Держи меня крепче - Рида Сукре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но ещё минуту назад я твёрдо знала, что люблю его, а он меня. Как же так?
— Знаю, — ответила я с большим трудом. Язык меня не слушал.
— Ты не должна была прочесть.
Я кивнула, подтверждая. Можно подумать, я хотела этого.
— Не должна.
— Ну, зачем? — он вскрикнул, сцепил руки на затылке и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Поза человека, которому некуда деваться, который не знает выхода из сложившейся ситуации и просто стоит в тупике.
— Значит, это правда? — спросила я.
Да, я поверила во всё сразу, но спросить не мешало. Ведь эта дружная троица чтит приколы гораздо выше этики и морали. В глубине души я мечтала, он скажет, что это была шутка. Но Алекс не обнадёжил меня, подтвердив, что всё правда:
— Я люблю Егора, — прыгающими пальцами он достал сигарету, закурил, предложил и мне, но я отказалась.
— И я его люблю, — сказала я ему. — И поэтому я не хочу, чтобы он попал в такую же ситуацию, как и я. Не надо говорить ему. Он не поймёт. Он не примет этого. Прости, но я тоже не могу принять. Это чертовски сложно! — я всплеснула руками, хлопнув ими с размаху о колени. — Я — нет. Я не понимаю. Как так можно? Нет!.. Это противоестественно. Это… грех…
Воздух в лёгких закончился, я замолчала, подкинув Лёхе пищу для размышлений.
— Не говори никому, — попросил он.
— Конечно, — неужели он думает, что мой мозг жаден до сплетен?
— Я уже сотню таких писем написал. Но ни одно не дошло до него… — глухо рассмеялся Алексей, выпуская дым. — Я не смог…
— И хорошо. Не нужно посвящать его. Это добром не кончится…
— Никогда не знаешь… — сказал он мне тогда.
Но я-то знала, что Егор не такой. Мне лишь не хотелось, чтобы брат, узнав правду, отверг друга. Он бы так и сделал. Он бы не вынес безответно влюблённого в него друга нетрадиционной ориентации, это разбило бы Егору сердце.
Но мало ли что мог сделать с собой этот псих. В петлю Лёха уже прыгал, судя по письму. Дурной.
Мы с Лёшей тогда договорились, что он будет молчать о своих чувствах, а я скажу, что мы расстались с ним по моему желанию. Чтобы мой брат не вздумал бить морду другу за моё разбитое сердце. Я тоже обещала молчать.
Я нашла ему тысячу отговорок, и в сердце моём он был прощён, ведь что плохого в том, что он любит парней, а не девушек, как обычные люди? Он сам страдает. Какое право имею я судить его? Главное, пусть не суётся к моему брату. Это единственное условие.
Но именно оно и не было выполнено.
И я, сидя у стены на холодном полу, наблюдала ту картину, которую не смогла бы представить даже в самом страшном кошмаре.
Такое просто не может быть правдой.
Это шутка. Шутка… Шутка? Нет, это реально. Всё реально. Я закусила запястье с внешней стороны, чтобы не закричать.
Широко распахнутыми глазами я наблюдала, как Егор уложил Лёшу на кровать и, взяв с прикроватной тумбочки воды, набрал её в рот и обрызгал того, как их пульверизатора. Хотя тот не потерял сознания. Алекс тоже был в шоке, как и я. Только Егор ещё не вступил в наши тесные ряды, задушенных в крепких объятиях троюродной тётушки Шизы.
Лёха что-то прошептал на ухо моему брату, и тот медленно повернул голову в мою сторону. Потом накинул на себя джинсы, валявшиеся под ногами, и подбежал ко мне в попытке обнять, но я чисто машинально увернулась.
— Ленк, Леночка, Ленок, прошу, не молчи… Я… Я переживаю за тебя… — крутился около меня Егор, слова не клеились в речь.
Я стоически молчала, наблюдая, как из его глаз тонкими струйками текут слезы в две извилистые тропинки. Мне бы тоже хоть капельку слёз.
Из комнаты на меня таращился Лёша, а со стены напротив с картины сознательный мужчина говорил нет рюмке с содержимым, прокачанным градусами, утверждая, что без закуски не пьёт. То ли Егор проследил за моим взглядом, и его озарила эта «замечательная» идея, то ли сам он шибко умный, и как ему только черепная коробка на мозги жмёт, но он убежал куда-то, а вернулся через пару секунд с бутылкой чего-то коричневато-янтарного на вид и по вкусу — обжигающему горло, но выводящего из состояния ступора на ура.
— Эй, фу, я же закодировалась на выходных, — тут же сплюнула я на пол то, что противно жгло язык.
— Извини, — прошептал Егор после того, как тоже опрокинул в себя стакан.
— Что это?
— «Джек Дэниэлс», — и что мне даёт это название?
Я кивнула, типа поняла, хотя сама ничего не поняла.
Егор налил ещё один стакан и отнёс его Алексу. Тот опустошил его, и взялся за сигарету. Егор же вернулся ко мне и сел напротив, сложив ноги в позе лотуса.
— Спрашивай, — развёл руками брат, давая мне волю.
И… мне многое хотелось узнать. Спросить ещё больше. Я не знала с чего начать, а с другой стороны — должна ли я знать? Но любопытство победило.
— Так ты… значит… любишь его? — я указала в сторону смолящего сигареты Лёши.
— Да, — безэмоционально подтвердил брат.
— Это… шутка, да? Вы решили прикольнуться?.. — прозвучало это со слабой надеждой, но ведь надежда умирает последней.
— Нет, — отметая всякие сомнения и убивая надежду, поделился правдой брат.
Три хороших девочки: Люба, Надя, Верочка.
Все мертвы, их убили, мы при этом были…
Люба — любовь уже давно похоронена. Она умерла, едва зародившись. И эта любовь была в одни ворота. И всё же была. Но тот, кого я любила, умертвил её одним росчерком пера — тем письмом. И я присутствовала при этом. И молчала. И молчу.
Надя — надежда тоже получила бесплатный билет в крематорий. Только что её лишили жизни одним метким выстрелом прямо на моих глазах. А я опять стою в бездействии, наблюдая со стороны.
Осталась Верочка — вера, но её жизнь настолько хрупка и невероятна, что и она будет уничтожена, а я даже не попытаюсь её спасти.
Да и имею ли я право вторгаться в чужой монастырь со своими порядками? Могу ли навязывать своё мнение? Я и сама не без греха.
— Я не понимаю, Егор… Как так?
Он вновь протянул ко мне свои медвежьи объятия, в этот
