Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин

Его избрали. В Верховном Совете полковник Руцкой возглавил Комитет по делам инвалидов, ветеранов войны и труда, социальной защиты военнослужащих и членов их семей. Его избрали членом ЦК компартии России.

Он прославился на третьем съезде депутатов России.

Накануне шесть руководителей Верховного Совета — заместители Ельцина и председатели обеих палат — обвинили Ельцина в том, что он ведет Россию в исторический тупик.

Руцкой прямо на съезде объявил о создании фракции «Коммунисты за демократию» и поддержал Ельцина. Его заявление имело огромный резонанс. К нему во фракцию записалось несколько десятков депутатов.

Руцкой хорошо выступал, умел расположить к себе аудиторию, производил на людей благоприятное впечатление. Многим нравился. Говорил то, что от него ждали, рассказывал, как защищает права инвалидов и участников войны в Афганистане, что по Москве он ездит только на общественном транспорте, персональной машины у него нет. Руцкой честно признавался, что раньше у него были другие взгляды, а теперь он их поменял и поддерживает Ельцина.

Александр Владимирович всей душой был готов трудиться рука об руку с президентом. Но после выборов о нем забыли. Ельцину и его команде он был просто не нужен. Его воспринимали как архитектурное излишество.

Ельцин говорит об этом совершенно откровенно:

«Главной ошибкой Руцкого — вернее, не ошибкой, а органически присущей ему чертой — было упорное нежелание понять и принять собственный статус. С самого первого дня он считал, что вицепрезидент — это, если по-простому, первый заместитель президента... Руцкой внутренне не желал принимать ситуацию, при которой сразу несколько ключевых фигур в российском руководстве, включая вице-премьеров, играют в политике гораздо более весомую роль, чем он».

В аппарате Ельцина исходили из того, что Руцкой выполнил свое дело и теперь может отдыхать, то есть наслаждаться чисто представительскими функциями. Когда Ельцин переехал в Кремль, Руцкого сначала даже не взяли с собой.

Олег Попцов вспоминает:

«Ельцин никогда не думал о своих взаимоотношениях с вице-президентом. Он был убежден, что подобной проблемы существовать не может. Вице-президент не является фигурой самостоятельной, человеком со своим окружением, своей целью, своей концепцией...

Поведение Руцкого есть следствие не столько поступков самого Руцкого, скорее это череда грубейших ошибок Бурбулиса, который с первых минут поставил на Руцком крест. Он сам воспринимал Руцкого как бутафорскую фигуру...»

Но Руцкой жаждал деятельности. Он приходил на заседания правительства и садился по левую руку от Ельцина. Он считал, что если народ выбрал их двоих, то они вдвоем и должны управлять страной. А ему словно в насмешку подчинили комитеты по санитарно-эпидемиологическому надзору, по надзору за безопасным ведением работ в промышленности, по стандартизации, метрологии и сертификации...

Иван Силаев рассказывал мне, как вице-президент Руцкой пытался взять под свою команду целые министерства. Приходил к главе правительства и напористо требовал:

— Иван Степанович, вы должны передать мне министерства культуры, образования, физкультуры и спорта.

Изумленный Силаев возражал:

— Но это же функции правительства!

— Нет, я считаю, что они должны быть у меня.

Когда неприкаянность Руцкого стала очевидной, Бурбулису пришла в голову мысль — поручить Руцкому сельское хозяйство. Дескать, такое гиблое дело избавит нас от надоедливого вице. Гайдару эта мысль не понравилась, потому что Руцкой мешал проведению земельной реформы. Александр Владимирович рьяно принялся за дело, но его бестолковые указания привели аграриев в ужас. Президента стали просить оградить сельское хозяйство от Руцкого.

В конце ноября 1991 года Руцкой отправился в поездку по Сибири. Он встречался с руководителями военно-промышленного комплекса и увидел, в каком тяжелом положении оказались целые военные города. Производство там больше не финансировалось. Это означало, что во всем городе перестали платить зарплаты и пенсии. В некоторых городах отключалось отопление.

В этой поездке несдержанный Руцкой назвал новое правительство «мальчиками в розовых штанишках», хотя потом он доказывал Гайдару и Бурбулису, что имел в виду вовсе не их, а молодых депутатов из фракции «Смена — новая политика».

