Эхо прошлого - Диана Гэблдон

разобранный на составные части, а оба ребенка с неестественно невинным видом играли в дальнем углу сада.

— Я этого не делал, — благонравно сообщил Джем, когда его приволокли в дом и предъявили улики. — А Мэнди слишком маленькая!

— Исем аинькая, — согласилась Мэнди, так яростно кивая копной черных кудрей, что они закрывали ее мордашку.

— Не думаю, что это сделал папа, — сказала Бри, строго поднимая бровь. — И я уверена, Энни Мак тоже ни при чем. Как видишь, осталось не слишком много подозреваемых.

— Падазиваемых, падазиваемых, — радостно повторила Мэнди, завороженная новым словом.

Джем сокрушенно покачал головой, глядя на рассыпанные шестеренки и отломанные стрелки.

— Наверное, у нас завелись пискис[53], мама.

— Писькись, писькись, — защебетала Мэнди, задирая юбочку выше головы и стягивая отделанные рюшами трусики. — Надо идти писькись, мама!

В разгар возникших после этого заявления неотложных дел Джем мастерски исчез и не показывался до самого ужина, а к этому времени «дело о будильнике» забылось за обычным бурным течением повседневных событий. О нем вспомнили, только когда уже ложились спать и Роджер обнаружил, что будильника нет.

— Джем обычно никогда не врет, — задумчиво сказал Роджер, глядя на маленькую керамическую чашку, где лежали останки часов.

Брианна, которая расчесывала перед сном волосы, бросила на мужа скептический взгляд.

— Ты тоже считаешь, что у нас завелись пикси?

— Пискис, — рассеянно поправил Роджер, пальцем перемешивая горстку шестеренок в чашке.

— Что? Ты хочешь сказать, что здесь их вправду называют «пискис»? Я думала, Джем просто оговорился.

— Вообще-то, нет: «пискис» — корнуоллское слово; но в западных графствах их называют пикси.

— А как их называют в Шотландии?

— Ну, у нас пискис не водятся. В Шотландии полно своих волшебных народцев, — сказал Роджер, набирая горсть деталей будильника и ссыпая их с мелодичным позвякиванием обратно в чашку. — Но шотландцы склонны к более мрачным проявлениям сверхъестественного: водяные лошади — келпи, банши, Синяя ведьма и Нукелави. Пикси несколько легкомысленны для Шотландии. Впрочем, у нас есть брауни, — добавил Роджер, забирая у Бри щетку для волос. — Только они больше по хозяйству помогают, а не озорничают, как пикси. Ты сможешь заново собрать будильник?

— Конечно… если только пискис не потеряли какие-нибудь детали. А что это за чудо такое, Нукелави?

— Существо с Оркнейских островов. Но, поверь, лучше не слушать о нем на ночь глядя, — уверил он и ласково подул ей в шею, чуть ниже мочки уха.

От воспоминания о том, что произошло дальше, у Брианны приятно заныло внутри, и все подозрения об очередной шалости детей на миг исчезли, но ощущение прошло, сменившись нарастающей тревогой.

Ни Джема, ни Мэнди в доме не было. Энни Макдональд по субботам не приходила, а кухня… На первый взгляд она казалась нетронутой, но Бри хорошо знала, на что способен Джем.

Так и есть — из верхнего шкафчика пропали пачка шоколадного печенья и бутылка лимонада, хотя все остальное было в идеальном порядке. Сам же шкафчик висел футах в шести над полом. Похоже, у Джема есть все навыки, чтобы стать вором-домушником, подумала Бри. Ладно, по крайней мере, без занятия он не останется, если в один прекрасный день его выгонят из школы после того, как он расскажет одноклассникам что-нибудь особенно пикантное из случившегося в восемнадцатом веке.

Пропавшая еда немного рассеяла тревогу Бри. Если дети решили устроить пикник, значит, они на улице и, хотя могут быть где угодно в пределах полумили от дома — дальше Мэнди уйти не сможет, — скорее всего, просто сидят неподалеку и едят печенье.

Стоял прекрасный осенний день, и Бри обрадовалась возможности выйти на свежий воздух, навстречу солнцу и ветру, даже несмотря на то, что нужно было отыскать маленьких разбойников. Носки подождут. И перекопка грядок тоже. И разговор с водопроводчиком о водонагревательной колонке в верхней ванной. И…

«Не имеет значения, сколько ты работаешь на ферме. Дел всегда больше, чем ты успеваешь выполнить. Удивляюсь, как еще само место не взвилось над моей головой и не поглотило меня, как кит Иону».

Она словно услышала полный сердитого смирения голос отца, столкнувшегося с очередной неожиданно возникшей работой по хозяйству. Улыбнувшись, Бри повернулась к нему и тут же застыла, осознав, что его здесь нет. Ее захлестнула тоска.

— Ох, па, — тихо сказала Бри и пошла дальше, замедлив шаг.

Она вдруг увидела в большом полуразрушенном доме не тяжкое бремя постоянных хлопот, а живой организм, Лаллиброх, частью которого были и до сих пор оставались те, с кем ее связывали кровные узы.

Фрэзеры и Мюрреи поливали потом, кровью и слезами эту землю и постройки, вплетая в них свои жизни. Дядя Йен, тетя Дженни… целый рой кузенов и кузин, которых она знала так недолго. Йен-младший. Все они давно умерли… Но, как ни странно, не исчезли.

— Нет, не исчезли, — произнесла вслух Бри, и на душе стало легче.

Бри дошла до задней калитки огорода, остановилась и посмотрела на холм, где стояла старинная башня, брох, которая и дала название поместью. На том же склоне расположилось кладбище; большинство надгробий так сильно обветшали, что надписи и даты почти стерлись и их было невозможно прочитать, да и сами камни почти скрылись под ползучим дроком и душистым ракитником. И посреди мазков серого, черно-зеленого и ярко-желтого виднелись два маленьких пятнышка — красное и синее.

Тропинка сильно заросла; плети ежевики цеплялись за джинсы Брианны. Подойдя ближе, она увидела, что дети на четвереньках следуют за цепочкой муравьев, которые, в свою очередь, ползут по дорожке из крошек печенья, выложенных так, чтобы провести муравьев через полосу препятствий из прутиков и камешков.

— Мама, смотри!

Джем едва взглянул на нее, увлеченный зрелищем. Он показал вниз, на вкопанную в грязь старую чайную чашку с водой. В ней барахтался черный комок из муравьев, которые соблазнились крошками.

— Джем! Это жестоко! Нельзя топить муравьев… если только они не в доме, — добавила Брианна, живо вспомнив недавнее нашествие насекомых в кладовке.

— Они не тонут, мам. Смотри… Видишь, что они делают?

Брианна присела рядом, всмотрелась и действительно увидела, что насекомые не тонут. Отдельные, оторвавшиеся от массы муравьи изо всех сил старались подобраться к центру, где множество их собратьев сцепились вместе, образовав шарик, который плыл, почти не тревожа поверхность воды. Муравьи в шаре медленно шевелились, постоянно меняясь местами. Хотя несколько насекомых по краям и не двигались — возможно умерли, — большей части, которую поддерживали тела товарищей, смерть определенно не грозила. А сама масса медленно, но верно приближалась к краю чашки, подталкиваемая движениями составляющих ее муравьев.

— Вот это да! — потрясенно произнесла Брианна и еще некоторое время сидела рядом с сыном, наблюдая за муравьями, после чего велела их помиловать.

Джемми при