Избави нас от зла - Холланд Том

— Попытайтесь, — прошептал лорд Рочестер, — хотя бы просто попытайтесь.

— А если моя попытка будет безуспешной?

— Что ж, как только я заарканю наконец мисс Молит, мы вместе отправимся в Прагу.

— Вы клянетесь?

— Клянусь всем, что еще чего-то стоит.

Роберт слабо улыбнулся.

— Будем надеяться, что в скором времени вы станете женатым мужчиной.

«Книги — это не абсолютно мертвые вещи…»

Джон Мильтон. «Ареопагитика»

В течение нескольких следующих месяцев Роберт, следуя рекомендации лорда Рочестера, не преставал заниматься своими исследованиями, но его страхи оправдывались: в понимании текста книги он не продвинулся ни на йоту. Еще хуже было другое. Стоило ему достаточно пристально вглядеться в ее знаки, как начинало казаться, что сама книга читала его, впитывала его мысли, кормилась его разумом, высасывая мозги так, что ему хотелось кричать. Миледи иногда пыталась отвлечь его, дать ему отдохнуть, но, если она совсем недавно перед этим пила кровь, от ее присутствия боль становилась еще нестерпимее. Роберт стал остро чувствовать каждую ее недавнюю трапезу и все последующие ощущения блаженства. И это восприятие становилось все более сладостным, даже когда его начинала пронзать боль. На самом деле боль в животе теперь уже, казалось, не оставляла его и особенно сильно давала о себе знать, когда он изучал рукопись, словно сами знаки письма пробуждали каких-то острозубых паразитов, дремавших в его внутренностях, заставляя рвать его кишки, вгрызаться в них все глубже и глубже. Только это и заставило его отказаться от дальнейших занятий, отложить книгу и дожидаться известия о женитьбе лорда Рочестера.

Проходили месяцы, а письмо от лорда так и не приходило. Когда рези в животе становились сильнее, Роберт сам писал лорду Рочестеру. Он требовал ответа, хотя бы крохотной записки. Когда его терпение, казалось, окончательно растворялось в боли, он начинал ловить себя на мысли, что согласен с той колкостью, которую Миледи бросила в адрес лорда Рочестера, когда заявила, что Паша поступил бы лучше, выбрав его, Роберта. Теперь он дал бы согласие.

— Если еще не слишком поздно, — вслух подумал Роберт.

Если бы он в самом деле стал вампиром со всем сопутствующим такому превращению могуществом, то зачем ему был бы нужен лорд Рочестер? Зачем было бы его ждать? Сейчас ему отчаянно хотелось поехать в Прагу, потому что боль становилась все острее, потому что лето уступало место осени. И все же он согласился с Миледи, что безрассудно отправляться в путешествие без уже избранного Пашой наследника. В конце концов после настойчивых увещеваний Миледи было решено, что, прежде чем нанять корабль и отправиться в Европу, они заедут в Лондон и попробуют разыскать лорда Рочестера.

Роберт очень неохотно принял это решение, потому что знал, как велика опасность их разоблачения.

— Вполне возможно, — шепнул он, когда их карета с грохотом прокатила через Гайд-Парк и дернулась, перед тем как остановиться, — что у них по шпиону на каждой дорожной заставе.

Миледи сразу же раздвинула занавески и выглянула из окна, затем снова села на место, крепко прижав книгу к коленям. Роберт прислушался к крикам часовых, и рука его невольно потянулась к эфесу шпаги. Но внезапно он услышал щелчок бича и, резко качнувшись, карета продолжила движение.

— И все же я уверен, — настаивал он, — что они охотятся за нами. — Он сжал руку Миледи. — Будьте особенно осторожны, когда приблизитесь к причалам, потому что они могут следить за судоходными конторами.

Миледи вяло кивнула и снова отодвинула занавеску.

— Мы приближаемся к Уайтхоллу, — шепнула она, в свою очередь сжав руку Роберта. — Вы тоже, милый Ловелас, будьте осторожны. Я скорее соглашусь потерять эту книгу, чем вас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она нежно поцеловала его в губы, а потом, когда карета стала замедлять ход, отпустила его руку. Роберт распахнул дверцу и выпрыгнул на мостовую. Он заметил, как Миледи приподняла край занавески, ее горящие глаза блеснули золотом из темноты, и карета с грохотом проехала мимо него. Он сразу же поспешил к воротам дворца, даже не обернувшись.

