Недобрый час - Фрэнсис Хардинг

Прочие жители хлынули через восточные ворота, изрядно озадачив сэра Фельдролла. Он и не подозревал, что в Поборе живет столько народу. Хуже того, его армия категорически отказалась переходить Длиннопер по «проклятому» мосту. В своем нежелании они были не одиноки, древние доски пугали всех.

Однако из любого правила есть исключения.

На рассвете, когда в прошлой жизни заревел бы первый горн, на восточный край моста шагнула одинокая фигура. Даже не шагнула, а скакнула. Всем весом обрушилась на доску, попрыгала на месте и пошла дальше.

Мошка, закутавшись в шаль, со всей дури молотила башмаками по обветренным доскам. Вчера, когда стражник провалился сквозь мост, Мошкины убеждения пережили сильный удар. На миг она поверила, что Удача на самом деле хранила Побор, что без Парагона мост рухнет в реку и город полетит следом. Ночью, заворачиваясь в одеяло, позаимствованное у солдат сэра Фельдролла, она ощутила, что не может до конца отделаться от этой веры. И поняла, что если оставит все как есть, то сомнения будут глодать ее вечно.

— Хорошо, — процедила она сквозь зубы, — докажи, что ты проклят. Докажи, что доска сломалась не случайно. Сбрось меня в реку.

Она так увлеклась экспериментом, что не заметила человека, бесшумно подошедшего с другого края моста. Лишь увидев под носом пару сапог, она прекратила скакать, выпрямилась и посмотрела в глаза Арамаю Тетеревятнику.

Он, как на прошлой встрече, был затянут в черный костюм, только сверху накинул плащ, а на руки натянул бежевые детские перчатки.

— Май, ты задолжала мне город.

Мошка, вздрогнув, вспомнила собственные слова: «Побор достается вам». Девочка взмахом руки указала на город, где зияли пустые окна, скрипели открытые двери, а ветер гонял по улицам хлопья пепла.

— Забирайте, мистер Тетеревятник, Побор ваш. Больше никто не предъявит на него прав. Даже голуби.

— Город — это больше, чем тонны камней, скрепленных раствором. В Поборе жили люди, а теперь их нет.

— А зачем вам люди, мистер Тетеревятник? Вам ведь нужен был только мост.

— Бесполезный мост.

— Вы и хотели, чтобы он стал бесполезным. Вы бы столкнули его в Длиннопер, если бы смогли.

— Правда? И зачем же?

Мошка рискнула исподлобья посмотреть Тетеревятнику в лицо.

— Потому что вы торгуете страхом. Напуганные люди бегут к вам, просят разобраться с радикалами, с преступниками, с пауком под кроватью. Они вручают вам свои города и позволяют диктовать вашу волю. Знаете, что я думаю? Революция в Манделионе — это самая большая удача Ключников за много лет. Теперь все ищут радикалов у себя в сортире, в погребе, в каждом шкафу. Правители в ужасе. Наверняка у вас в приемной толпятся губернаторы в париках, они кричат, что радикалы лезут прямо из тарелки с супом, и умоляют защитить их. Ваш праздник продолжается, пока стоит Манделион. Вот зачем в комплект к Ночному Побору вам понадобился Дневной. Чтобы без вашего разрешения через мост не прошла армия.

Предрассветный мороз посыпал статуи Почтенных перхотью. Тетеревятник с абсолютно невозмутимым лицом смотрел вниз на Длиннопер.

Пока Мошке везло. Хоть они с Тетеревятником скрестили клинки, они не метили друг в друга. У них была общая цель, так что два лезвия, одно длиной с палец, второе — до неба, сработали как ножницы. Только зря она не сдержалась. Надо было притвориться глупее. Дуру, случайно влезшую в большие дела, Тетеревятник мог бы отпустить.

— Май, ты думала о будущем?

— А что, у меня есть будущее?

Снова она краем глаза заметила, как уголки губ приподнялись на высоту волоска. Редкое, пугающее явление — улыбка Тетеревятника.

— Ты по-прежнему водишь дружбу с Эпонимием Клентом, шпионом Книжников? Что ж, он годится, чтобы сделать первые шаги в ремесле, но рано или поздно тебе предстоит принять решение. Выбрать будущее. Выбрать сторону.

Мошка оперлась на деревянный лоб добрячки Сиропии и ощутила, как острые льдинки тают под рукой.

— Я могу еще многому научиться у мистера Клента.

— Хорошо. В следующие именины к тебе придет человек и спросит, не изменила ли ты мнения. Имей в виду, я пристально слежу за судьбой одного драгоценного камня…

Беженцы из Побора собрались в лагере сэра Фельдролла. Вернувшись туда, Мошка увидела, как многие взваливают котомки на спину и уходят на восток. Неподалеку Малиновый изучал открытые пространства, недоумевая, где тут делать записи и как переворачивать страницы. Дальше по дороге девочка увидела Сыпь и Трепачку с малышом на руках. Судя по всему, семейство благополучно воссоединилось.

Клент с характерным бесстыдством объявил себя дипломатом на службе сэра Фельдролла и выбил себе и секретарше место в армейской палатке, где и нашла его Мошка. Клент делал пометки в черном блокноте. Наверху красовалась надпись «Побор». Дальше шло: «Похищения, костяная лошадь, ПОЖАР, города больше нет».

Клент оторвался от записей и протянул девочке конверт.

— А, Мошка, держи, очередной плод твоей искусной лжи.

Уважаемый мистер Хвощемордый Прыщенос!

Я не слишком люблю шутки и еще меньше люблю ловушки. Я долго ждал на условленном месте встречи. Каково же было мое удивление, когда, опоздав на целый час, вместо нанимателя на площадь заявились молодчики самого бандитского толка и наивно спрятались за углом.

Гильдия Ростовщиков уведомила меня, что нарушение условий контракта огорчает их не меньше, чем меня. Сим уведомляю вас, что, если вы не выплатите должную компенсацию мне и Ростовщикам, ваши права будут аннулированы.

— Этот засоня Могилкин! — воскликнула Мошка. — Я была права! Они, похмельные, опоздали и упустили Романтического Посредника.

— Не ругай их слишком строго. Полагаю, молодая хозяйка специально угостила их ромом. — Клент вздохнул. — Похоже, список тех, кто смертельно оскорбится, узнав о наших проделках, пополнился гильдией Ростовщиков.

Мошка признала его правоту. На аукционе она видела, как Ростовщики «аннулируют права» — крик бедолаги, улетевшего в шахту, до сих пор стоял у нее в ушах.

— К счастью, если мы без лишнего шума уйдем со сцены, вся вина ляжет на гнусного Скеллоу и гадкую девицу Марлеборн. Они с приемным отцом сбежали?

Мошка кивнула. Семейство Марлеборн вышло из города с основной массой людей. Лучезара в тщетной попытке защититься от всеобщего презрения прятала лицо под вуалью.

— У меня есть чувство… — Мошка прищурила глаза, — такое чувство, что она ушла от расплаты.

— Ты бы предпочла публично высечь ее розгами? Или затравить собаками? Мадам, мы уничтожили ее доброе имя, теперь она на собственной шкуре узнает, что мир жесток. Наверное, даже отец теперь зовет ее Мухозаврой. Можешь радоваться тому, что на каждом шагу ты была колючкой в ее атласной туфельке. Она наняла Романтического Посредника, а ты расстроила встречу с ним. Потом явилась к ней домой и выдала отцу ее планы. Когда она уже держала выкуп в руках, ты прискакала в облике призрачной лошади и снова все испортила. Она собралась было вновь потребовать выкуп, но ты ее спасла.