Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

селение взорвалось при первом касании пламени; шахтеры, по уши изгвазданные в грязи, завидев приближающееся пламя и бросились в свои ямы. Но хитрые огненные пальцы легко забирались туда, сжигали их, проносясь по грязи, выжигали землю, превращая каждый валун в Кум-Гваед в огненный столб. А Песнь неслась все дальше:

Снежные вершины, крепость горных хребтов!

Темные леса на склонах,

Бегущие олени —

Восславьте великолепие Альбиона!

Вершины гор вокруг на глазах покрывались коронами серебристо-белого пламени, пылающего, как гигантские маяки. Каждая гора стала похожей на вулкан; камни и снег, мох и лед — все годилось в пищу хищному огню. Волны тепла катились во всех направлениях. Каменная шкура гор стала прозрачной, каменные недра засияли белым. Пламя танцевало среди звезд. А Песнь неслась все дальше:

Быстрые кони на вольных выпасах!

Стада на цветущих медоносных лугах,

Гром копыт воздает хвалу Добромудрому,

Дарует радость сердцу Альбиона!

Горы зерна от Великого Дарителя,

Щедрость прекрасных садов:

Красные бока ярких яблок,

Сладость медовых сот,

Чудо изобилия для племен Альбиона!

Сети влекут сокровища из обильных вод;

Пятнистые коровы украсили склоны холмов,

Стада Хозяина праздника;

Изобилие на столах Альбиона!

Яркое пламя летело по рекам и ручьям, огненные пальцы пробегались по Грязным землям, проникая глубоко в сердце Тир Афлана. Болота начинали дымиться, чтобы затем стать огненными озерами. Травы и камыши, заросли можжевельника и корявые стволы деревьев в лесах покрывались огненными цветами. Голодный огонь наполнил опустошенное сердце страны. А Песнь неслась дальше:

Мудрецы, Барды Истины,

Смело заполняющие сердца Живым Словом;

Они стремятся к знаниям,

К ясному видению,

Провозглашают Истину для Истинных Людей Альбиона!

Они берут огонь от небесного пламени,

Всепоглощающего огня Любви,

Зажженный чистейшей страстью,

Пылающей в сердце Царя-Создателя.

Блаженство озаряет Альбион!

Серебристо-белые столбы огня танцевали высоко-высоко, пылая с силой десяти тысяч солнц, очищая не только землю внизу, но облака, наполняя черную пустоту ночи пылающим светом. А Песнь неслась дальше:

Благородные лорды преклоняют колени как должно,

Приносят обеты, нерушимые в вечности,

Припадайте к груди милосердия,

Вечно почитайте Главу вождей;

Жизнь за пределами смерти дарована Детям Альбиона!

Царство, созданное Бесконечной Добродетелью,

Выковано Быстрой Твердой Рукой;

Смелой в праведности,

Доблестной в справедливости,

Крепко сжимающей Меч чести для защиты кланов Альбиона!

Созданный из Девяти Священных Элементов,

В ножнах Владыки Любви и Света;

Знающий Милость благодати, настоящую Истину,

Призванный в День Раздора,

Чтобы Истинный Король вечно правил Альбионом!

Ничто не могло устоять перед небесным огнем. Хрупкое человеческое тело истаяло от жара; плоть и кости отдали свои частицы огненному вихрю. Всеохватывающая Песнь неслась вперед и вперед, и все шире расходились от нее кольца очищающего пламени.

Все, чего касался святой огонь, очищалось, распадалось на основные элементы, на мельчайшие частицы. Из них рождались новые элементы бытия. В средоточии сердца огня я увидел, как Быстрая Твердая Рука с немыслимой скоростью снуёт, сгребая праматерию и превращая ее в новые совершенные формы.

Я один видел это, и я видел это глазами Истинного Короля, священного и самоотверженного. Я видел это немигающим оком Вечноживущего, чьё прикосновение способно оживить самую бесчувственную душу, обретающую новую жизнь после смерти. Я видел, как преображается грязная земля Тир Афлана, как меняет она форму и сущность, возрождаясь в огне.

Ничто не ускользнуло от непреодолимой воли огня: все уродство, все несовершенство, любые слабости и изъяны — все стиралось и очищалось. А когда исчез последний шрам, очищающее пламя само собой уменьшилось и угасло. Не знаю, сколько это заняло времени, может быть, вечность, а может быть, миг. Но когда огонь, наконец, утих, от прежнего Тир Афлана не осталось и следа, все его элементы пересобрались в более благородную картину, и новое величие неизмеримо превосходило степень прежней деградации. Его старая одежда сгорела, а новую отличало потрясающее великолепие. С этими землями случилась не перемена, а преображение.

Люди, возившиеся в грязи, шлюхи, рабы и пленники исчезли без следа. На их месте оказались высокие грациозные мужчины и женщины. Пустые поля и леса наполнились жизнью; там бродили и суетились олени и дикие свиньи, медведи, лисы, выдры, барсуки, кролики, белки и мыши; коровы и лошади паслись в лугах и долинах; в озерах и ручьях плескались форель и лосось, щука и окунь; сияющее голубое небо заполнили птицы, и весь лес звенел от птичьих трелей; голые горные склоны, болота и унылые пустоши обрели новую славу, покрывшись полевыми цветами всех оттенков; реки несли кристально чистые воды. Не было больше Тир Афлана, на его месте стоял Тир Гвин.

Первым вернулся к новой жизни Тегид Татал. Он открыл глаза, встал и огляделся. Ската лежала рядом, в малиновом плаще с зеленой и золотой каймой. Гвион лежал у ног Тегида, рядом — Бран, а вокруг Брана — Стая Воронов, какими их помнил Тегид, — только теперь их изодранные плащи стали новыми цвета воронового крыла, и у каждого на шее красовался серебряный торк. Кинан лежал немного поодаль, протянув руку к Гэвин.

И все они, включая самого Тегида, оказались одеты в лучшие одежды — такого материала и работы, такого цвета и качества, каких еще никогда не было. Тегид, Ската, Вороны, все люди Гур Гвира и их пленники — одежды всех поражали искусством работы и великолепными цветами.

Изменилось даже оружие воинов. Оно блестело серебром и золотом, как и весь мир вокруг, и было это словно в первый день творения. Копья, древки, и наконечники, стали золотыми, как и все рукояти мечей. Ободки щитов, выступы и кольца сияли серебристым блеском.

Тегид удивленно оглядел воинов и посмотрел в небо. Оно переливалось живым светом. Грязная Земля стала неописуемо прекрасной, и тогда бард начал понимать, что произошло.

Дрожа всем телом, он опустился на колени рядом с Браном и осторожно коснулся его. Вождь Воронов очнулся, и Тегид помог ему встать. Следующей он разбудил Скату, а затем Кинана; Бран занялся Воронами, а потом, все вместе, принялись приводить в чувство людей Гур Гвира.

Ската с колотящимся сердцем подбежала к дочери и пала рядом с ней на колени. Волосы