Екатерина II и ее мир: Статьи разных лет - Дэвид Гриффитс

9

Недовольные группировались обычно вокруг наследника престола, Павла Петровича, так же как полстолетием раньше другая группа диссидентов образовалась вокруг другого наследника, Алексея Петровича. Это под их влиянием Павел I выпустил в 1797 г. новый закон о наследовании престола, который практически полностью исключил возможность перехода власти к женщинам. Особенно выделялись среди этой группы такие возмущенные представители армейского офицерства, как Петр Панин. См.: Граф Петр Иванович Панин (1721–1789). Исторический очерк военной и государственной деятельности / Ред. П.А. Гейсман и А.Н. Дубовской. СПб., 1897, особенно с. 95–97. Доводы Панина и его единомышленников, похоже, упали на плодородную почву и дали всходы: по словам княгини Дашковой, приближенные Александра I, сына Павла, «единодушно поносили царствование Екатерины II и внушали молодому монарху, что женщина никогда не сумеет управлять империей». (Цит. по: Дашкова Е.Р. Записки. Письма сестер М. и К. Вильмот из России / Ред. С.С. Дмитриев; сост. Г.А. Веселая; пер. Г.А. Веселой и др. М.: Издательство Московского университета, 1987. С. 206.)

10

«Я знаю, что наделена телом слабой и хрупкой женщины, но у меня сердце и мужество короля» (цит. по: A Portrait of Elizabeth I in the Words of the Queen and Her Contemporaries / Ed. Pringle R.Totowa, NJ, 1980. P. 80).

11

Заметим в скобках, что княгиня Дашкова, бывшая после императрицы самой высокопоставленной женщиной в империи и, возможно, во всей Европе, занималась «размыванием» границ своего пола так же усердно, как ее суверен. Она носила форму лейб-гвардейца не только в ходе июньского переворота 1762 г., но и несколько дней по его прошествии. В последующие дни она часто появлялась на людях в мужском костюме, даже во время своих поездок в Западную Европу. И, так же как императрица, она заказала свой портрет в форме лейб-гвардейца. В течение более ста лет этот портрет, находящийся в Меншиковском дворце в Санкт-Петербурге, считался изображением князя Александра Александровича Меншикова. Лишь недавно его идентифицировали как портрет княгини, а не князя (Столбова Е.И. Два портрета: новое в иконографии кн. Е.Р. Дашковой // Воронцовы — два века в истории России. К 250-летию Е.Р. Дашковой / Ред. М.М. Сафонов. СПб., 1993. С. 20–22, а также более подробно: Екатерина Романовна Дашкова: исследования и материалы / Ред. А.И. Воронцов-Дашков и др. СПб., 1996. С. 175–81). Я благодарен проф. Воронцову-Дашкову за указание на эту статью. Наконец, большая копия эриксеновского портрета висела на стене ее гостиной (Woronzoff-Dashkoff А. Disguise and Gender in Princess Dashkova's Memoirs // Canadian Slavonic Papers. 1991 (March). Vol. 33. No. 1. P. 62–74). Чуть более ста лет назад Владимир Михневич отмечал, что подобные княгине Дашковой женщины, пытавшиеся вырваться из традиционных тендерных рамок, были склонны своим поведением фраппировать общество. Первые поколения таких женщин часто присваивали себе мужские атрибуты: Русская женщина XVIII столетия. Исторические этюды. Киев; Харьков, 1896. С. 257–258. Подобно императрице, Дашкова явно ощущала необходимость в размывании гендерных различий посредством переодевания в одежду противоположного пола, возможно, из-за смущения, которое испытывала она сама и которое предполагала у других в связи с исполнением ею традиционно мужских ролей, таких как президент Российской академии и директор Академии наук.

12

Здесь и далее в тексте курсив автора. — Примеч. науч. ред.

13

Или снова Кизеветтер: «Ненасытная жажда чувственных удовольствий и неиссякаемое честолюбие — вот на что более всего была направлена душевная страсть Екатерины». См.: Кизеветтер А.А. Екатерина II. С. 12.

14

Уильям Ричардсон (1743–1814) — профессор классической философии в университете Глазго, домашний учитель детей посла при дворе императрицы Екатерины II Чарльза Каткарта, в 1768 году посетил Россию. См.: Отечественные записки. 2007. № 5 (38). С. 101. — Примеч. науч. ред.

15

Презрение к славе есть презрение к добродетелям (лат.). — Примеч. пер.

16

В 72-м номере «Федералиста» Александр Гамильтон упоминает «…славолюбие, которое правит благородными умами», а по другую сторону океана Дэвид Юм пишет, что «желание добиться славы, почета или [хорошей] репутации среди других лиц настолько далеко от того, чтобы быть порицаемым, что кажется неотделимым от добродетели, таланта и благородного настроения духа» (см.: An Enquiry Concerning the Principles of Morals / Ed. J. B. Schneewind. Indianapolis — Cambridge, 1983. P. 71, а также p. 77). Благодарю за эти цитаты проф. Хью Рэгсдейла из Алабамского университета. (Рус. пер.: Юм Д. Исследование о принципах морали // Он же. Соч.: В 2 т. М., 1965. Т. 2. С. 209–367, цитата — с. 308. — Примеч. науч. ред.)

