Наизнанку (СИ) - Медведева Евсения

— Ты не отвяжешься, да?

Мне не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы понять, о чем он говорит. Не нужны были доказательства, потому что я чувствовала все, что происходит у него внутри. Впитывала и наслаждалась. А открой я глаза хоть на мгновение, тут же разревелась бы, поэтому просто замотала головой.

— Заноза, — Олег шумно выдохнул, а потом вновь опустил лицо в мои ладони. — Люблю. Слышишь? Люблю…

Олег

Я открыл глаза, когда над океаном уже алел закат. Оранжевые, с багряными примесями лучи разливались по водной ряби, подсвечивая ту. Стеклянная дверь балкона была распахнута, и прозрачная занавеска то поднималась, касаясь потолка, то безвольно падала, управляемая океанским бризом. Втянул любимый морской воздух и перекатился на другую половину кровати, ощутив прохладу шелковой простыни. Янки не было, но за светлой дверью ванны шумела вода. Двадцатичасовой перелет, с ночной пересадкой в Дубае, вымотал нас. Где-то на пятом часу полета в Сидней, я уже покаялся, что затеял эту поездку. Широкие полукабинки, конечно, увеличивали уровень комфорта, позволяя вытянуть ноги и даже подремать, но я все равно не мог расслабиться, то и дело осматривая взглядом тусклый салон бизнес- класса. Янка даже не проснулась, когда самолет довольно резко коснулся полосы.

— Я очень хочу есть, — она выпорхнула из ванны и с разбегу запрыгнула на кровать.

— А я хочу спать.

— Нет, муженек, я знаю все твои манёвры. Как только ты долетаешь до моря, то тут же превращаешься в пляжную амебу. Но со мной это не сработает. Если бы я только знала, что мы летим в Австралию, то заказала бы миллион туров, экскурсий, подготовилась бы. А теперь? Что теперь? Я ничего не знаю об этой стране. Что тут? Кенгуру? Ужас! Завтра нужно поехать на экскурсию по Сиднею.

— Не получится, женушка. Завтра мы покинем шумный город и отправимся туда, где тихо, жарко и безлюдно! — я потянулся, вытягивая затекшие мышцы.

— Ну-у-у-у… — заныла Янка, подползая ко мне ближе. — Давай задержимся на сутки? На одни суточки… Мы же можем себе это позволить?

— Мы можем себе позволить все, что угодно, только я не меняю планы. А экскурсия по Сиднею будет, через неделю, — я подхватил ее за волосы и притянул к себе, вдыхая ванильный аромат ее кожи. Последние лучи заката осторожно касались ее обнаженной груди, скользили по рукам, подсвечивая квадратный бриллиант на правой руке.

— С тобой так сложно, — выдохнула она и уронила голову мне на грудь.

— Не сложнее, чем с тобой…

*****

На рассвете мы сели в арендованный джип и под монотонное бурчание навигатора покатили вон из шумного города. Янка открыла окно и с радостными вскриками хлопала всему, что видела. Она встречала солнечные лучи, махала плетеной шляпкой толпам туристов и взвизгивала, когда мы вновь сворачивали к дороге вдоль водной линии бухты. К домику на берегу залива мы добрались к полудню. Яна сладко спала, свернувшись на сиденье, но как только я припарковался, открыла глаза.

— Идем, Кролик, — я открыл дверь и взял ее теплую ладошку. — Помнишь, ты сказала, что невозможно найти место, где то, что мы оба любим, будет соединено? Твой белый снег и мой пляж? Есть такое место.

Как только Янка отвела свой взгляд от меня, тут же вскрикнула и бросилась бежать, поднимая в воздух охапки белоснежного песка. Скинув сандалии, бросилась бегать по воде, распугивая отдыхающих. Это был знаменитый пляж Хайамс, песок которого не был похож на тот, к которому мы привыкли. Мельчайшие белоснежные крупинки кораллов, создавали иллюзию заснеженного океанского побережья, заставляя замирать сердце миниатюрной блондинки, поднимающей в воздух брызги. Она смотрела на пеликанов и заливалась громким смехом. Длинная коса расплелась, а выбившиеся волосы стали кудрявиться от влажного воздуха.

— Я люблю тебя, слышишь? Наскалов, я так люблю тебя, — прошептала она, подбежав ко мне.

