Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха - Игорь Минутко

Наконец, третье. О том, что спецотдел и его руководитель Бокий имеют прямое отношение к экспедиции Рериха, что достижение Шамбалы — его цель, свидетельствует тот факт, что в Тибет на встречу с экспедицией и Рерихом тайно отправлен агент российских спецслужб некто Блюмкин, его кличка в этой операции — Лама.

10.VIII.1925г.

Москва

Маг

Через два дня в германском посольстве Требичу-Линкольну передали зашифрованный приказ из «центра» в Берлине:

Немедленно отправляйтесь в Гималаи. С вами — Краб и Табу (работники германского посольства в Москве, которые вместе с Исааком трудились над вариантами его внедрения в тибетскую экспедицию спецотдела во главе с профессором Барченко — И.М.). Задача: проникнуть в экспедицию Рериха и разобраться в ситуации на месте. Первая ваша явка — в Харбине (адрес, пароль, внешний портрет резидента устно получите в посольстве, также — денежное обеспечение операции). Вторая явка — в Тибете, все данные о ней — в Харбине.

В случае конфликтных ситуаций между английскими властями и экспедицией Рериха, которые могут возникнуть внезапно, принимайте сторону русских. Но помните — перед вами задача: не допустить достижения Шамбалы ни Николаем Рерихом, ни англичанами, ни советской стороной.

Постоянная связь с нами — через известные вам каналы.

Ф.ф.О.

11.VIII. 1925.

Берлин

Тринадцатого августа 1925 года на конспиративной кунцевской даче вождя гостей не было, ни агентов, ни особ женского пола, и поздний ужин «Хозяина» разделил Иван Иванович. Оба уже порядочно выпили — Иван Иванович по принуждению (не смел отказаться, когда слышал: «Ваня! Опят у тебя бокал пустой? Обыжаешь, дорогой!»), Сталин же заливал вином дурное, мрачное и раздраженное состояние духа.

— Ладно! — нарушил он долгое тяжелое молчание. — Пускай!.. Пускай пока идет со своей экспедицией. Пцхэ! Посмотрым… Только та страна нэ для него!.. Шамбала — моя! Моя, ты понимаешь это, Ваня?

— Да, товарищ Сталин, Шамбала — только ваша страна! — он хотел уточнить: «Должна быть вашей», но вовремя удержался от этих опасных слов.

— А с Бокием… Надо подумать. Уж больно все сам. Товарищей нэ уважает, нэ слушает. Нэхорошо.

— Очень нехорошо, Иосиф Виссарионович.

— Пусть. Пусть он идет со своей экспедицией. Пока…— «Хозяин» отпил из бокала большой глоток темного терпкого вина (он уже смешал несколько напитков, и сейчас не знал, что пьет), взял рукой с блюда кусок слабосоленой сочной семги, засунул его в рот, стал медленно жевать, и по мокрым губам стекал рыбий жир. — Но скажу тебе, Ваня… Очэнь мне нэ нравится этот Николай Константинович Рерих. Очэнь!.. Вот не пойму, почему не нравится…

Иван Иванович молчал, думая лишь об одном: «Господи! Скорее бы он отпустил меня!»

Хозяин, громко, без аппетита и удовольствия пережевывая семгу, думал:

«Ладно. Придет час, и я его уничтожу…»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Из книги Арнольда Шоца «Экспедиция Николая Рериха в поисках Шамбалы». Лондон, Издательский Дом «Новые знания», Джордж Дакинс к К", 1997 г.44

Давно задуманная Рерихом еще в России экспедиция в Гималаи, страстно желаемая им, была наконец подготовлена и главное — профинансирована в Соединенных Штатах Америки.

Но перед тем как мы отправимся вместе с предприимчивым семейством (продолжаю утверждать: «первая скрипка» здесь, в семейном трио, Елена Ивановна, супруга героя моего исследования, правильнее сказать — попытки исследования) — прежде чем это грандиозное путешествие, растянувшееся на несколько лет, начнется, я считают необходимым понять феномен, название которому «живопись Николая Рериха». Ведь прежде всего нашего выдающегося соотечественника, уникального, если угодно, человека, мир знает и чтит как художника, живописца.

Уже написано около тысячи картин, по большей части огромных, и сам факт этой невероятной, каторжной работоспособности поражает. Впрочем, поражает и другое — краски на полотнах Рериха: яркие, неожиданные, порой яростные, в контрастных резких сочетаниях. Вы попадаете на выставку художника, и в первые мгновения вас буквально ошарашивает, как сказал мой польский знакомый журналист, тот вымышленный мир живописца, который окружил вас со всех сторон. Вы еще ничего не видите конкретно, но уже ошеломлены буйством насыщенных, даже перенасыщенных красок и… огромными размерами большинства картин. Итак, выполнена задача, надо полагать поставленная Рерихом перед собой: ошеломить, озадачить зрителя, если угодно — повергнуть в шок (удастся это или нет — другой вопрос). То есть расчет на внезапный внешний эффект. И если он удается, деятель искусства с такой сверхзадачей (в широком смысле слова — художник, композитор, режиссер театра или кино, поэт) становится модным: «на него» идут, о нем спорят, его творчество в газетных и журнальных статьях анализируют специалисты. Он становится кумиром публики. Другой вопрос, удается ли долгое время, скажем, десятилетия, удержаться на этой высокой рискованной волне. Здесь нужны немалые волевые усилия, осуществление специально разработанной «технологии успеха», которая может быть осуществлена только командой специалистов. Хочу уточнить: я сейчас говорю о посредственном художнике. Все сказанное не относится к таким гигантам, как, скажем, Пикассо, Дали или Шагал — они гении-одиночки на все времена, и «раскручивать» их, держать всеми возможными средствами на высоте планку первого успеха нет необходимости.

Но Николай Рерих, на мой взгляд, если не посредственный художник, то уж наверняка средний, даже ординарный, несмотря на всю его «оригинальность» и внешнюю неожиданность творчества.

Однако факт налицо: при своей жизни он оставался «гениальным» живописцем, и успех его был постоянен, казалось, непоколебим.

В чем же разгадка феномена под названием «живопись Николая Рериха»?

Или сузим вопрос: в чем причина колоссального успеха передвижных выставок живописца в Соединенных Штатах Америки в 1920-1923 годах? Отвечаю: в тематике. К этому времени еще только начинаются будущие циклы, интригующие и завораживающие — Тибет, Индия и Россия. Преобладает русская тематика в преломлении в российскую историю и христианскую и языческую религии, карельские мотивы. На первой выставке в Нью-Йорке в Кингоргалерее в декабре 1920 года было выставлено сто семьдесят пять работ Николая Рериха, среди них «Вечер», 1907 год, «Сокровища ангелов», 1907 год, «Варяжское море», 1909 год, «Ангел последний», 1912 год, «Экстаз», 1917 год, «Дочь викинга», 1917 год, «Зов солнца», 1918 год, «Еще не ушли», 1918 год, «Дочери Земли», 1919 год, эскизы из серий «Героика» и — единственная восточная тема — «Сны Востока», эскизы декораций к «Прекрасной Малэн» и «Снегурочке».