Цветы пиона на снегу. Том 4 - Моргана Маро

груди разлилось тепло, прогоняя холод. Он пил до тех пор, пока вино не закончилось; со стуком поставив сосуд на стол, Вэнь Шаньяо облизал мокрые губы. В глазах слегка помутнело, но опьянение так и не пришло.

– Сяньмин просила передать.

Лэн Шуан достал медальон в виде белого камешка, который тускло светился в темноте. Присмотревшись, Вэнь Шаньяо понял, что это осколок души Лу Чуньду, и бережно забрал его у волка.

– Даже такой осколок души может доставить немало проблем, так что пускай он будет при тебе.

Вэнь Шаньяо кивнул и убрал волосы, чтобы волк смог завязать на его шее узелок нити с медальоном.

– Глава Лу решил, что сделает с Сицином?

– Сицин лишен статуса заклинателя Байсу Лу. Я видел, как его связали вервием бессмертия и увели из клана. Он отправится на суд Сюэши, а после в тюрьму Семи Бедствий.

– Неужели? – горько усмехнулся Вэнь Шаньяо. – И глава Лу согласен?

– Да. По вине Лу Сицина погибло пятнадцать человек и младший мастер Лу, вдобавок Король Бездны забрал осколок души Баофэна. Заключение до конца жизни в тюрьме Семи Бедствий будет единственным правильным решением.

Вэнь Шаньяо медленно кивнул и посмотрел в окно. Вечернее небо медленно осветили сотни оранжевых фонариков, поднимающихся из Цзу. Люди и пришедшие для помощи заклинатели скорбели о еще одной потере Байсу Лу.

– У Короля Бездны три осколка души. Ему осталось только соединить их в ночь алой луны. Этого должно хватить, чтобы вызволить Хаоса, – тихо произнес Вэнь Шаньяо, не отрывая глаз от фонариков.

– Чтобы пройти в Бездну, ему нужно преодолеть бурю принцессы Яньу, а та сдирает мясо с костей. Это не так просто.

– Если Многоликий поместит в тело Шэ Яо души детей Хаоса, то станет сильнее духов. И он сможет пройти в Бездну. Нам с Янем нужно встретиться с принцессой Юэ, – тихо произнес Вэнь Шаньяо. – Она что-то знает о нас и может помочь.

– Тебе стоит отдохнуть, – мягко заметил волк. – Пир принцессы Юэ уже близко, а я не смогу быть рядом. Не хочу, чтобы ты замерз там.

– Тогда тебе придется отдать свой плащ, – со слабой улыбкой произнес Вэнь Шаньяо.

– Хорошо.

– Шуан…

– Да?

– Я больше не хочу никого терять. Я не смогу так жить…

– Я не умру, – мягко ответил волк. – Тебе нужно будет постараться, чтобы свести меня в Царство призраков к тетушке Фагуань.

Вэнь Шаньяо хрипло рассмеялся.

Лу Чуньду был прав – теперь Вэнь Шаньяо еще сильнее хотелось защитить волка и сестру. Неважно, что ради этого придется перевернуть вверх дном все четыре Царства, но он найдет способ убить Короля Бездны. Даже если ради этого нужно будет лично пробудить Гуана и Ухэя.

Правда

От благовоний, стоящих напротив деревянной поминальной таблички, шел дым. Он рассеивался над головой и оставлял после себя запах сандалового дерева. Несмотря на холод за стенами пагоды, внутри было тепло и даже душно от благовоний.

Вэнь Шаньяо, сидя на коленях, молча смотрел на знакомые иероглифы, вырезанные на деревянной табличке и складывающиеся в имя. Лу Чуньду. В голове было пусто, но в груди до сих пор неприятно тянуло, мешая вдохнуть.

Дождавшись, когда палочки догорят, Вэнь Шаньяо поменял их на новые, аккуратно придерживая широкие рукава.

– Шифу… я скоро встречусь с принцессой Юэ. Я боюсь того, что могу услышать. Прожил столько лет, столько жизней, а в итоге оказалось, что все это было ложью. Я не Вэнь Шаньяо, я даже не сын императора, я… не знаю, кто я и зачем создан.

Он тяжело вздохнул и потер точку между бровями. Будь напротив него шифу, то наверняка отвесил бы ему щелбан и заметил, что не пристало бояться тому, кто и сам наводит на всех страх.

Сжав амулет на груди, тускло засиявший от его прикосновения, Вэнь Шаньяо пробормотал:

– Я хочу, чтобы вы слышали меня и в то же время чтобы наслаждались своим покоем. Так эгоистично с моей стороны – тревожить вас даже после смерти.

Отпустив камешек, Вэнь Шаньяо поднялся на ноги. От долгого сидения на коленях ломило все тело, и, пошатнувшись, он с трудом дошел до дверей, чтобы вдохнуть холодный зимний воздух. Зачесав упавшие на лицо волосы, Вэнь Шаньяо неторопливо зашагал в сторону своего пика.

Минуло уже больше недели, и горе немного притупилось, но все еще неприятно терзало сердце, стоило взгляду упасть на вещи Лу Чуньду.

Вэнь Шаньяо сомневался, что когда-либо сможет оправиться от этой потери. До сих пор не верилось, что шифу больше нет, – если заклинатели умирали так легко, то что уж говорить об обычных неподготовленных людях?

Неторопливо ступая по свежевыпавшему снегу, Вэнь Шаньяо миновал один мост за другим. Он не чувствовал холода, который щипал пальцы и лицо, не чувствовал попавшие в сапоги камешки, колющие стопы. Он просто… был, и пока ему этого вполне хватало.

Дойдя до дома, Вэнь Шаньяо устало открыл дверь и замер на пороге, почувствовав едва ощутимый аромат чайных листьев. За столом, спиной к нему, сидел Тоу Янь, с интересом смотря на Доу, раскладывающих печенье.

– Зачем пришел?

Вздрогнув, брат обернулся и поспешил подняться.

– Хочу поговорить с тобой… насчет секты Вэньи.

– Сяньмин все рассказала? – догадался Вэнь Шаньяо, пройдя за стол.

– Да, – не стал врать Тоу Янь. – Я думал, что секта состоит из убийц, изучающих темную ци… Но твоя сестра чуть не зарезала меня, когда я сказал ей это в лицо.

– Она может, – фыркнул Вэнь Шаньяо. – И что ты думаешь обо мне? О Шанбине? Я ведь скрыл от тебя правду.

Тоу Янь слегка нахмурился, постукивая пальцами по столу, и Вэнь Шаньяо в который раз не смог отделаться от чувства, что смотрит в зеркало. Так похожи, что мурашки пробегали каждый раз при взгляде на Тоу Яня. Неужели Вэнь Шаньяо со стороны выглядит так же? Так же хмурит брови, улыбается и усмехается? И как только волк их не путает?..

– Я ведь никогда не встречался с вами лично, и все, что знаю, – лишь сплетни служанок. Даже немного обидно, что та самая наводящая ужас секта на деле клан лекарей, – с разочарованием хмыкнул Тоу Янь. – Я никогда не покидал дворца, а столько заклинателей впервые вижу за всю свою жизнь. Для меня секта – детская страшилка, которая перестала пугать с возрастом.

– Значит, ты не боишься, что я могу тебя убить? – с улыбкой спросил Вэнь Шаньяо.

Тоу Янь слегка настороженно уставился