Ничего невозможного - Людмила Астахова

— Мы поделили этот мир на троих. По-честному.

Не кривил душой бессменный глава Тайной службы, ибо каждому из участников той грандиозной попойки достался в блистательном будущем самый подходящий, самый лакомый ломтик от пирога власти.

— Тогда почему? — мрачно спросил Раил.

Исподлобья глядел, зло, цепко, будто ударить собрался.

«Неужели он не понимает?» — поразился помимо воли командор.

— Он и так отдал вам… и империи все, что имел, сир. Разве нет?

Император подумал-подумал и согласно кивнул.

— Но вам и этого показалось мало — вы потребовали сделать выбор…

— Выбор между безупречностью и позором? — надменно приподнял бровь Раил.

Лласар потрясенно всплеснул руками, чуть не выронив хрустальный бокал.

— ВсеТворец! Надеюсь, ничего подобного вы ему не сказали? Нет? Уже хорошо. Потому что Росс никогда бы не простил такого сравнения. И он не стал выбирать между вашей… Хорошо! Нашей империей и своим собственным сыном.

— Его сын родился магом!

На ковре расплылось алое пятно. Не выдержал самодержец — выплеснул обиду и вино прямо себе под ноги. Жалобно хрустнул под сапогом тонкий кордейлский хрусталь.

Возмущению Его императорского величества не было предела и края. В его представлении — это худшее, что может случиться с любым родителем. И кто же мог подумать, что равнодушный к детям и семейным радостям Джевидж вдруг обнаружит в себе такие запасы отцовской любви и заботы?! Да никто! Даже знавшие его уже четверть века не предполагали, что такой принципиальный магоненавистник решится пройти опаснейший колдовской обряд, лишь бы спасти жену.

— Россу всего лишь не повезло, а вы хотели сделать его предателем, сир, — мягко молвил командор и с превеликой грустью подумал, что согласен на сына-колдуна, лишь бы он у него был. — С друзьями так нельзя.

«И ни в коем разе не следовало давить на Фэйм».

Рассказ Моррана Кила о сердечном приступе, едва не закончившемся для канцлера фатально, произвел-таки на главу Тайной службы должное впечатление. Если Росс из смерти вернулся ради супруги… Воистину, его императорское величество совершил роковую ошибку.

В кабинете воцарилась гробовая тишина, и только взгляд матери с необычной картины стал еще печальнее.

— Лласар, вы ведь что-то предприняли уже?

— Разумеется, — немного снисходительно улыбнулся Урграйн, ровно в той степени, чтобы не оскорбить своего монарха.

Росс должен знать, что у него все еще остались друзья, решил лорд командор в тот же миг, когда мис Лур поведала об авантюрных планах Джевиджа. И отправил отважную агентессу следом, снабдив ее неким документом, не только раскрывающим перед Лалил все властные двери, но дарующим ей полномочия, сравнимые разве что с его собственными.

Никто не спорит, у Джевиджа и его жены хватит мужества пройти Территории из конца в конец, но пусть у них будет небольшая страховка и надежный дух-хранитель. И не смейтесь, милостивые господа, не смейтесь. Дочь содержательницы борделя подходила на эту роль идеально. Такая в любую нору пролезет, из воды сухой выйдет.

А вино Лласар Урграйн, командор Тайной службы Эльлора, допил с удовольствием и государя своего уверил в том, что держит ситуацию с Россом под контролем. Хотя какой может быть, прости, ВсеТворец, контроль, если речь идет о Джевидже?

Все повторяется, все возвращается на круги своя — таков вечный закон мироздания. Зима никогда не продлится дольше отмеренного ей времени, планета обязательно повернется к солнцу нужным бочком, и холод отступит. До следующей зимы, естественно. Все сущее уже когда-то было и еще обязательно будет. Но, право слово, не до такой же степени. Нынешняя осень так отчетливо напоминала ту, ужасную и безумную, приключившуюся три года назад. Снова впереди долгая дорога, полнейшая неизвестность и множество опасностей, а рядом Фэймрил, теперь уже не чужая, а совсем наоборот — роднее и ближе не придумаешь. Но как была скрытной Джевиджева родная и близкая супруга, таковой и осталась. Конечно, можно сказать, что различия существенны, ведь вместо студента-медика — телохранитель-маг, но на самом деле и тот и другой — его, Росса Джевиджа, солдаты, его маленькая армия. Опять, к слову, потребовалась армия! Все одно к одному.

Значит, три года назад история не закончилась возвращением отобранной магами памяти, умерщвлением главного виновника и торжеством справедливости. Снова арис-месяц настойчиво вострубил в боевой рог и позвал старого солдата на битву, если уж говорить красивыми метафорами, столь неугодными жестокому и прагматичному веку прогресса. А с другой стороны, когда это времена были милосердны к детям своим?

Бывший маршал империи проигнорировал осуждающий взгляд жены, когда попросил кондуктора предоставить места в купе для курящих. В дороге он собирался тщательно все обдумать, а с трубкой в зубах делать это на порядок приятнее. Не обязательно даже курить самому, иногда достаточно вдохнуть запах хорошего табака, чтобы направить мысли в нужное русло. Привычка, оставшаяся еще с тех пор, когда он маленьким мальчиком вместе с отцом ездил из Виджмара в столицу. И тоже, кстати, первым классом. Впрочем, тридцать пять лет назад вагоны первого и третьего класса отличались друг от друга не просто отделкой и количеством пассажиров, а как небо от земли. Первые были построены по типу дилижансов: с мягкими сиденьями, крышей, окнами, а последние представляли собой открытую платформу. Хотя Росс тогда не отказался бы и от путешествия с ветерком. Впечатлений осталось море, несмотря на отцовскую манеру превращать захватывающее путешествие в один длинный, утомительный урок естествознания. А ну-ка заставьте девятилетнего мальчишку сидеть смирно и внимать назиданиям, когда за окнами столько всего происходит, на станциях продают леденцы, игрушки и лимонад, вокруг полно незнакомых людей, детей, собак, а локомотив так громко гудит и выпускает клубы пара. Помнится, измучились до крайности оба — и отец, и сын. Мальчишке потом еще и розог перепало за дурное поведение и непослушание.

Джевидж усмехнулся своим воспоминаниям. Прошлогодняя поездка на море с маленькой Кири ему двадцатидевятилетнему показалась бы настоящим кошмаром, но в сорок три совсем иное дело — терпения предостаточно, ребенок не раздражает, напротив, добавляет в жизнь радости. А когда, набаловавшись, Кири еще и задремывала на его руках… Словно котеночек пригрелся: теплое тельце, доверчиво прильнувшее в груди, легкое дыхание, безмятежность в густоте ресниц… Одним словом — блаженство! Наверное, потому что в этом возрасте Россу Джевиджу полагалось бы стать дедом, а внуки… Внуки — это уже совершенно другое, чем дети. Спросите кого угодно.