архивах цветная фотография, на которой в фойе горкома партии стоят на переднем плане в мундире генерал-лейтенанта внутренних войск и огромным набором орденских колодок Чурбанов и рядом, но чуть сзади, с Золотой звездой Героя Социалистического Труда – Медунов. За ними – другие гости, принявшие участие в совещании, и в том числе улыбающийся Виктор Васильевич Найденов. Глядя на фотоснимок, я всегда думал, как интересно было бы узнать, что думал в этот момент каждый из них. Про других не знаю, но Виктора Васильевича, полагаю, волновала информация о том, что его намереваются пригласить на ужин, угостить спиртным, на обратном пути под благовидным предлогом остановить автомашину и спровоцировать инцидент со всеми вытекающими отсюда последствиями. Насколько это соответствовало действительности, сказать трудно, но он не стал искушать судьбу. Сразу после окончания совещания Найденов с работниками КГБ уехал в Гагры, а Медунов и Чурбанов в „резиденцию" на застолье. Ближе к вечеру последовала команда Сергея Федоровича привезти к ним Найденова, но ожидало его, увы, разочарование».

О том, что подобные опасения были не праздными и что краснодарские власти могли спровоцировать все, что угодно, свидетельствует и такой факт, о котором рассказал в своей статье «Судьба прокурора» писатель и ученый Аркадий Ваксберг.

После того как в «Литературной газете» был опубликован его очерк «Ширма» о бывшем сочинском «голове» Воронкове, ему по кинематографическим делам срочно надо было побывать в Сочи. Накануне отлета Ваксбергу позвонил Найденов.

А. Ваксберг пишет далее:

«Никогда еще Виктор Васильевич не был со мной так сух и так лаконичен.

– Вы собрались в Сочи, – не спрашивая, а сообщая, сказал он. – Настоятельно рекомендую этого не делать.

– Убьют? – мрачно пошутил я, не посмев спросить, откуда у него столь точная информация.

Найденов шутки не принял.

– До этого, думаю, не дойдет. Но… Мало ли что… Вдруг вам захочется там нахулиганить. Или… – Он запнулся. – Кого-нибудь изнасиловать… Вы меня поняли? В обиду вас мы не дадим, но цели они достигнут. Распустят слухи – им не впервой. Вы будете обороняться, а не наступать. Впрочем, решать вам, а не мне. Я только предупредил…

Полет был отменен. Расспрашивать о подробностях мне казалось неловким».