Наизнанку (СИ) - Медведева Евсения

— Не заставляй меня рыдать! Пожалей моё мужское эго? — я гладил ее по спине, успокаивая дрожь.

— От тебя дождешься, — прошептала Яна и прижалась ко мне губами. Чуть солоноватые от слез, с ароматом кокоса и океана.

***

Мы сидели за столом и наблюдали, как танцуют гости, разбрасывая белоснежный песок в стороны. Все дамы были в длинных сарафанах, а мужчины в льняных брюках и белых футболках. Яна положила голову мне на плечо и легко пробегала пальцами по руке, замирая на обручальном кольце из черного золота.

— Кто это? — Яна вздрогнула, когда заметила, что вдалеке от толпы у самой кромки воды стоит отец, обнимая незнакомую женщину.

— А вот это мы сейчас и узнаем, — я потянул ее за руку.

— Стой, расскажи, — Яна старалась остановить меня, зарываясь пятками в песок.

— Прекрати, — я легко приподнял ее на руки и понес к уединившимся.

— Дочь? — Моисей резко обернулся, и мне на миг показалось, что он даже смутился, но не отпустил руку дамы. — Это Дарья Алексеевна…

— Витя, ну что ты… — женщина протянула правую руку Яне, до сих пор болтавшейся на моем плече. Я поставил жену на песок, наблюдая за ее реакцией. — Даша, просто Даша.

— Хм… — Янка пожала руку, внимательно рассматривая женщину. Она была уже немолода, но очень красива. Рыжие волосы аккуратными волнами спадали по плечам, подтянутая фигура, и лицо. Такое красивое и открытое лицо с серыми глазами. — Это ты мне отомстил, да?

— В смысле? — опешил Моисей, приобняв Дарью за талию.

— В смысле, как долго ты прятал от меня эту красоту?

Мы рассмеялись хором. Не смешно было только Яне, которая до сих пор поджимала губы, сверля папочку взглядом…

Яна

Олег украл меня прямо из толпы. Перекинул через плечо и понес прочь с освещенной поляны. Чем дальше мы отходили, тем звонче пели птицы, и ласковее шелестел прибой. Он посадил меня в машину и покатил по пустой дороге вдоль пляжа. Я не могла перестать смотреть на него. Такое красивое лицо, резко очерченная линия скул, мягкие губы, ровный нос, широкие брови, смягчающие колкий взгляд. Но когда он смотрел на меня, цвет глаз теплел и становился зеленым, как океан перед бурей. Буря жила у него внутри, вибрировала в его сердце, хрипела в его голосе. Его касания, когда нас окружали посторонние, были точными и требовательными, заявляющими свои права.

Но как только, закрывалась дверь нашего дома, он выпускал бурю наружу. Она вырывалась, унося весь кислород, сдирала тишину, заполняя квартиру хриплыми стонами. Касания становятся нежными, и мучительно бережными. Поцелуи, покрывающие каждую часть моего тела, заставляют сгорать вновь и вновь, пока он не потушит огнь. Слова… Его слова врезаются в душу, оставляя их навечно выгравированными в памяти. Я искала всегда спокойствия и умиротворения, но никогда не могла подумать, что найду его в том, в ком живет буря…

И я готова окунуться в нее с головой. До самого конца…. Потому что больше не смогу дышать без него.

— Мне и правда, не нужны слова. Теперь уж точно. Ты все это сделал для меня, — мы лежали на корме яхты, куда меня увез Олег. Теперь мы стояли на якоре далеко от берега.

— Конечно, для тебя.

— А зачем?

— Потому что могу позволить себе потакать желаниям жены. Что там у тебя на очереди?

— Ничего. Я счастлива абсолютно.

— Абсолютного счастья не бывает, — лениво протянул Олег, поглаживая мою обнаженную спину. Он перебирал пальцами, спускаясь все ниже и ниже. Прохладный ветерок гонял мурашки по коже, перебирал растрепавшиеся волосы и играл шелковой лентой, повязанной у меня на запястье.

— Бывает. Теперь я спокойна за отца, — и, правда, успокоилась, наблюдая за тем, как мой старик смотрит на Дашу.

— Он хороший отец, — прошептал Олег.

— А ты?

— Что я?

— Каким отцом будешь ты?

— Таким же, как Моисей. Я похерю все, оберегая спокойствие своего ребенка. И дам то, чего сам не знал, — Олег накрыл меня покрывалом и поцеловал в макушку.