— Идем, это еще не все, — я обнял ее за плечи и повел в приоткрытую калитку. До ушей уже доносилась музыка и громкие мужские крики. Черти! Какой тут может быть сюрприз?

За высоким забором, в тени пальм, спрятался невысокий двухэтажный особняк из белого камня. Просторный двор, зеленые газоны, размеренное шуршание автополива, открытый гараж, забитый автомобилями.

— Олег? — мы шли по узкой каменной тропке вдоль дома, когда Яна крепко сжала мою ладонь, потому что голоса становились все ближе и ближе.

— Приехали! — первым нас увидел Мартынов, распластавшийся на плетеном лежаке. Он медленно сдвинул очки и встал.

Янка взвизгнула и бросилась к бассейну, где толпились те, кто должен был весело крикнуть «Сюрпри-и-из», как только мы переступим порог.

— Папа! — Яна повисла на шее отца, переворачивающего стейки на гриле.

— Т-ш-ш, не кричи, — засмеялся Куранов, покачивая коляску.

— На свою жену шикай, — Лазарев просто не мог не вставить свои пять копеек, отчего на лице Моисея промелькнула тень недовольства. Конечно, он знал. От кого-кого, а от старика я ничего не скрывал. Естественно, он бы хотел пышного торжества, со звоном колоколов и часовым салютом над городом. А мне хотелось другого.

— Ой, а ты давай завидуй молча, ты пока холостой! — жена Куранова, Маша, подошла и ободряюще похлопала меня по плечу, а затем крепко обняла Яну.

— А я чего?

— А ничего, просто помолчи, а то расскажу, что ты по ночам у себя даму принимаешь, — Маша показала остолбеневшему Сереге язык и спряталась за спиной подошедшего Бояры.

— Даму? Да ладно, я был лучшего о тебе мнения, — Пашка подмигнул Янке и, сжав мою ладонь, прижал к себе, сильно похлопав по шее. Вот он-то не скрывал своего недовольства. — Чертяка, не думал я, что ты женишься первым.

Мы расположились за длинным столом во дворе. Нежный ветерок игриво задирал белоснежную скатерть, ерошил наши пропитанные холодом зимы волосы и обнимал за плечи, принося чувство расслабленности. После обеда все сидели тихо, потягивали ароматный кофе, мужчины курили, а женщины играли с детьми на газоне.

Моисей внимательно следил за дочерью, ловя каждое ее слово. Улыбался краешком губ, когда она смеялась. Он словно впитывал те моменты, что еще были свободны, что не предназначались мужу и будущим детям. Горевал, что на этот раз его девочка уж точно улизнула из-под родительского крыла. Поэтому слегка хмурился, когда дочь бросала взгляд не на него, а на своего законного мужа.

Я осматривал двор, словно пересчитывал всех, кто стал мне дорог. Конечно, мало для тридцати трех лет, но уж лучше так, чем снова остаться одному. Лучше так…

Яна

Закутавшись в полотенце, замерла в дверях балкона. Снова закат. Почему это волшебное явление заставляет замирать, умиляясь всей степени его красоты. Он был таким самодостаточным и ярким, ему не нужно было сопровождение птиц или шум прибоя, но он был слишком снисходителен, позволяя звуковому сопровождению скрасить свой недолгих век. Алое небо с белоснежными баранами облаков, линия горизонта, на которой застыли сотни белоснежных яхт разной степени роскоши, крики чаек.

Дом был просто шикарным. В нем не было современного пафоса, хромированных деталей интерьера. Он был больше похож на итальянское патио в отдаленном районе, только вместо кустистых деревьев олив, стояли размашистые пальмы. Фигурные тени деревьев ласково обнимали раскаленный камень, создавая его жителям уют. Большие окна, белоснежные распашные двери с витражными вставками, каменный пол, простая мебель, а главное — простор. Хотелось выйти во двор и сесть в качалку из ротанга, подставив бледное лицо ласковым лучам. Тут не было обжигающего солнца, его касание было, скорее, заботливым, бережным. Даже ветер, поднимающий мелкие песчинки в воздух, не швырял их тебе в лицо, а ласково опускал к ногам, образуя небольшие кучки у дверей дома. Высокие потолки, стены нежно-сливочного цвета, обилие морских пейзажей — все это успокаивало, постоянно напоминая о том, что мир прекрасен. Войдя внутрь, я ощутила себя дома. Хотелось побежать на кухню и приготовить пирог, чтобы заполнить все углы комнат ароматами домашней еды…