Царская Семья - жертва темной силы - Любовь Миллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ф. Юсупов постарался убедить генерала, что ничего страшного там не произошло. Удовлетворенный пояснениями Юсупова, полицмейстер поехал к градоначальнику.
Сразу после отъезда генерала, раздался телефонный звонок. Это звонила Мария Головина, которая, находясь в страшном волнении, просила князя скорее приехать к ней.
Для Ф. Юсупова было невыносимо лгать ей в лицо. Но он это сделал. Мария Головина сказала, что Императрица и Анна Вырубова уверены в том, что Распутин убит, и убит именно во дворце княз Юсупов постарался успокоить Марию.
Ф. Юсупову пришлось написать письмо Государыне. Это была скорее докладная записка. Там он, конечно, все отрицал и повторял ту версию, которую передал генералу Григорьеву: о ночной вечеринке во дворце, и о том, что кто-то из гостей, уезжая, выстрелил во дворе.
Потом князь поехал к своему дяде, председателю Государственной Думы, Родзянко, который знал, что племянник готовит покушение на Распутина.
В коротких словах Ф. Юсупов сообщил Родзянко и его жене о случившемся, и, прощаясь, сказал:524
«Теперь мы отойдем в сторону и предоставим действовать другим. Дай Бог, чтобы общими усилиями можно было воздействовать на Государя и дать ему возможность увидеть всю правду, пока еще не поздно. Более благоприятный момент для этого трудно себе представить».
Родзянко ответил:
«Я уверен, что убийство Распутина будет понято, как патриотический акт, и что все, как один человек, объединятся и спасут погибающую Родину».
Ф. Юсупов решил сразу же уехать из Петрограда в Крым. Когда же он приехал на вокзал, то к нему подошел жандармский полковник, и очень волнуясь сказал, что по приказанию ее Величества, выезд князю из столицы запрещен. Юсупову пришлось вернуться к себе домой.
Великому князю Дмитрию Павловичу позвонил по телефону генерал-адъютант Максимович и заявил, что по приказанию Государыни Императрицы он арестован и не может покидать своего дворца.
Великий князь был этим очень расстроен, так как Государыня не имела на это права. Только Император мог отдать приказ об аресте члена Императорской фамилии.
В это время были перехвачены две телеграммы, которые послала Великая княгиня Елизавета Феодоровна: одну телеграмму она послала великому князю Дмитрию Павловичу, а другую - княгине Юсуповой.
В книге Воейкова «С Царем и без Царя» имеется текст этих телеграмм:525
1. «Москва, 18-12, 9.30. Великому князю Дмитрию Павловичу. Петроград. Только-что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит Бог Феликса после патриотического акта, им исполненного.
Элла».
2. «Москва, 18-12, 8.52. Княгине Юсуповой. Кореиз. Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт вашего дорогого сына. Да хранит вас Бог. Вернулась из Сарова и Дивеева, где провела в молитвах десять дней.
Елисавета».
Великая княгиня Елизавета Феодоровна видела в Распутине темную силу, и думала, что князь Ф. Юсупов, убив его, исполнил то, что было предназначено ему Провидением.
Протопопов прочитал эти личные телеграммы Великой княгини, снял с них копии и отправил их в Царское Село Императрице. Вследствие этого, Государыня решила, что и ее сестра причастна к заговору.
19 декабря из Ставки приехал Государь. Сопровождавшие его рассказывали, что после получения известия о смерти Распутина, Император находился «в таком радостном настроении, в каком его не видали с самого начала войны».
Князь Юсупов пишет:526
«Очевидно, Государь сам почувствовал и поверил, что, с исчезновением «старца», с него спадут тяжелые оковы, которые его связывали и которых он не имел сил с себя сбросить. Но лишь только он возвратился в Царское Село, как его душевное состояние резко изменилось, и он снова оказался всецело под влиянием окружающих».
Труп Распутина был найден в проруби у Петровского моста. Сначала на мосту нашли галошу Распутина с пятнами крови. Снег в этом месте был покрыт следами ног и изъезжен автомобильными шинами.
Князь Юсупов пишет, что достаточно назвать - кто присутствовал при осмотре моста по делу убийства Распутина, чтобы убедиться, какой «государственной катастрофой» являлась его смерть. Там были:527
«высшие чины Министерства Юстиции с министром во главе, прокурор Петроградской Судебной Палаты, Товарищ прокурора, судебный следователь по особо важным делам и представитель Министерства Внутренних Дел…»
Были вызваны водолазы, которые в течение двух с половиной часов производили обследование речного дна.