— Пусть этот отдых никогда не закончится. Никогда…

— Закончится, но не скоро. Мы еще неделю проведем здесь, а потом вы с Машей и Курановым поедете на двухдневную экскурсию по Сиднею и его паркам.

— А ты?

— А я отдохну….

Эпилог

Олег

Тревога, взявшая душу и сердце в плен, не унималась. Накатывала мощными волнами, заставляя дрожать не столько от холода, сколько от неконтролируемого желания поскорее закончить дело, которое я планировал так долго. Все смешалось внутри, завязавшись в тугой узел. Я словно застыл на пограничной территории. Впереди будущее, неизвестное, но новое. А позади боль и чувство несправедливости. И я застыл. Но одно я знал точно, пока не разберусь с прошлым, никогда не начну жить заново. Не так, как научили, а так, как того хочу.

Телефон в руке не прекращал вибрировать, а я смотрел на экран, не решаясь ответить. Выйдя из аэропорта, включил этот назойливый гаджет, разгневанно славший уведомления.

Первым прорвался голос, который я ждал очень давно.

— Олег, ты начинаешь перегибать палку, — женский голос, который последние десять лет вел меня изо дня в день. Она была со мной всегда. Именно она пообещала мне свободу, когда я закончу дело.

— А это часть уговора, если вы помните. Я все сделал. Вы получили контролируемый регион, я получил свободу.

— Нужна встреча. У нас есть информация, которая тебя очень заинтересует, — ее голос был ровный и спокойный. Как обычно.

— Завтра, все завтра…

Я вел машину по родному городу, останавливаясь в местах, которые были так дороги сердцу. Оно то начинало колотиться, как бешеное, то затихало в умиротворенном состоянии. По какому-то наитию я въехал во двор, где прошло мое детство. Небольшой двор-колодец, огороженный с одной стороны общежитием, где я и родился, с другой стороны домом, где я вырос. Напротив, стройными рядами стояли гаражи, за которыми мы играли и прятались, когда спускали колеса соседских машин. Вот спортивная площадка, где мы засиживались до утра, играя в карты. Все напоминало детство, когда было хорошо и спокойно.

— Да, — бессмысленно было и дальше игнорировать гнев тех, кто пытался найти меня, поэтому я ответил, выйдя из машины, чтобы немного пройтись.

— Сука, ты всех обвел вокруг пальца, — заорал Бояра, пропустив устоявшиеся правила этикета. — А я все голову ломал, чего это ты такой податливый к сопливым идеям? Молча соглашался на все идеи Маши. Смотришь на Моисея так спокойно, только «папой» не называешь, уговорил привезти любовницу. Нас с Мартыновым сдернул. Я уж лихим делом подумал, что ты и впрямь изменился. Ты все сделал, чтобы остаться в городе одному? Да? Всех выманил, опоил и усыпил бдительность?

— Это для вашей же безопасности. А мне ничего не будет. Ты следи за Янкой. Я верю только тебе, — сказал я и отключился.

Австралия… Как хорош этот континент, потому что добраться как туда, так и обратно — огромная головная боль, не решаемая в один клик. А мне нужно время. Я ждал отмашки о готовности. Ждал тихо и безропотно, накапливая жажду и желание где-то внутри. Да, мне абсолютно точно влетит от всех, даже от Моисея. Но мне было все равно, потому что я не могу жить с женой в городе, где по улицам ходит тот, кто никогда не должен был родиться. Не могу принести сына в дом, потому что постоянно буду думать только о его безопасности. Пока я не решу проблему, жена никогда не вернется домой.

Я давно понял, что Янка беременна. Все кричало в ней об этом. То начинала смеяться, то падала от усталости, не успев и проснуться. Дважды проспала универ и даже соврала Марату, что больна, отпрашиваясь с работы. Она могла застыть у окна с чашкой, пока чай не остынет. Я все смотрел на неё и ждал, когда она скажет мне. Но нет, мой Кролик упорно продолжала играть в советского шпиона. Изменилась даже ее улыбка. Она молчала, а улыбка кричала о том секрете, что знает лишь она. Ее отпускало только по вечерам, когда щеки вновь наливались румянцем, а глаза начинали радостно блестеть. Я и это ей позволил, оставив свыкнуться с мыслью, что теперь она не одна. И мне нужно было немного подготовиться…