В Барнауле Руцкой говорил:

— Давайте вообще прекратим разговоры о либерализации цен. Павлов уже попробовал это сотворить, когда была проведена частичная реформа денег, которая ничего не дала, а привела к издевательству над людьми, которые тысячами стояли в сбербанках, и были повышены цены. И что, от этого рынок пополнился товарами и продуктами?..

Правительство возмутилось словам Руцкого, и его поездка закончилась скандалом. Руцкой пытался восстановить отношения с Бурбулисом и Гайдаром, пригласил их в Кремль, предлагал перейти на «ты». Но Ельцин перестал встречаться с вице-президентом.

Руцкого спрашивали: почему он не подает в отставку, если не согласен с президентом?

— Я могу подать в отставку, — отвечал он, — я с удовольствием это сделаю, и у меня, собственно, есть такое желание, но я постараюсь еще что-то сделать и после этой поездки поговорить с президентом, что немножко не туда порулили. И если он не поймет, я подам в отставку...

Но в отставку Руцкой не уходил, а продолжал выступать так, словно он не вице-президент, а лидер оппозиции. Все его слова тщательно фиксировались и докладывались президенту.

Руцкой, наученный кем-то из своих советников, совершил крупное открытие, заявив, что «в наших условиях принципы монетаризма и макроэкономики не действуют». Потом это будут часто повторять оппозиционные политики, пока даже до них не дошло, что законы экономики имеют столь же универсальное значение, как и законы физики.

В марте 1992 года Руцкой в интервью британской телекомпании сказал: «Правительство, при котором старики роются в мусорных отбросах, а школьники не могут позавтракать в буфете, это не правительство, это преступники, и они должны отвечать по закону за свои действия». Естественно, эта цитата широко распространилась.

Заботливые помощники приносили Ельцину записи выступлений Руцкого, который совершенно забыл, что у него есть должностные обязанности и критиковать президента он может, только подав в отставку.

— А что вы думаете? Так и скажу президенту: «Давай кошелек», оставлю ему три тысячи рублей и спрошу: «Ну как, проживешь на три тысячи?»

Марина Шакина и Николай Гульбинский увидели в задиристых манерах Руцкого серьезные психологические причины:

«Прошлое Руцкого оставило глубокий след не только в его характере, но в самой психике. Человек, которого дважды сбивали, брали в плен, пытали, уже не может видеть жизнь в ее нормальном ракурсе, теряет ощущение силы наносимых им ударов. Оскорбляя, унижая, раскидывая людей, он искренне полагает, что ничего плохого им не сделал.

Афганское прошлое определяет постоянную вовлеченность Руцкого в «борьбу», его привычку видеть мир в черно-белых тонах, его подозрительность, манию преследования, недоверие к людям».

Егор Гайдар разглядел в нем другую черту:

«То, что вице-президент — человек весьма ограниченный и малообразованный, новостью для меня, разумеется, не было. Но в процессе работы, особенно сталкиваясь с экстремальными ситуациями, требующими принятия быстрого решения, такими, как события в Северной Осетии и Ингушетии, Южной Осетии, в Таджикистане, вдруг с недоумением убеждаюсь, что героический летчик, мягко говоря, еще и не слишком храбр.

До того момента, когда нужно принимать решение, бездна слов, энергии. Когда же доходит до дела и надо действовать, причем, не дай бог, президента нет, а на «хозяйстве» остались мы двое, он — вице-президент, и я, исполняющий обязанности премьера, вот тут-то и проявляется его страстное желание переложить принятие решения на кого-нибудь другого...

Да, за бравой внешностью усатого рубахи-парня скрывается мечущаяся, неуверенная в себе натура».

В декабре 1992 года, накануне съезда народных депутатов, который должен был решить судьбу правительства Гайдара, на встрече с Руцким в редакции «Литературной газеты» известный журналист Юрий Щекочихин спросил Руцкого:

— В отношениях с президентом вы ведущий или ведомый? Или вообще летите в разных направлениях?

— Я все-таки считаю, что Борис Николаевич — ведущий, а я — ведомый, — ответил Руцкой. — Но раз вы так поставили вопрос, то как летчик скажу: иногда ведомый выполняет и роль ведущего... Но в этой ситуации лучше лететь в одном самолете с двойным управлением. Тогда уж точно и гарантированно можно прилететь на заданный аэродром...

Своими действиями я пытаюсь добиться одного — реализации обещаний, данных людям на президентских выборах... Дело в том, что, как ни парадоксально, я по многим вопросам оказываюсь прав...