Звезда Любви - Юлия Леонова

— Ну, что ж, — тихо вымолвил граф, — Господь так распорядился, и не нам на его волю роптать. Дай Бог, чтобы дитятко здоровое родилось.

Оба замолчали. Анна мучилась от неизвестности, не смея спросить у графа о своём прошлом, чтобы пролить свет на таинственную личность отца своего ребенка, а Василий Андреевич страшился того, что она станет задавать вопросы, на которые у него нет ответа. Улыбнувшись нарочито жизнерадостно, граф подошел к ней, сжал в руке похолодевшую ладошку и коснулся поцелуем бледной щеки:

— Аннушка, душа моя! Не стоит предаваться унынию, тебе сейчас не только о себе думать следует. Береги моего внука! — погладил он ее по плечу. — А из-за разговоров да толков не переживай — поговорят люди и забудут, время любые скандалы стирает из памяти.

Признавшись в своем грехе отцу, Анна успокоилась. Жизнь снова вошла в свою колею — до тех пор, пока в Закревское не нагрянули с визитом соседи.

Из соседней Березовки пожаловала вдовствующая графиня Левашова. Александра Платоновна, тридцатитрехлетняя вдова генерал-адъютанта Александра Васильевича Левашова, и раньше была частым гостем в Закревском, а особенно зачастила с визитами после смерти своего супруга. Относив, как и полагается, ровно год траур по усопшему, вдова вновь стала вести весьма активный образ жизни: выезжать с визитами, принимать гостей. Однако же особый интерес для нее представлял граф Закревский — богатый вдовец, к тому же после смерти дочери лишившийся законных наследников. Сама же Александра Платоновна хоть и была женщиной далеко не бедной, но все же во многом зависела от милостей своего пасынка, Сергея, который ныне нес службу в Преображенском полку и в родовое имение наведывался крайне редко. Мысль о том, чтобы женить на себе соседа, давно и прочно засела в ее хорошенькой головке, и оттого появление невесть откуда взявшейся дальней родственницы, которую к тому же, как твердила молва, Закревский собрался удочерить, никак в ее планы не входило.

Конечно, можно было бы попытать счастья в столице. Ведь она еще молода и очень даже привлекательна, но того содержания, что назначено ей было по завещанию, вряд ли бы хватило на то, чтобы, проживая в столице, ни в чем себе не отказывать. Вот когда пожалела Александра Платоновна, что не родила своему супругу ребенка, ведь в этом случае она могла бы рассчитывать на куда более значительную часть состояния Левашовых; но поначалу сама Александра с помощью верной горничной приложила все усилия, чтобы не забеременеть, а потом уже и супруг ее перестал наведываться в ее спальню. У Левашовых был собственный особняк в Петербурге, но едва ли Серж согласился бы терпеть мачеху, к которой с самого первого дня никаких теплых чувств не питал, под одной крышей.

Был бы у нее ребенок от супруга, — рассуждала сама с собой очаровательная вдова, — она без труда убедила бы графа Закревского, что сможет подарить ему столь необходимого наследника. Но теперь оставалось рассчитывать только на себя, на свою еще не увядшую красоту и молодость.

Не желая мешать отцу обсудить с соседкой какие-то дела, связанные с обширным хозяйством, Анна решила пройтись по парку и была крайне удивлена, когда Александра Платоновна, передав графу толстенный гроссбух для проверки, выразила желание к ней присоединиться. Дамы молча шли по тенистой аллее. Аннет недоумевала: зачем было соседке навязывать ей свое общество, если при этом она то и дело кидала на нее раздраженные взгляды. Когда дом скрылся из виду, Александра остановилась и вынудила Анну сделать тоже самое.

— Скажите, Анна, отчего Вы не вышли замуж, а предпочли приехать в Закревское? Вы ведь уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно устроить свою жизнь.

— Я не понимаю Вас, madam, — отозвалась Анна, задетая недоброжелательным тоном вдовы.

— Неужели?! — прищурилась Александра Платоновна. — Не иначе, как рассказали Василию Андреевичу какую-то душещипательную историю, прикинулись беспомощной сироткой, — и все только для того, чтобы он удочерил Вас!

— Удочерил?! — не поверила услышанному Аннет. — Так он не мой отец?!

— Бог мой, дорогуша, Вы в своем уме?! Он Вам такой же отец, как и мне. Его дочь, Анна, — сделала она ударение на имени, — умерла год назад.

Аня едва не задохнулась от боли, что стиснула сердце. Зачем, зачем, ее обманули? Кто она и откуда?

— Простите, сударыня! Вы правы, я не в своем уме, — подобрав юбки, Анна быстро зашагала по алее к дому, с трудом сдерживая слезы.

Вновь вся ее жизнь, все то, к чему она успела привыкнуть, рушилась, как карточный домик. Войдя в дом, она направилась в кабинет того, кого уже привыкла считать своим отцом. Распахнув двери, она остановилась на пороге, все еще не решаясь войти.

— Аннет! — поднял глаза от толстенного гроссбуха граф. — Что случилось, на тебе лица нет?

— Зачем Вы это сделали? Зачем сказали, что я Ваша дочь?

Василий Андреевич поднялся с кресла и застыл около стола. Та боль, что звучала в ее голосе, была ему понятна и отозвалась эхом в собственной душе. Закревский устало прикрыл глаза. Признаться ли во всем, раскрыть все карты, или вновь солгать?

— Анна! — начал он.

Но девушка остановила его решительным жестом.

— Не называйте меня Анной! Как мое настоящее имя?!

— Увы, мне это неизвестно! — вздохнул граф. — Я нашел Вас на следующий день после Пасхи на берегу Финского залива. Это было в годовщину смерти моей дочери. Вы были без памяти и настолько плохи, что Вас сначала за утопленницу приняли, а когда Вы пришли в себя, то ничего не помнили о себе, — Закревский замолчал, собираясь с мыслями.

Молчала и Анна, не в силах прийти в себя от свалившегося на нее потрясения.

— Я решил, что это рука провидения, Божья воля, если хотите. Отняв у меня дочь, Господь в день годовщины ее смерти послал мне Вас, — тихо продолжил он. — И Вы за это время и в самом деле стали для меня дорогим и близким человеком. Сейчас Вы вольны уйти и забыть меня, но мне бы хотелось, чтобы Вы остались, стали моей семьей. К тому же Вы ждете ребенка, подумайте о его будущем!

— Боже, я совсем не знаю, что мне делать! — простонала Анна, присаживаясь на низенький диванчик.

— Принять жизнь такой, какая она есть, — тихо отозвался граф, не сводя с нее внимательного взгляда. — Так, как принял ее я.

— Но почему Вы решили удочерить меня? Не просто помочь, но сделать частью Вашей семьи, наследницей?

— Вы моя семья, Анна, другой у меня нет и быть не может. Вы можете сказать, что я мог бы жениться и завести себе наследника, но дело в том, что для меня это невозможно. А Вы — Вы мне напомнили одну прекраснейшую женщину, которую я знал и которой восхищался еще мальчишкой, и Вы, как и я, совершенно одна на этом свете, потому мне захотелось сделать так, чтобы Вы отныне были в безопасности и ни в чем не нуждались. Вы останетесь? — с нескрываемой надеждой обратился он к ней.