Темный принц - Кристин Фихан

Рейвен.

Ветер шептал ее имя, и буря, клокотавшая в нем, стала стихать.

Сознание Михаила потянулось к свету, уходя из мира жестокости.

— Уничтожьте это, — коротко бросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Он собрал с неба энергию и очистил руки, удалил отравленную кровь со своего тела. И, набирая скорость, направился внутрь развалин, оставшихся от логова вампира, появляясь из воздуха и склоняясь над Моник, которая держала на руках безжизненное тело Рейвен, покачивая его.

Глава 16

Рейвен приходила в себя медленно. Она лежала в постели, одежды на ней не было. Рядом был Михаил, его руки запутались в ее влажных волосах. Девушка узнала ощущение, которое ей дарили его пальцы, заплетающие ее волосы, его движения, спокойные и неторопливые, приносили успокоение, невзирая на ее затуманенную память. Она, по-видимому, была в старинном замке, продуваемом ветрами. Но в спальне было тепло, и Михаил наполнил ее умиротворяющим ароматом трав и мерцающими свечами. Он вымыл их обоих, поэтому их тела пахли только друг другом и травяным мылом.

Михаил ждал, заплетая ей косу, пока Рейвен пыталась сориентироваться в окружающей обстановке. Дотронувшись до ее сознания, он обнаружил, что она смущена и отчаянно цепляется за свое благоразумие. Она боялась его, но еще больше боялась довериться собственным суждениям.

Рейвен изучила каждый угол комнаты, каждый предмет, в то время как ее сердце бешено стучало в груди, гулом отдаваясь в ушах. Комната была прекрасно обставлена. В камине горел огонь, длинные конусовидные свечи испускали легкий аромат, который смешивался с запахом трав. На столике рядом с кроватью лежала видавшая виды Библия. Рейвен ничего не узнавала, но в то же время все казалось ей таким знакомым.

Стеганое одеяло на кровати было толстое и теплое, мягкая ткань касалась ее кожи. Лишь сейчас Рейвен заметила, что полностью обнажена. И сразу почувствовала уязвимость и смущение. У нее было такое чувство, что она принадлежит этому месту. Руки Михаила выскользнули из ее волос и стали гладить шею, массировать ноющий затылок. Его прикосновение было таким родным, вызывало в ее теле волнующие ощущения.

— Как ты поступил с Моник и ее мужем?

Она сжала в горсти одеяло. Рейвен старалась не обращать внимания на его тепло, когда он придвинулся ближе, отчего их тела соприкоснулись, волоски на его груди защекотали ее спину, а напряженный член плотно прижался к ее ягодицам. Ему было хорошо. Они с ней были частью одного целого.

Михаил поцеловал кровоподтек на ее горле, бархатистым языком прошелся там, где у нее бился пульс. Ее тело сжалось от предвкушения. Но сомнение в сознании осталось.

— Они дома, любят друг друга. Ничего не помнят об Андре и зверстве, которое он учинил над ними. Нас они считают своими близкими друзьями.

Он поцеловал еще один синяк. От легкого как перышко поцелуя в ее крови заплясало пламя. Его руки скользнули по ее тонкой талии, обхватили полную грудь. Он дотронулся до ее сознания, но Рейвен тут же ментально закрылась.

— Почему ты боишься меня, Рейвен? Ты видела меня в моем худшем виде — как убийцу, носителя справедливости для нашего народа.

Он потер большим пальцем ее сосок, отчего она ощутила внутри жидкое тепло.

— Ты веришь, что я дьявол? Прикоснись к моему сознанию, малышка. Я не могу ничего скрывать от тебя. Я никогда и не скрывал от тебя своей истинной природы. Когда-то ты смотрела на меня с сочувствием и любовью. Принимая. Неужели все это забылось?

Рейвен закрыла глаза, от длинных ресниц на высокие скулы легли тени.

— Я не знаю, во что теперь верить.

— Поцелуй меня, Рейвен. Слейся со мной сознанием. Отдайся мне, чтобы мы стали единым целым. Ты верила мне прежде, поверь и теперь. Посмотри глазами любви, глазами прощения на то, что я вынужден делать, за чудовище во мне. Не смотри на меня глазами того, кто хотел уничтожить наш народ. Отдайся мне.

Его голос соблазнял, как черная магия. Его руки ласкали каждый дюйм ее бархатистой кожи. Он помнил каждый изгиб, каждую впадинку ее тела. Его тело пылало от желания, а голод все увеличивался. Очень нежно, чтобы не спугнуть, Михаил накрыл ее своим телом. Под его руками она была такой миниатюрной, такой хрупкой.

— Как получилось, что ты стал моей жизнью, Михаил? Я всегда была одна, уверенная в своей силе. Такое чувство, что ты захватил мою жизнь.

Он взял ее лицо в ладони.

— Рейвен, ты моя жизнь. Признаю, я лишил тебя всего, что ты знала, но тебе не предназначено прожить всю жизнь в одиночестве. Я знаю, что это такое, знаю, каким одиноким может быть существование. Они бы использовали тебя и погубили. Разве ты не чувствуешь, что ты — моя вторая половинка, а я — твоя?

Его губы коснулись ее глаз, скул, уголков рта.

— Поцелуй меня, Рейвен. Вспомни меня.

Длинные ресницы вспорхнули, и она всмотрелась в его голодные черные глаза своими синими, которые постепенно становились темно-фиолетовыми. По глазам она видела, как он ее желает.

— Если я начну целовать тебя, Михаил, то не смогу остановиться.

Его рот нашел ее горло, ложбинку между грудями, на мгновение задержался в районе сердца, покусывая чувствительную кожу, прежде чем вернуться к ее губам.

— Я — карпатец, мое существование проходит в мире тьмы. Это правда, что я почти ничего не чувствую, что моя сущность получает удовольствие от охоты, от убийства. Побороть нашу дикую натуру мы можем, лишь отыскав свою единственную пару, вторую половинку, свет в нашей тьме. Рейвен, ты — мой свет, моя жизнь. Но это не снимает с меня обязательств перед моими людьми. Я должен охотиться на тех, кто угрожает смертным, тех, кто угрожает нашим людям. В такие моменты я не имею права испытывать чувства, или моей судьбой станет безумие. Поцелуй меня, слейся со мной сознанием. Люби меня такого, какой я есть.

Тело Рейвен плавилось от желания. Голод. Его сердце билось сильно, кожа была горячей, а мускулы — такими твердыми. От каждого прикосновения его губ она вздрагивала, словно получала разряд электрического тока.

— Я не могу тебе лгать, — прошептал он. — Ты знаешь мои мысли, знаешь монстра, притаившегося внутри меня. Я постараюсь быть нежным с тобой, прислушиваться к тебе. Ты приручаешь меня каждый раз, когда чудовище вырывается на свободу. Рейвен, пожалуйста, я нуждаюсь в тебе. А ты во мне. Твое тело ослабело — я чувствую твой голод. Твое сознание разбито на части — позволь мне исцелить тебя. Твое тело взывает к моему, как мое к твоему. Поцелуй меня, Рейвен. Не предавай нас.

Ее синие глаза, все еще всматриваясь в его лицо, замерли на его губах. Тихий вздох вырвался у нее. Его губы приблизились к ее губам в ожидании ответа.