Остров обреченных - Богдан Сушинский

Однажды, когда мороз поутих и сквозь пелену седого тумана вновь пробились несмелые лучи солнца, которое, уставившись на остров, словно бы удивлялось, что эти трое все еще выживают на нем, Маргрет предложила Рою спуститься вместе с ним к форту, чтобы помочь в рыбалке. Несколько дней подряд в этом ему, на удивление, охотно, помогала Бастианна, которая вдруг забыла о своей знойной корсиканской желчности и представала на редкость тихой и умиротворенной. Кроме того, Маргрет сказала, что ей хотелось бы проведать «форт», часть которого Рой по-прежнему оставлял прикрытым парусиной и ветками. Этот свой шалаш он использовал как укрытие, в котором можно было во время рыбалки отогреться у костра или подождать, когда наполнятся самодельные верши.

Начиналось все неплохо. Рой охотно позволил Маргрет сопровождать себя. Затем обновил и расширил две проруби, быстро опустил в них верши… и, немного помаявшись, оставил Маргрет одну, чтобы под каким-то предлогом вернуться в хижину. Выждав, пока он скроется за выступом скалы, Маргрет, томимая подозрением, пошла вслед за ним.

Стараясь ступать неслышно, чтобы не скрипел снег, она буквально подкралась к двери. Ждать пришлось совсем недолго. Донесшиеся до нее голоса и страстные стоны не оставляли сомнения в том, чем занимаются в хижине гувернантка и ее муж.

Решительно войдя в это пристанище изменников, она увидела Бастианну, восседавшую на ее Рое. Увлекшись, ни корсиканка, ни шевалье появления норд-герцогини не заметили, и этих нескольких секунд неведения вполне хватило, чтобы страсти их слегка поулеглись.

Томно охнув, Бастианна произнесла свое устрашающее: «Мар-грет!»», в ответ услышала, как герцогиня издала какой-то грозный рык, и все же никакой нервотрепной спешки корсиканка не проявляла. Спокойно поднялась и принялась приводить себя в порядок. Иное дело Рой… Он подхватился и сразу же принялся что-то там объяснить своей возлюбленной. Однако Бастианна иронично и в то же время жестко остановила его:

– Помолчите, шевалье. У нас здесь назревает сугубо женский разговор, – и, выдержав незримый, но вполне ощущаемый взгляд и напряженное молчание своей госпожи, спокойно, в великосветской манере произнесла: – А на что вы, собственно, рассчитывали, норд-герцогиня, зная, что на всем острове есть всего один мужчина и всего две женщины? Причем одна из женщин, насытившись мужчиной, как-то скоропостижно и некстати охладела к нему; другая же, истосковавшись по ласкам своих позабытых во Франции мужчин, наоборот, некстати и столь же скоропостижно воспылала к нему всякой там страстью.

– Я хочу, чтобы ты убралась отсюда, мерзавка, – проговорила Маргрет, отвешивая ей пощечину, которую корсиканка восприняла с поражающей невозмутимостью.

– Только лишь из хижины или с острова прикажете тоже?..

– С острова – тоже.

– Мерси, герцогиня де Роберваль. Я бы с удовольствием.

– Как ты можешь так вести себя?

Рой этого разговора уже не слышал, трусливо оставив сие турнирное ристалище для своих женщин, он почти бегом спустился к «форту», стараясь как можно скорее забыть о происшедшем.

– Хотите устроить скандал? – почти уперлась в Маргрет своей выпяченной, разгоряченной грудью Бастианна.

– Да, хочу! – приняла этот вызов герцогиня, теперь уже они действительно упирались грудью в грудь и топтались, перемещаясь на маленьком пятачке, словно обхватившие друг друга мертвой хваткой борцы.

– В высшем обществе для этого обычно использовали балы. Наиболее пикантные и скандальные сцены разыгрывались на придворных сборищах. Прикажете заказать оркестр, герцогиня?

– Вы, Бастианна, конечно же, отпетая дрянь. Однако скандал я бы желала закатить не вам, а одному мсье! – почти прокричала она, чтобы стоявший, как ей казалось, где-то у входа Рой мог расслышать ее слова.

– При чем здесь он, Маргрет? – артистично вздохнула корсиканка, сдавая свои позиции и даже снисходительно подставляя противнику спину. – Этот несчастный здесь ни при чем. Тут всему виной вы. Но, повторяю, это уже будет сугубо женский разговор. И без присутствия шевалье. А вообще-то, вам еще очень повезло, что никакой другой женщины за сотни лье отсюда нет. Так что эти наши с Роем плотские игрища лично вам совершенно ничем не угрожают. Знаете, сколько подобных историй я бы могла вам понарассказывать?!

– Не надо, – простонала сквозь сцепленные зубы Маргрет, понимая, что Бастианна права. – С меня вполне достаточно одной этой вашей… «истории».

– Вы правы, герцогиня. Это лишь на нашем забытом Богом и людьми островке сие происшествие может восприниматься, как грандиозное событие. Во Франции же оно вряд ли потянуло бы даже на мимолетную сплетню. Убедитесь в этом на примере жизни вашей матушки, герцогини Алессандры.

– Замолчите вы наконец, бесстыжая?! Мне и без вашего словоблудия горько и тошно.

– Кому же здесь, на этом клочке суши, понять вас лучше, нежели мне? – патетично воскликнула «наследственная» пиратка. – Только прошу вас: Рой здесь ни при чем. Не превращайте нашу, и без того трижды проклятую, жизнь в сплошной ад.

Вновь настало тягостное молчание. Маргрет понимала, что и в этом случае корсиканка права: раздувать ссору, а тем более гнев – погибельно для всех троих.

– Дьявол с вами, – устало молвила норд-герцогиня. – Занимайтесь, чем хотите. Я ведь догадываюсь, что это у вас не первое свидание. – Она выдержала паузу, очевидно, полагая, что Бастианна подтвердит или же станет опровергать ее предположение. Однако корсиканка благоразумно промолчала.

Наступила длительная, неловкая пауза.

– Я пришла сюда вовсе не потому, что хотела выследить. Просто нужно было кое-что извлечь из сундука. Ну да это потерпит.

– Здесь все потерпит, – поддержала ее Бастианна. – До Судного дня терпеть здесь всему и всем. Ибо сама наша жизнь многотерпима.

Волнение не прошло для Маргрет бесследно. Обхватив руками живот, она едва слышно простонала и вышла из хижины.

– Только не надо стенаний и раскаиваний, – обронила корсиканка, набрасывая на себя накидку из шкур, чтобы податься вслед за герцогиней. – Случилось то, что и должно было случиться. А вот волноваться вам нельзя.

И хотя произнесла это Неистовая Корсиканка спокойно и убежденно, все же была немало удивлена, когда невесть зачем возвращающийся к хижине шевалье неожиданно прорезавшимся голосом твердо молвил:

– А как же мне было хорошо с тобой, Бастианна!

К счастью обеих женщин, он произнес это, когда Маргрет, даже не взглянув в сторону мужа, уже подходила к жертвеннику.

– Мог бы и не говорить. Было бы странно, если бы тебе было так себе… – попыталась прервать его признание, ведь обходилось же до сих пор без них. – Но, понимаешь…