Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

уже было жаль его людей. Многие даже не могли поднять оружие. Да и какие из них воины? Слепые, невежественные, сбитые с толку, они спотыкались в темноте, истекая кровью и умирая. И, что самое жестокое, они не знали и никогда не узнают, зачем. Марионетки, пешки в руках безжалостного хозяина. Их смерть не имела смысла. Бойню надо остановить. Я опустил копье и огляделся.

Небо на востоке оставалось серым, но едва заметные красные полосы намекали на скорый восход солнца. Мы сражались всю ночь, но так ничего и не выиграли. Пришло время остановить это безумие. Еще раз оглядев поле боя, я увидел только бронзовых воинов, склонивших головы под тяжестью шлемов. Они уже не могли поднять руки. Я подошел к ним. Они отшатнулись.

— Ллев! — крикнул Кинан, — осторожнее.

Я протянул руку, схватил ближайшее копье и выдернул его из онемевших пальцев врага. Бросил копье на землю и схватил другое. Третий враг попытался ударить меня мечом. Я поймал клинок серебряной рукой и легко вырвал его у несчастного. Так отнимают игрушки у детей.

— Хватит! — закричал я. — Все кончено!

По всему берегу озера вражеские воины останавливались и поворачивались, чтобы поглазеть на меня. Я обезоружил еще двоих, просто вынув оружие из вялых рук. Я взмахнул копьем и повысил голос.

— Люди Тир Афлана! Бросайте оружие, и вам не причинят вреда. — Сражение и в самом деле закончилось, люди тупо смотрели на меня. Десятки врагов покачивались на ногах, не в силах поднять оружие. — Слушайте меня! Битва окончена. Вам нас не победить. Бросайте оружие и сдавайтесь. Вам нечего бояться!

Враги тупо смотрели на меня.

— По-моему, они тебя просто не понимают, — сказал Кинан, подходя ко мне.

— Возможно, так поймут, — ответил я, бросая свое копье на камни. Жестом я приказал Кинану тоже бросить оружие. Он решился не сразу. — Давай, бросай!

— Так они же смотрят!

— Вот и хорошо.

Кинан бросил свое копье поверх моего, и мы стояли вместе, безоружные, в окружении растерянных врагов. Я поднял свою серебряную руку и сказал:

— Слушайте меня! Вы сражались и страдали, многие погибли. Но вам не победить. Война окончена. Бросайте оружие, хватит смертей! — Мой голос разнесся над всем берегом.

Они только смотрели, но никто не ответил.

— Вы сражаетесь, потому что хотите жить, — продолжал я. — Люди Тир Афлана! Сдавайтесь! Бросайте оружие, а я подарю вам ваши жизни. Идите, куда хотите, только оставайтесь свободными людьми.

Наконец мои слова нашли хоть какой-то отклик. Они изумленно раскрыли глаза и начали бормотать: «Правда, что ли?». Другие переспрашивали: «Так бывает?»

Протянув руку к ближайшему воину, я приказал ему подойти.

— Иди сюда, — сказал я ему. — Дарю тебе твою жизнь.

Мужчина неловко оглянулся, поколебался, но все же сделал два шага вперед. Однако ноги подвели его, и он рухнул передо мной. Нагнувшись, я взял его под руки и поднял. Вынув меч у него из руки, я отбросил его в сторону.

— Всё. Тебе ничего не грозит, — сказал я ему. — Никто не причинит тебе вреда.

Рядом я услышал звук падения. Еще один вражеский воин выронил щит, он просто больше не мог его держать. Сразу вслед за этим он и сам упал на колени. Я подошел, поднял его и сказал:

— Ты в безопасности. Становись рядом со своим соотечественником.

Человек встал рядом с первым. Оба стояли и растерянно моргали, еще не веря в свою удачу.

Может, остальные ждали, что я убью изменников? Но видя, что я не их не трогаю, третий тоже решил рискнуть. Я приветствовал его; вышли еще двое и бросили оружие к моим ногам. Я велел им встать к остальным. Вперед вышел еще один, за ним сразу трое.

— Кинан! Ската! — Я позвал их, чтобы помогли. — Готовьтесь, у нас ожидается пополнение!

Оружие и доспехи стучали по камням берега вдоль всего озера; усталость мешала врагам даже снять свою амуницию. Если сначала они еще размышляли, то теперь сдавались быстро и с большим облегчением. Некоторые даже плакали, не в силах поверить в удачу. Для них долгий кошмар закончился; их наконец освободили.

Когда последний противник избавился от своего вооружения, я повернулся к своим воинам, молча стоящим позади меня. Я смотрел на их некогда такие красивые плащи, теперь они были грязными и изодранными; я смотрел на их некогда красивые лица, теперь такие мрачные и усталые, опустошенные нуждой и войной. Они отказались от здоровья и счастья, отказались от жен, детей, родичей и друзей ради меня.

Они поддерживали меня во всем и без колебаний отдали бы жизнь за меня. Многие были ранены, у многих шла кровь, но они стояли с оружием наготове, ожидая моих команд. Вот они-то и были истинными Gwr Gwir, настоящими сынами Альбиона.

Я приложил серебряную руку тыльной стороной ладони ко лбу в молчаливом приветствии. Воины ответили торжествующим криком, и эхо разнесло их ответ над озером и по окрестным холмам.

Я приказал людям отдыхать, и они потянулись к озеру пить и смывать кровь. Какое-то время я стоял, наблюдая, как мои оборванные воины с радостным «ух!» входят в воду.

— Только посмотрите на них, — сказал я, и гордость за своих людей рвалась из меня песней ликования. — С такими людьми любой может стать королем.

Кинан, опираясь на копье, выпятил подбородок:

— Любого они не будут поддерживать. Да и я бы не стал, — сказал он и коснулся лба тыльной стороной ладони.

Озеро стало для нас благословением. Холодная вода остудила наши ноющие руки и ноги, она буквально оживила нас, смывая кровь и пот битвы. Я вспомнил другой случай, когда после первой битвы я купался вот так и чувствовал себя заново рожденным.

Однако все хорошее когда-нибудь кончается. Бран и Вороны не появлялись, а солнце уже стояло высоко над холмами.

— Не нравится мне это, — сказал я Кинану и Скате. — Что-то с ними случилось, иначе они бы давно вернулись.

— Боюсь, ты прав, — согласилась Ската.

— Ну, здесь мы закончили, — сказал Кинан. — Можем вернуться в Кум-Гваед и посмотреть, что там с ними.

Я оглядел бывших противников, бессильно раскинувшихся на берегу.

— Сначала я хотел бы поговорить с ними. — Я кивнул на ближайшую группу. — Возможно,