Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

телом поступили иначе: его установили в царском зале в ожидании похорон. Тегид решил, что меня следует похоронить в гробнице, которую еще только предстояло построить. А пока я лежал на тех же носилках в королевском зале, а безутешная Гэвин оставался рядом со мной день и ночь, пока готовился горседд.

Однажды вечером в зал зашел Тегид и опустился на колени рядом с Гэвин. Эту ночь, как и все предыдущие, она провела, сидя на моем троне из рогов.

— Пришло время отпустить его, Гэвин, — сказал бард.

— Отпустить? Не бывать этому, — ответила она почти шепотом.

— Я же не сказал, что ты должна забыть его, — успокоил Тегид. — Но для Лью пришло время — и уже давно — идти дальше. А ты держишь его здесь.

— Я? Держу? — Гэвин задумалась. — Тогда, — сказала она, взяв мою холодную руку, — я ни за что не отпущу его, и он навсегда останется со мной.

— Нет, — мягко возразил Тегид. — Тебе придется отпустить его. Ты же держишь его в тюрьме. Это нехорошо. — Бард обнял мою жену за плечи и заглянул в глаза. — Гэвин, послушай меня. Все идет так, как должно идти. Лью был послан с определенной целью, она достигнута. Пришло время освободить его. Для него это еще не конец пути.

— Я не могу, — промолвила Гэвин сквозь рыдание. — Я же останусь одна!

— Если не отпустить его сейчас, рано или поздно твоя любовь зачахнет, но перед этим она отравит твою жизнь и жизнь ребенка, которого ты носишь, — твердо ответил Тегид.

Гэвин закрыла лицо руками. Слезы просачивались сквозь пальцы.

— Ох, Тегид, как больно! — воскликнула она. — Мне так больно!

— Я знаю, — тихо ответил он. — Эта рана будет болеть еще долго, но, в конце концов, и она затянется.

— Я не знаю, что мне делать, — плакала она.

— Я тебе скажу, — ответил мудрый бард. — Ты родишь ребенка, которого он тебе дал, и будешь любить его и растить с памятью о нем. — Он взял ее за руки. — Идем со мной, Гэвин.

Она встала, бросила на меня последний любящий взгляд и вышла с Тегидом. Ската и Стая Воронов ждали у входа в зал. Как только появились Гэвин с Тегидом, Вороны вошли в зал. Они подняли носилки на плечи и вынесли их наружу; а затем медленно пошли через кранног к лодке, пересекли озеро и причалили там, где ждал Кинан с лошадьми и повозкой. В повозку запряжены три лошади — пристяжные рыжая и белая, и коренник — сильный вороной жеребец. Колеса обернули черной тканью. Рядом с Кинаном, со щитом и копьем стоял Лорд Калбха, а за ними с незажженными факелами в руках толпился народ Динас Дура.

Мое тело положили на повозку, и процессия медленно направилась вдоль берега к священной роще, туда, где по слову Тегида воздвигли Курган Героя. Преодолев длинный склон, мы прошли мимо мельницы, достроенной в мое отсутствие лордом Калбхой и Хуэлем, мастером-строителем. Я благословил мельницу, пусть хорошо работает.

Траурный кортеж вошел в затененную рощу. Посреди рощи возвели Горседд — пустую каменную комнату. Пол покрыли дерном, а вокруг кольцом стояли стройные серебристые березки. Возле каменной пирамиды кто-то поставил щит. Я и раньше слышал карканье. А теперь быстрая тень пронеслась над головой, и огромная черная птица с блестящими перьями спикировала и села на край щита. Я подумал, что это Алан прислал гонца попрощаться.

Носилки поставили у подножия могильного холма. Сзади молча стояли люди. Главный Бард, стоя над моим телом, накинул складку плаща на голову. Воздев надо мной золотой жезл, он звучно произнес:

— Сегодня мы хороним нашего короля. Сегодня вечером мы прощаемся с нашим братом и другом — другом, который сделал для нас то, что мы не смогли сделать для себя. Некоторое время он жил среди нас, но, как и Мелдрон Маур до него, Лью служил Песне Альбиона. Его жизнь была жизнью Песни, и Песня забрала жизнь, которую ненадолго даровала. Король мертв, он убит подлым образом. Он добровольно принял смерть, чтобы жили его жена, его друзья, ради свободы которых он принял столько мук. Пусть никто никогда не скажет, что он жаждал славы; пусть люди помнят, что он смирил себя, нарушил свои заветы, чтобы отправиться в Тир Афлан.

Он не берег свой высокий ранг, и в результате в мир пришло великое добро. Ибо после смерти Лью Песнь Альбиона снова звучит. Слушай, о Альбион! Великий год окончен, начинается новое время. Песнь больше не будет сокрыта; она больше не будет зависеть от Фантархов и королей, ибо теперь Песнь хранится в сердце и душе каждой женщины и каждого мужчины, и все люди будут ее защитниками. — Тегид Татал, Пандервидд Альбиона, опустил руку и сказал: — Пришло время освободить нашего брата и дать ему возможность продолжить свой путь.

Он развел небольшой костерок и зажег от него факел. Потом махнул рукой, предложив людям зажечь свои. Вскоре все факелы засияли, как звезды, в темной вечерней роще. Вороны по его знаку снова подняли носилки. Дастун, Эмир, Найл и Гаранау с Браном во главе медленно понесли мое тело посолонь вокруг кургана. Впереди шел Тегид, следом Гэвин, по правую руку шла Ската, по левую — Кинан. Все пели.

Я был с ними в роще. Я видел, как свет факелов освещает лица и блестит в глазах, омытых слезами; я слышал, как они пели, сначала тихо, потом все громче, выпуская горе наружу. Они спели «Плач королевы», и звуки песни пронзили мое сердце.

Гэвин пела вместе со всеми, высоко подняв голову, не сдерживая слез, текущих по щекам. Я чувствовал тяжесть печали, сковывающую душу моей жены. И я шепнул ей на ухо:

— Гэвин, любимая, ты вечно будешь жить в моей душе, пройдет время и твое горе станет легче.

Тегид провел людей вокруг кургана трижды. Завершив третий круг, люди выстроились в длинную двойную линию, подняв факелы. Они сформировали Aryant Ol, Сияющий Путь, по которому тело короля уходит к вечному покою. А потом меня отнесли к моей могиле.

Вороны, высокие и мрачные, подняли носилки на плечи, и медленным размеренным шагом пошли к могильному кургану по Сияющему Пути. Тегид шел рядом с Гэвин. Позади них Кинаном высоко держал факел, и все трое