Гувернантка - Венди Холден

в итоге случилось прямо в переулке у кирпичной стены, посреди труб и водосточных канав. То было торопливое совокупление — и явно не единственное в округе. Радость от долгожданной победы распалила страсть во многих. Джордж оказался грубым, но поистине будоражащим любовником. Дрожа в его жарких руках, Мэрион вдруг почувствовала, как в ней наконец растворяется мучительное напряжение, а стеклянная стена, отгородившая ее от мира, рассыпается на мелкие осколки.

Глава пятьдесят восьмая

В рождественские каникулы умерла Аллах. Ее похоронили в небольшой хертфордширской деревушке, откуда она и была родом. Мэрион, пришедшую проводить в последний путь свою давнюю соперницу, поразило, до чего мало людей собралось на похороны. В старой белокаменной церкви XVI века раздавалось лишь несколько тонких пожилых голосов. Никто из членов семьи, которой усопшая так верно и долго служила, не пришел, чтобы с ней проститься. Открытка от королевы и фиалковый венок казались совсем уж ничтожной благодарностью за самоотверженную преданность няни. По спине Мэрион пробежал холодок. Неужели ее ждало то же самое? Может, и впрямь пришло время уйти? Тем более, что теперь она не одна — у нее есть Джордж…

Она думала, что после той встречи в праздничной толпе они расстанутся навсегда, и каждый пойдет своей дорогой, но ошиблась. С тех пор у них было еще множество страстных свиданий, а еще они много гуляли по городу, ходили на концерты. Для столь храброго и даже нагловатого молодого человека у него были чересчур сентиментальные музыкальные вкусы.

Зайдя в зал Альберт-холла, Мэрион с благоговением огляделась. Это место потрясало воображение своим изумительным размахом, балкончиками, выстроенными в несколько ярусов, арками, рядами сидений, расположенных под уклоном, широкой полукруглой сценой со ступеньками. А когда начался концерт, она с головой ушла в музыку Элгара, преисполненную сладостной и таинственной грусти. Чарующая мелодия окутала ее, пробудила тоску и истому. А во второй части, когда оркестр заиграл Рахманинова, ее душа воспарила под бойкие и меланхоличные аккорды. Она вдруг поняла, что влюблена — отчаянно и слепо!

— Я подумываю от них уйти, — сказала Мэрион Джорджу.

Она далеко не сразу призналась ему, у кого на самом деле работает, и он принял это откровение с непоколебимым спокойствием, отчего она полюбила его еще сильнее.

И теперь, услышав о ее планах, он нежно погладил ее по щеке и сказал:

— Можешь не торопиться. Нет никаких причин для спешки.

Но причины все-таки имелись. Мэрион было уже за тридцать, и она прекрасно понимала, что если сейчас еще не поздно родить детей и вернуться к прежней работе, то скоро момент будет уже безнадежно упущен.

— Женись на мне! — прошептала она, содрогаясь от удовольствия, пока Джордж ласкал языком ее шею.

Он застыл на месте.

— Что-что?

Мэрион повторила свое предложение.

— Я-то думал, это мужчина должен просить у дамы руки и сердца, — с усмешкой заметил он, хотя с его лица по-прежнему не сходило озадаченное выражение.

— Добро пожаловать в современный мир! Почему женщины не вправе делать предложение?

Он внимательно посмотрел на нее и широко улыбнулся.

— Действительно! Как-то несправедливо получается!

Но Лилибет, конечно, никак не могла сама предложить Филиппу взять ее в жены, хотя, бесспорно, не преминула бы воспользоваться этой возможностью, если бы она у нее была. Филипп должен был испросить разрешения у ее отца, а тот едва ли ответил бы согласием — что сейчас, что в будущем.

Первый визит принца в Балморал прошел из рук вон плохо. Юноша пришел в ужас от коричневатой воды, которую разносили в кувшинах по спальням, и осыпал насмешками килты, обозвав их «девчачьими юбками». На ужин он явился в пиджаке, который явно был ему не по размеру, а на охоту отправился не в твидовых, а во фланелевых брюках. Ни одна из этих выходок попросту не могла вызвать расположение короля, но зато Мэрион была очень довольна сложившимися обстоятельствами. В конце концов, Филипп — этот наглый, неприятный мальчишка — пожинал ровно то, что посеял.

— Мне запрещают любить! — исступленно жаловалась принцесса, точно дело было вовсе не в отвратительных манерах ее возлюбленного.

— Да хватит ныть, — недовольно отзывалась Маргарет. — Зато мы скоро в Южную Африку поедем!

Они сидели в покоях, которые не так давно выделили для Лилибет. Теперь у нее были собственная спальня и гостиная, и это обстоятельство только лишний раз подчеркивало, что она стала взрослой. И все же комнатам не хватало очарования — увы, в этом смысле Лилибет была не похожа ни на младшую сестру с ее изысканным чувством стиля, ни на мать, которая умела сделать любую комнату красивой и уютной. Старшая принцесса, особо не разбираясь, довольствовалась тем, что хранилось в дворцовых кладовых. Маргарет же постоянно переставляла вещицы и украшения и перевешивала картины.

— Не хочу я ни в какую Африку! — отрезала Лилибет. — Мама с папой делают вид, будто мы едем туда поблагодарить африканцев за помощь в войне! Но я-то знаю, что они просто хотят, чтобы я забыла Филиппа! — с негодованием воскликнула она и, немного помолчав, добавила: — Но этому не бывать!

— Кроуфи вот не жалуется, — заметила Маргарет, бросив на Мэрион лукавый взгляд. — А ведь ей тоже придется расстаться с возлюбленным! Правда же, Кроуфи?

Поймав на себе насмешливый взгляд голубых глаз, Мэрион неожиданно даже для самой себя залилась краской. С возрастом взгляд Маргарет становился все пронзительнее, а умение ударить собеседника по самому больному месту заметно отточилось.

— Не говори ерунды! — резко одернула Мэрион принцессу, когда к ней наконец вернулся дар речи.

— Вот именно, — поддержала ее Лилибет. — Кроуфи — наша гувернантка! Откуда у нее возлюбленный?

Как Мэрион ни пыталась выбросить из головы это замечание, оно больно ее ранило. Она твердила себе, что Лилибет вовсе не хотела ее обидеть. Что она переживает из-за Филиппа — и не более того. И что та наглая манера, в которой она высказала свою мысль, тот тон, которого у прежней Лилибет и в помине не было, — все это она невольно переняла у греческого принца. Чем скорее она расстанется с ним, тем лучше.

По плану они должны были проехаться по югу Африки и посетить множество городов: Кейптаун, Порт-Элизабет, Грэхэмстаун, Ледисмит, Питермарицбург, Дурбан, Преторию, Йоханнесбург. Предполагалось, что путешествовать Мэрион и королевское семейство будут на Белом поезде — усовершенствованной версии королевского поезда, предназначенном для поездок в Шотландию. Он состоял из четырнадцати вагонов, в которых были и роскошные купе, и обеденная зала, и гостиная с просторными, удобными креслами, и даже с телефонами! То было, по меткому