Голодная Гора - Морье Дю

- Как часто я сидела за этим столом, - говорила она им, - дедушка сидел там, где теперь сидишь ты, Генри, а Барбара - на моем месте. Джон, ваш папа, вечно опаздывал к столу. Дедушка очень на него сердился, и я должна сказать, что сама я не люблю неаккуратность почти так же, как и он, это такое неуважение к другим, такая небрежность. Барбара никогда не делала Джону замечаний на этот счет, что свидетельствует только о ее слабости, а ваша тетушка Джейн не могла переносить, когда его бранили. Бедняжечка Джейн, ей было бы теперь шестьдесят лет, если бы она осталась жива.

А Хэл, который чувствовал себя не совсем ловко во всем великолепии новой итонской курточки, надетой на него по случаю приближающегося десятого дня рождения, который вот-вот должен был наступить, смотрел на портрет своей двоюродной бабушки и думал, как хорошо, что она осталась молодой и красивой и не состарилась как другая его бабушка Элиза. Когда они жили в Сонби, она имела обыкновение выходить из своей комнаты и бранить его, если он шумел на лестнице. Но даже бабушка Джейн не могла сравниться с мамой, чей портрет тоже висел в столовой, и Хэл, переводя взгляд с портрета на оригинал, переглянулся с матерью и улыбнулся. Он был счастлив, что она заметила, как он на нее смотрит, это было вроде их общего секрета. Кто-то толкнул его ногой под столом. Это была Молли, она хмурилась, глядя на него. "Не спи", сказала она ему одними губами, и он вздрогнул, сообразив, что не обращает никакого внимания на своего соседа справа, Роберта из Летарога, который спрашивал его со всем превосходством своих тринадцати лет, какая рыба водится в заливе.

- Килига и сайда, - ответил он очень вежливо. - Может быть, тебе захочется покататься со мной на лодке, если папа разрешит?

- Подумаешь, морская рыба, - насмешливо протянул Роберт. - Какой интерес ее ловить? У нас дома, например, ловится форель.

- У нас в озере на Голодной Горе тоже водится форель, бурая, - быстро ответил Хэл. - Говорят, рыбок туда посадили феи, а по ночам они превращаются в человечков и работают в шахтах.

Тринадцатилетний Роберт посмотрел на своего младшего кузена и отвернулся. Хэл какой-то странный, решил он. Как это досадно. И мальчик повернулся к флегматичному Вильяму Эйру, чтобы поговорить с ним о крикете.

Погода держалась во все время праздника, и жители Дунхейвена стояли у дверей своих коттеджей и смотрели на экипажи, которые ехали через деревню на рудник. Самые молодые и любопытные высыпали на дорогу; всем было страшно интересно, как это "господа" будут сидеть за одним столом рядом с шахтерами. Полная луна освещала Голодную Гору, было светло, как днем, когда экипажи развернулись и остановились возле сушильных сараев, которые были выметены, вычищены и превращены в банкетный зал с помощью трех огромных столов. По стенам, с правильными интервалами, были развешаны свечи в специальных подсвечниках, а в качестве сидений служили длинные скамьи, позимствованные для этого случая в школе. В дальнем конце сарая стояли группой официанты, важные и напыщенные, прсиланные из Слейна рестораном, который должен был обслуживать банкет. Шахтеры, их жены и дети уже сидели за столом, когда прибыли Бродрики. Генри и Кэтрин, когда они вошли, приветствовали троекратным "ура" и громом аплодисментов - это было организовано управляющим, мистером Гриффитсом, и явилось полной неожиданностью для Генри, который стоял рядом с женой и растерянно улыбался.

- Я поблагодарю вас за приветствие после ужина, - сказал он им, когда аплодисменты стихли. - А теперь приступим к самой важной части нашего вечера, и я надеюсь, что вы так же голодны, как и я.

Суп, жареная баранина и говядина, после это яблочный торт; изобилие эля, которым все это запивалось, привели всех в хорошее настроение. Если вначале говорили вполголоса и степенно, то вскоре над столом уже стоял громкий гул голосов, и Генри, подмигнув управляющему, заметил, что самый верный путь к сердцу человека лежит через желудок. Его речь, когда он, наконец, поднялся с места, чтобы ее произнести, была коротка, ибо, как он сказал, после девяти часов вечера человеку не хочется слушать никого, кроме себя, и, поскольку следующий день - полный выходной, то чем раньше они начнут им пользоваться, тем лучше. После этого он объявил, что отныне каждому шахтеру повышается плата за его труд, что было встречено громкими одобрительными криками, и единственным диссонансом был выкрик, раздавшийся из глубины сарая: "И давно пора!". Генри, вспомнив Бронси и то, что ему приходилось там выслушивать, сохранил полное спокойствие.

- Могу вам сказать, - добавил он, - что я человек, который заботится в первую очередь о своих собственных интересах, и идея это не моя, а миссис Бродрик. Ее вам и следует благодарить.

Кэтрин тоже наградили аплодисментами, она улыбнулась, слегка покраснела и не сказала ни слова.

- В этот день, пятьдесят лет тому назад, - продолжал Генри, - мой дед Джон Бродрик подписал контракт с мистером Робертом Лэмли из Данкрума, и на Голодной Горе была заложена первая шахта. Поначалу шахтерами работали приезжие из Корнуолла, среди нас остались еще эти люди, теперь они уже на отдыхе, а их сыновья остались жить у нас и продолжают работать. Все же остальные, даже если они живут и не в Дунхейвене или поблизости от него, все равно принадлежат этому краю и знают, что наши гранитные горы не поддаются лому и лопате подобно другим, более податливым холмам, сложенным из мела. С самого начала моему деду приходилось привозить порох, чтобы он делал свое дело - вырывал медь из Голодной Горы, и хотя в настоящее время в нашем распоряжении имеются более совершенные машины и взрывчатые вещества, мы по-прежнему имеем дело с упрямым гранитом. Все так же дуют западные ураганные ветра, препятствуя доставке нашей меди в Бронси во время зимних месяцев, и, что, возможно, важнее всего, мы по-прежнему имеем дело с такой неверной изменчивой штукой как торговля медью. Взлеты и падения в этом деле не зависят ни от вас, ни от меня, а зависят от изменения в потребности и от того, что в других странах открывают новые месторождения. У медных шахт на Голодной Горе были свои трудности, так же как и у других шахт. Моему деду приходилось иметь дело и с рабочими волнениями, и с наводнением, а также с другими осложнениями. Я, слава Богу, был от этого избавлен. Нынешние трудности носят несколько другой характер, это законы спроса и предложения, нехватка рабочей силы, более благоприятные условия жизни - если не в действительности, то на бумаге, - которые предлагают вам в Америке, а также тот факт, что чем глубже мы проникаем в недра в поисках меди, тем неохотнее нам ее отдают гранитные кости старушки Голодной Горы. Наступит день, возможно, в недалеком будущем, когда мы в последний раз ударим кайлом и обнаружим, что вся лучшая медь уже извлечена, а та, что осталась, не стоит денег, затрачиваемых на ее добычу. Но пока этот день не наступил, я желаю вам всяческой удачи и успеха и благодарю вас от всего сердца за вашу верность, вашу энергию и ваше мужество.