Перехваченные письма - Анатолий Вишневский

Но в целом, конечно, сделано очень много, и сознание того, что участвуешь в таком большом деле, дает колоссальное удовлетворение и является лучшим стимулом для дальнейшей работы. Так что ты совершенно прав, говоря, что завидуешь нам и что ничего подобного в ваших условиях быть не может.

Но самое замечательное в этом деле, это рост людей на работе, который постоянно приходится наблюдать. Люди буквально на глазах вырастают и развиваются, даже с самыми ограниченными возможностями, не говоря уже о более способных и талантливых. Обидно становится, когда подумаешь, сколько раньше людей пропадало зря, не находя себе применения в бесцельном прозябании, и сколько способностей было не использовано.

Ты на все это можешь сказать, что наше развитие страдает односторонностью, ограничивается сферой нашей деятельности и что наша жизнь не дает возможностей для культивирования своей личности, что раньше, а, может быть, у вас и сейчас, для многих людей являлось самоцелью. У нас, конечно, ко всему подход утилитарный, и мы расширяем свой кругозор и приобретаем знания для того, чтобы все это применить в практическом деле. Но тем не менее пробел в отношении более широкого общего развития, что, при моей специальности, например, очень необходимо, конечно, имеется — и я, и мои товарищи его очень чувствуем. Мы не имеем возможности, при наших темпах, читать, встречаться с интересными людьми, ходить в театры и концерты и т.д. Все это делается, конечно, но редко и урывками, не так, как это, по-видимому, обстоит у тебя.

Я лично компенсирую этот пробел во время своих отпусков, когда обычно совершаю интересные путешествия, большею частью в организованных экскурсиях. Два раза путешествовала по Кавказу, три раза была в Крыму, а в прошлом году очень хорошо прокатилась по Волге — от Нижнего до Астрахани и обратно от Астрахани до Ярославля, с остановкой во всех городах и осмотром их. Это же время обычно употребляю и на усиленное чтение, а так почти не приходится ничего читать, кроме специальной литературы.

Встречаюсь иногда с Пелагеей Петровной и ее сыном, который живет как раз напротив меня; с последним, правда, не часто, так как мы не очень симпатизируем друг другу. Он превратился в ограниченного обывателя, вечно брюзжащего и всем недовольного, который оценивает все исключительно с точки зрения своих узких, эгоистических интересов, притом без всяких интеллектуальных запросов. Жена его — тоже некультурная мещанка. Пелагею Петровну они выжили, и она живет в Новом Иерусалиме. Это очень живописное место в двух часах езды от Москвы. Я езжу изредка ее туда навещать и вожу к ней ее внука, очень милого мальчика 7 лет.

Ну, пока всего. Целую тебя, маму, Ирину, Ники, всех своих племянников. Пиши еще.

Ирина Голицына — матери

13 февраля 1933

Chessington Hall

Ты спрашиваешь, почему я редко пишу. На это ответ такой: я ужасно сильно переживаю сейчас реакцию, и это странное состояние, в котором я нахожусь часто подолгу, не дает мне возможности приняться за письмо. Мое теперешнее состояние делает то, что у меня сейчас открылась какая-то странная возможность понимать людей. Une force de double vue[169] и, благодаря этому, страшный апломб и уверенность в себе, каких я раньше не знала.

Моя мечта тут жить, именно здесь, в Англии, где, я считаю, неизмеримо больше возможностей, чем в Париже, и так уже переполненном русскими. Здесь они еще как редкость, и англичане с ними носятся. Климат убийственный, но я думаю, к нему можно привыкнуть. Мне кажется, нужно направить всю нашу энергию, чтобы соединиться и устроиться здесь. Ужасно грустно относительно Димика, а в смысле остального хорошо.

Из трех столиц мне лучше всех нравится Лондон, мы с Ники как-то провели день в нем, и мне страшно понравилось.

Ники переживает реакцию — он сильно утомлен еще. Он лечит зубы и часто бывает в Лондоне. Наклевывался урок ему, но не вышло. Здесь все страшно дешево и чудные вещи, но зарабатывать трудно. Если иметь тебе несколько хороших уроков, то чудно можно жить. Хороший урок оплачивается 5 шиллингов в час. Если иметь 3 часа в день, то, по-моему, вполне достаточно для хорошего существования.

Дети здоровы и веселы и, как цветы, выходят из-под снега, их нельзя сейчас насиловать ни в чем, и, по-моему, нужно до осени отложить мысль о школе.

Крепко тебя и Николая целую. Ирина.

P.S. Вчера ездили в церковь в новом автомобиле, купленном Вавой третьего дня, — Катя, Вава и я. Ники оставался с детьми. А днем приезжала Лили Кутайсова и катала детей и меня на своем автомобиле. Было очень хорошо.

Софья Татищева (Швецова) — Вере Анатольевне Татищевой

18 марта 1933 Monte-Carlo

Comtesse Tatistchew

94 rue de Charonne, Paris XI

Милая мама

Не могла ответить сразу, так как не было свободных денег на марку и мучилась, что до сих пор не написала.

Очень трудное было время. Да, жизнь моя не легкая, и я живу только ради Димки и исполняю свой долг перед ним.

Всегда очень ценю всякое внимание и ласку по отношению к нему, чем больше ребенок видит ласки, тем лучше для него. Я так понимаю твое желание видеть Димку.

Я всегда хотела, чтобы между нами были дружеские отношения и потому в прошлом году написала, но это не вышло.

Я знаю, что бываю раздражительна, нервна и сейчас молю Бога, чтобы он мне дал силы пережить все.

Димка и я целуем. Софья.

Дневник Бориса Поплавского[170]

Из записей февраля 1934

Не пиши систематически, пиши животно, салом, калом, спермой, самим мазаньем тела по жизни, хромотой и скачками пробужденья, оцепененья свободы, своей чудовищности-чудесности.

Бог жадно нюхает твой нестерпимый козлиный запах, восхищаясь глубиной зла в тебе, зная, что когда он превратит тебя в человека, дикая сила твоих пороков превратится в великолепие сияния твоей доблести. Il le sait parce que tu Lui as si longtemps résisté[171]. Он ведь тоже, как умная женщина, любит тех, кто его презирает, и презирает тех, кто его любит, эти всегда сидели дома и с ангельским идиотизмом исполняли домашние работы.

* * *

День прослоенный льдом Наташиного голоса в телефоне[172], который сразу остудил, расширил и опечалил мир.

Счастливая встреча вчера, когда я умирал от слабости и переутомления, но при Наташе, через облако смеха, вышел к дикой полноте жизни, когда мы толкались и жили грубой, счастливой полнокровной полнотой жизни в малиновом кафе (о, эти семь франков!), под граммофон, в стеклянной комнате, в избытке жизни и чувства, разорительном до утомленья. Раздражает меня, что я за весь день собираю всю кровь своего тела (так же, как деньги), чтобы растратить их в безумном избытке щедрости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});