17

страсть к славе (франц.). — Примеч. пер.

18

Это понятие, разумеется, никуда не исчезло с падением Римской империи: оно возродилось в эпоху Ренессанса (помимо прочих его разделял и Макиавелли) и продолжило свое существование вплоть до эпохи Просвещения. В данном случае важно то, что писатели XVIII века прослеживали родословную понятия символического бессмертия именно от римлян.

19

На деле императрица вознегодовала, ознакомившись с памфлетом под названием «Eloge historique de Catherine II, Imperatrice de Russie» (London, 1776), потому что содержавшиеся в нем похвалы были явно преувеличены и не основаны ни на каких фактах. См. ее сочинение «Monument de mon amour propre»: [Екатерина II.] Сочинения Императрицы Екатерины II на основании подлинных рукописей и с объяснительными примечаниями академика А.Н. Пыпина. СПб.: Императорская Академия наук, 1907. Т. XII: Автобиографические записки. С. 662. Из тех же соображений она изъяла все похвалы себе из посвящения новиковской «Древней российской вивлиофики», черновик которой автор послал ей на одобрение. См.: Письма Сумарокова, Щербатова и Новикова // Летописи русской литературы и древности / Ред. Н. Тихонравов. М., 1862. Т. IV. Ч. III («Смесь»). С. 40–41. (Рус. пер. цит. по: [Екатерина II.] Памятник моему самолюбию (1781?) // [Она же.] Записки императрицы Екатерины II. СПб., 1907. С. 671. — Прим. науч. ред.)

20

Представление о том, что женщины по слабости природы своей не способны домогаться славы, вероятно, лучше всего выражено поэтом начала XVIII века Эдуардом Юнгом в пятой из цикла его сатир «Любовь к славе всеобщая страсть». См.: The poetical Works of Edward Young. Boston, 1844. Vol. II. P. 122. См.рус. пер.: |Юнг Э.] Юнговы сатиры или Любовь к славе всеобщая страсть. СПб., 1782. (Примеч. науч. ред.)

21

Императрица настолько почитала «Генриаду», что в 1777 г. повелела перевести ее на русский язык (Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725–1800. М., 1962. Т. 1. № 1096), предположительно, чтобы напомнить своим подданным о различиях между тем, как успешно справлялся с кризисом Генрих IV и как в сходной ситуации опозорился Людовик XVI. «История» Перефикса также была переведена и опубликована в это время, возможно, из тех же соображений: Сводный каталог. Т. 2. М., 1964. № 5197. См. также: Bartlett R.P. Henri IV, Catherine II and Voltaire // SGECR Newsletter. 1981. No. 9. P. 41–50.

22

Бьют (Bute) Джон Стюарт (1713–1792) — английский государственный деятель, премьер-министр (1762–1763). — Примеч. науч. ред.

23

Норт Фредерик (1732–1792), лорд, граф Гилфорд с 1790 г., премьер-министр Великобритании в 1770–1782 гг., затем министр внутренних дел в кабинете Чарлза Джеймса Фокса. — Примеч. науч. ред.

24

Адамс Джон (John Adams) (1735–1826) — американский дипломат, второй президент Соединенных Штатов (1797–1801); в 1774–1777 гг. — член Континентального конгресса; в 1777 г. сменил Сайласа Дина (см. о нем примеч. на с. 497) в качестве члена дипломатической миссии в Париже; в 1780–1782 гг. находился в Гааге, где добился признания Соединенных Штатов Нидерландами и заключения торгового договора; участвовал в переговорах о мире с Великобританией и заключении Версальского мирного договора 1783 г. — Примеч. науч. ред.

25

Екатерина II, разумеется, принадлежала к тому же поколению, что и Адамс. Оба были крайне озабочены тем, как их изображали современные им писатели: см. реакцию Екатерины на произведения Жан- Шарля Лаво и Клода Карломана де Рюльера и воздействие на Джона Адамса, среди прочих, труда Мёрси Отис.

26

Как мне кажется, определенный спад в настроении императрицы вполне очевиден в период между 1778 и 1784 гг. Первым из потрясений этих лет для императрицы стала смерть Вольтера (а также, хоть и в меньшей степени, Уильяма Питта (Питта-старшего; в 1778 г. — Примеч. науч. ред.); в 1783 г. умерли два человека, сыгравшие первую скрипку в возведении Екатерины на трон: Григорий Григорьевич Орлов и Никита Иванович Панин; но самой большой потерей за эти годы стала для нее смерть ее юного любовника Александра Дмитриевича Ланского у нее на руках в 1784 г. Последнее событие особенно сильно подействовало на императрицу. Излечиться от своей глубочайшей меланхолии она смогла лишь благодаря сочинениям врача Иоганна Георга Циммерманна. (И.Г. Циммерманн — лейб-медик ганноверского курфюрста; имеется в виду его труд «Об уединении» в 4 т.: Zimmermann J.G. (Uber die Einsamkeit. Bde. 1–4. Leipzig, 1784–1785. — Примеч. науч. ред.) Эти работы также преисполнены цицероновской жажды бессмертия, однако здесь она в значительной степени приправлена ностальгией.