Его пропустили без проволочек. Он торопливо шел по бесчисленным галереям, направляясь туда, где обосновался лорд Рочестер. Но, проходя недалеко от ворот Гольбейна, он услыхал, что его кто-то окликает. Роберт обернулся и увидел леди Кастлмейн. Ее сопровождал слуга с четырьмя тявкающими собачками на поводках. Она махнула слуге рукой, повелев оставить ее, и поманила к себе Роберта.

— Ловелас, — заговорила она, оглядывая его, — у вас очень милый вид, если не принимать во внимание, что вы немного бледны.

Роберт поклонился.

— Я недавно болел, миледи.

— В самом деле? Печально это слышать. Мне казалось, что я не видела вас целую вечность.

— Я был очень занят неотложным делом.

— Не это ли дело заставило вас тайком явиться сюда сейчас?

Роберт осторожно оглянулся.

— Я пришел навестить лорда Рочестера.

Леди Кастлмейн изогнула дугой тонкие брови.

— Ах, Ловелас, вы, должно быть, в самом деле были сильно больны, если не интересовались новостями двора! Вы действительно не знаете, что мой кузен ушел в море?

— В море? — переспросил Роберт и опустил глаза, чтобы скрыть недоверие и взять себя в руки. — Зачем, миледи?

— Чтобы стать героем. Было решено, что лорд Рочестер должен задать взбучку голландцам и тем доказать свое право стать достойным мужем мисс Молит.

— Когда ожидается его возвращение?

— Как только наш флот одержит победу. Вероятно, не раньше Судного дня.

Из уст Роберта вырвалось проклятие.

Леди Кастлмейн прищурилась.

— О, Ловелас, — недовольно заметила она, — какой трогательный вздох, под стать вздохам здешних придворных дам. Ваша бледность тоже не уступает бледности всех нас, оставленных им.

Роберт мрачно улыбнулся.

— Полагаю, отсутствие милорда Рочестера действительно громадная утрата?

— О, чрезвычайно большая! Говорят, любой женщине достаточно лишь посмотреть ему в глаза, и ее репутация безнадежно пропала. Он был не только самым красивым и самым остроумным мужчиной при дворе, но и наиболее дерзким и опасным для представительниц моего пола.

Леди Кастлмейн помолчала, потом глубоко вздохнула.

— Я желала бы знать, — пробормотала она, — тайну его привлекательности. Он мой кузен, значит, и у меня должен быть такой дар.

Роберт поклонился и сказал:

— Скромность вашей светлости только подтверждает это.

— И все же… — продолжала леди Кастлмейн, едва заметно улыбнувшись, — молва не лжет: в его взглядах есть что-то магическое. Каждый хотел бы обладать таким обаянием.

Роберт не ответил. Он думал о Миледи, об ощущении ее губ на своих губах и о том, как там, в Оксфорде, она вырвалась из его объятий.

— Действительно каждый, — пробормотал он наконец.

Он еще раз поклонился, попрощался с леди Кастлмейн и ушел из дворца. Роберт был так сбит с толку, что находиться в людных местах стало невыносимо. Он большими шагами удалялся от дворца, выбирая самые пустынные, самые темные переулки. Внезапно сквозь неумолчный приглушенный шум, доносившийся со стороны Стрэнда, он услышал позади себя шлепавшие по грязи торопливые шаги. Роберт завернул за угол и затаился в нише ближайшего дома. Шаги продолжали приближаться. Как только из-за угла появилась темная фигура, Роберт выставил ногу, схватил споткнувшегося человека, и приставил кинжал к его горлу.

Из глотки незнакомца вырвался сдавленный, испуганный вопль.

Роберт нахмурился и медленно опустил нож.

— Мистер Обри? — прошептал он.

Мужчина отчаянно закивал головой.

— Господин Ловелас? — заговорил он, тяжело дыша. — Я увидел вас… когда выходил из дома… и наблюдал за вами… Ну, сэр, глупо, конечно, пускаться вдогонку за кем-то по таким опасным улицам…