Божественная комедия - Данте Алигьери

Песнь двадцать вторая

Седьмое небо — Сатурн (окончание) — Вознесение в восьмое, звездное небо 1

Объят смятеньем, я направил взорыК моей вожатой, как малыш спешитВсегда туда, где верной ждет опоры;

4

Она, как мать, чей голос так звучит,Что мальчик, побледневший от волненья,Опять веселый обретает вид,

7

Сказала мне: «Здесь горние селенья.Иль ты забыл, что свят в них каждый мигИ все исходит от благого рвенья?

10

Суди, как был бы искажен твой ликМоей улыбкой и поющим хором,Когда тебя так потрясает крик,

13

Непонятый тобою, но в которомПредвозвещалось мщенье, чей приходТы сам еще увидишь смертным взором.

16

Небесный меч ни медленно сечет,Ни быстро, разве лишь в глазах иного,Кто с нетерпеньем иль со страхом ждет.

19

Теперь ты должен обернуться снова;Немало душ, одну другой славнейУвидишь ты, мое исполнив слово».

22

Я оглянулся, повинуясь ей;И мне станица мелких сфер предстала,Украшенных взаимностью лучей.

25

Я был как тот, кто притупляет жалоЖелания и заявить о немНе смеет, чтоб оно не раздражало.

28

Но подплыла всех налитей огнемИ самая большая из жемчужинУнять меня в томлении моем.

31

В ней я услышал[1573]: «Будь твой взор так дружен,Как мой, с любовью, жгущей нашу грудь,Вопрос твой был бы в слове обнаружен.

34

Но я, чтоб не замедлен был твой путьК высокой цели, не таю ответа,Хоть ты уста боишься разомкнуть.

37

Вершину над Касино[1574] в оны летаТолпами посещал в урочный часОбманутый народ,[1575] противник света.

40

Я — тот, кто там поведал в первый раз,Как назывался миру ниспославшийТу истину, что так возносит нас;

43

По милости, мне свыше воссиявшей,Я всю округу вырвал из тенетНечистой веры, землю соблазнявшей.

46

Все эти светы были, в свой черед,Мужи, чьи взоры созерцали бога,А дух рождал священный цвет и плод.

49

Макарий здесь, здесь Ромоальд,[1576] здесь многоМоих собратий, чей в монастыряхБыл замкнут шаг и сердце было строго».

52

И я ему: «Приязнь, в твоих словахМне явленная, и благоволенье,Мной видимое в ваших пламенах,

55

Моей души раскрыли дерзновенье,Как розу раскрывает солнца зной,Когда всего сильней ее цветенье.

58

И я прошу; и ты, отец, открой,Могу ли я пребыть в отрадной вере,Что я узрю воочью образ твой».

61

И он мне: «Брат, свершится в высшей сфере[1577]Все то, чего душа твоя ждала;Там все, и я, блаженны в полной мере.

64

Там свершена, всецела и зрелаНадежда всех; там вечно пребываетЛюбая часть недвижной, как была.

67

То — шар вне места, остий он не знает;И наша лестница, устремленаВ его предел, от взора улетает.

70

Пред патриархом Яковом онаДотуда от земли взнеслась когда-то,Когда предстала, ангелов полна.[1578]

73

Теперь к ее ступеням не подъятаНичья стопа, и для сынов землиПисать устав мой — лишь бумаги трата.

76

Те стены, где монастыри цвели, —Теперь вертепы; превратились рясыВ дурной мукой набитые кули.

79

Не так враждебна лихва без прикрасыВсевышнему, как в нынешние дниСтоль милые монашеству запасы.

82

Все, чем владеет церковь, — искониНаследье нищих, страждущих сугубо,А не родни[1579] иль якобы родни.

85

Столь многое земному телу любо,Что раньше минет чистых дум пора,Чем первый желудь вырастет у дуба.

88

Петр[1580] начинал без злата и сребра,А я — молитвой и постом упорным;Франциск смиреньем звал на путь добра.

91

И ты, сравнив с почином благотворнымТот путь, каким преемники идут,Увидишь сам, что белый цвет стал черным.

94

Хоть в том, как Иордан был разомкнутИ вскрылось море, промысл объявилсяЧудесней, чем была бы помощь тут».

97

Так он сказал и вновь соединилсяС собором, и собор слился тесней;Затем, как вихорь, разом кверху взвился.

100

Моя владычица вдоль ступенейМеня взметнула легким мановеньем,Всесильным над природою моей;

103

Ни вверх, ни вниз естественным движеньемТак быстро не спешат в земном краю,Чтобы с моим сравниться окрыленьем.

106

Читатель, верь, — как то, что я таюНадежду вновь обресть усладу Рая,Которой ради, каясь, перси бью, —

109

Ты не быстрей обжег бы, вынимая,Свой перст в огне, чем предо мной возникЗнак, первый вслед Тельцу,[1581] меня вбирая.

112

О пламенные звезды, о родникВысоких сил, который возлелеялМой гений, будь он мал или велик![1582]

115

Всходил меж вас, меж вас к закату реялОтец всего, в чем смертна жизнь, когдаТосканский воздух на меня повеял;[1583]

118

И мне, чудесно взятому туда,Где ходит свод небесный, вас кружащий,[1584]Быть в вашем царстве выпала чреда.

121

К вам устремляю ныне вздох молящий,Дабы мой дух окреп во много кратИ трудный шаг[1585] свершил, его манящий.

124

«Так близок ты к последней из отрад, —Сказала Беатриче мне, — что строгийБыть должен у тебя и чистый взгляд.

127

Пока ты не вступил в ее чертоги,Вниз посмотри, — какой обширный мирЯ под твои уже повергла ноги;

130

Чтоб уготовать в сердце светлый пирПобедным толпам,[1586] что сюда несутсяС веселием сквозь круговой эфир».

133

Тогда я дал моим глазам вернутьсяСквозь семь небес — и видел этот шар[1587]Столь жалким, что не мог не усмехнуться;

136

И чем в душе он меньший будит жар,Тем лучше; и к другому обращенныйБесспорнейшую мудрость принял в дар.

139

Я дочь Латоны[1588] видел озареннойБез тех теней,[1589] чье прежде естествоИскал в среде густой и разреженной.

142

Я вынес облик сына твоего,О Гиперион[1590]; и постиг круженье,О Майя и Диона,[1591] близ него.

145

Я созерцал смягченное гореньеЮпитера меж сыном и отцом;[1592]Мне уяснилось их перемещенье.

148

И быстроту свою, и свой объемВсе семеро представили мне сами,И как у всех — уединенный дом.

151

С нетленными вращаясь Близнецами,Клочок, родящий в нас такой раздор,Я видел весь, с горами и реками.[1593]

154

Потом опять взглянул в прекрасный взор.

Песнь двадцать третья