Вскоре обнаружили, недалеко от полыньи, примерзший ко льду рукав бобровой шубы Распутина. Лед прорубили около этого места и извлекли труп Распутина.
В это время к Петровскому мосту прибыли: министр Внутренних дел Протопопов, главный начальник Петроградского Военного округа, начальник Охранного отделения и другие чины администрации.
При осмотре трупа оказалось, что его ноги и руки были связаны веревкой, а правая рука была крепко сжата в кулак.
На теле Распутина обнаружили две пулевые раны, признанные врачами смертельными: одна в области груди, а другая на шее. Тело положили в деревянный гроб и перевезли в Чесменскую богадельню для вскрыти Но по приказанию Императрицы, вскрытие было остановлено. Вскоре прибыл богато отделанный дубовый гроб и труп увезли в неизвестном направлении.
Арестованные во дворце князь Юсупов и Великий князь Дмитрий Павлович читали газеты и слушали рассказы тех, кто их навещал.
Князь Юсупов пишет,528 что он видел среди людей боязнь проявить смелую инициативу, видел лишь одно пассивное ожидание завтрашнего дн Лица, которые имели возможность действовать, отходили в сторону, и, как бы нарочно, давали дорогу другой слепой силе рока, которая решала судьбу России. Родственники Государя, сплотившись, могли бы повлиять на Императора, что привело бы к положительным результатам. Государь узнав в Ставке о смерти Распутина, был в радостном состоянии духа, следовательно, он понимал весь вред Распутина для России. Приехав же в Царское Село, Император очутился в атмосфере негодования против князя и его сообщников, негодования, которое было настолько велико, что во дворце поднимался вопрос о суровом наказании Юсупова и Дмитрия Павловича, вплоть до расстрела.
Князь Юсупов пишет:
«Одна за другой гасли наши недавние радостные надежды, ради которых мы решились на убийство Распутина и пережили весь кошмар незабываемой ночи с 16-го на 17-ое декабр..
Сколько было во мне и во всех нас чисто юношеской веры в то, что одним ударом можно победить зло!..
Еще печальнее было бы предположить тогда, что появление Распутина не было несчастной случайностью, а стояло в какой-то невидимой внутренней связи с тем незаметным процессом разложения, который совершался уже в какой-то части русского государственного организма…»
Князь Юсупов говорит, что весть об убийстве Распутина была принята жителями Петрограда с восторгом. Люди на улицах останавливались и поздравляли друг друга. То же самое наблюдалось и в армии.
Великая княгиня Мария Павловна, сестра Дмитрия Павловича, приехала из Пскова и передала брату и Юсупову свои впечатлени Она рассказывала, что в армии смерть Распутина вызвала огромное воодушевление, что там верят, что Император теперь разгонит окружившую его распутинскую клику и призовет к себе новых честных и благородных людей.
Из Киева приехал Великий князь Александр Михайлович. Он отправился в Царское Село, чтобы говорить с Государем о судьбе Дмитрия Павловича и Юсупова.
Результатом этого свидания явилось распоряжение Императора отправить Великого князя Дмитрия Павловича в Персию в распоряжение генерала Баратова.529 Князю же Юсупову было приказано покинуть Петроград и ехать в свое имение «Ракитное» в Курской губернии.
В заключение этой главы об убийстве Распутина, хочу привести последнюю запись из дневника В.М. Пуришкевича, который, простившись с Юсуповым, Дмитрием Павловичем и Сухотиным, вернулся в свой санитарный поезд и отправился на фронт. Эта запись очень трогательная и наводит на глубокие размышлени В.М. Пуришкевич, большой патриот нашей Родины России, лежа в своем купе, записал 18-го декабря (ст. ст.) 1916 года следующее:530
«Еще темно, но я чувствую, что день уже близок. Я не могу заснуть. Вихрем проносится в разгоряченном мозгу моем рой быстро сменяющих одна другую мыслей. Я не могу забыться; я думаю о будущем, не мелком, не личном, нет, а о будущем того великого края, который дороже мне семьи и жизни, - края, который зову Родиной.
Боже мой! Как темно грядущее в эти тяжелые годы ниспосланных нам рукою Всевышнего бранных испытаний.
