Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

молча, держась руками за решетку, и смотрели на нас с испуганным выражением пленников, давно отказавшихся от надежды на освобождение.

Моей первой мыслью было раскидать эту тюрьму голыми руками. Мне хотелось взять Гэвин на руки и унести из этой вонючей дыры. Я шагнул к Медному Человеку.

— Отпусти их, — сказал я.

— Ты пришел не один, — зловещим тоном ответил Медный Человек.

— Моя жена у тебя в плену, — со злобой проговорил Кинан. — Если ты причинил ей вред, я тебя убью. Отпусти ее.

— Твоя жена? — с удивлением спросил одетый в бронзу воин. — Может, она и делила с тобой постель, только женой тебе не была никогда, Кинан Мачэ.

— Кто ты такой? — Кинан требовал ответа, проходя мимо меня в зал. Меч в его руке подрагивал, так сильно он сжимал рукоять.

— Значит, хотите их освободить? — Медный Человек внезапно отступил в сторону. — Ну так освобождайте. — Он показал рукой в латной рукавице на середину пола, окруженную факелами. — Приступайте.

Я посмотрел туда, куда он показал, и увидел два ключа на железном кольце. Они лежали просто так на каменном полу. Короткий взгляд на двери камер дал мне понять, что замки на дверях меняли совсем недавно. Латунь замков еще не успела почернеть.

Переглянувшись с Кинаном, мы осторожно двинулись вперед. Моя серебряная рука пульсировала от холода. Это было больно, но терпимо. Я стиснул зубы и подошел ближе, держа копье наготове. Ключи лежали в центре замысловатого узора, выложенного черным пеплом и кусочками костей — видимо, совсем недавно здесь приносили жертвоприношение, в воздухе еще витал горький дым.

— Что это такое? — тихо спросил Кинан. — Ты знаешь?

Знак представлял собой грубую пародию на Môr Cylch, «Узел Вечности», но словно нарочно начерченный беспорядочными линиями. От красоты истинного знака не осталось и следа.

— Чары, — сказал я Кинану.

— Меня рисунками на полу не испугаешь, — усмехнулся он. Я не успел остановить его. Кинан отодвинул меня плечом, вошел в круг и наклонился за ключами. В этот момент его сковало, он не мог шевельнуться.

— Ллев! — крикнул он сквозь быстро немеющие стиснутые зубы. — Помоги мне!

Я взглянул на Медного Всадника. Его глаза под маской сверкнули черным светом.

— Да, конечно, помоги ему, — шипящим голосом передразнил он Кинана. — Ты же видишь, он нуждается в помощи! — он расхохотался.

Я узнал этот смех. Я слишком часто слышал его раньше, чтобы не узнать сейчас. Он снова рассмеялся, и последние подозрения оставили меня.

— Хватит, Саймон! — закричал я. — Отпусти его.

Человек усталым движением поднял бронзовую маску и снял шлем. Лицо под ней выглядело смертельно бледным, истощенным. Синие вены змеились на горле. Он напоминал приведение, но этот подбородок… эта ненависть в глазах...

— Мое имя Сион Хай, — высокомерно произнес он и шагнул ко мне. Серебряная рука пульсировала, ледяными шипами вонзаясь в мою плоть.

— Вообще-то я делал это для тебя, — сказал Сион, кивая на знак на полу. — Но так даже лучше. Только ты и я. Лицом к лицу.

Он встал передо мной и снял с левой руки кольчужную перчатку, затем медленно жестом барда поднес ее ко лбу ладонью наружу. Я много раз видел, как Тегид делал этот жест, — но когда он повернул руку, я увидел на ладони вырезанное изображение глаза.

Сион произнес несколько слов на незнакомом языке. Почему-то я не мог оторвать глаз от символа, вырезанного у него на ладони. Ладонь была покрыта мозолями, но порезы совсем свежие, из ран даже сочилась кровь.

Он снова заговорил, и мышцы моих рук и ног напряглись. На спину и на плечи словно надели деревянные колодки. Я не мог пошевелиться. Копье с грохотом упало на пол; ноги закостенели. Сион продолжал говорить. Это был какой-то поток звуков, способный подавить любое сопротивление, темная песнь злой силы. Слова текли бесконечной лентой. И вдруг Кинан, неподвижно стоявший рядом со мной, издал сдавленный, хриплый звук.

Кто-то выкрикнул мое имя — кажется, Гэвин. Но я не мог на нее посмотреть. Я не мог отвести взгляд. Глаз на ладони перехватывал любую мысль, подавлял волю, казалось, он уже внедрился в мой мозг. Слова Саймона то носились вокруг меня, то жужжа, как насекомые, то пикировали на меня хищными птицами. Дышать стало труднее, но глаза видели по-прежнему ясно.

Древнее зло Тир Афлана… Сион Хай разбудил его, и теперь использовал в качестве оружия. Но ведь есть сила, гораздо более могущественная, куда мощнее, чем он мог себе представить.

«Благомудрый Многоодаренный, — думал я, — Ты, кто поддерживает всех взывающих к нему. Поддержи меня сейчас!» В тот же миг я почувствовал, как внутри меня оживает священный авен Пандервидда. Дух мой, словно разворачивающийся парус, вырвался из оков. Имя само сложилось у меня на языке, и я произнес его: «Дагда… Самилданак…»

Имя вырвалось у меня из горла, сорвалось с языка и загремело.

— Дагда Самилданак!

Обжигающие стрелы ледяного огня пронеслись из моей серебряной руки к плечу. Каким бы источником силы ни обладал Сион, он не мог погасить холодное пламя огня в моей серебряной руке: гладкая серебряная поверхность вспыхнула; замысловатый лабиринт Танца Жизни засиял огненно-золотым светом.

Голос Сиона гремел в моих ушах; он подошел ближе и теперь выкрикивал слова. Он протянул руку. Наверное, хотел прикоснуться ко мне, чтобы отметить своим ужасным знаком.

— Сила Быстрой Твердой Руки против тебя, — сказал я, поднял свою серебряную руку и прижал ладонь к его ладони.

Он закричал, пытаясь отдернуть руку. Из раны на его руке вырвались клубы дыма. Одновременно я смог вздохнуть и ощутить запах горелой плоти. Сион Хай со стоном отшатнулся назад, прижимая руку к груди. Рана на его ладони исчезла, на месте глаза красовался теперь четкий отпечаток Môr Cylch, Узел Вечности.

Освободившись, я метнулся на помощь Кинану, встал рядом с ним на колени и сильно дунул на пол, сдувая черный пепел, разрушая силу чар. Кинан упал на руки и тут же вскочил.

— Ты молодец, брат!

Я схватил ключи.

— Следи за ним! — приказал я.

— С великой радостью! — Кинан уже прижимал острие меча к горлу нашего общего врага.

Я подбежал к окованным железом дверям, сунул ключ в первый замок и повернул. Замок нехотя поддался. Я рванул дверь;