Однажды в России - Константин Столяров

На Приморском шоссе, когда "волга", не снижая скорости, мчалась по Сестрорецку, Тизенгауз вспомнил о том, что в волнении забыл сказать Вороновскому.

- Виктор Александрович, если встретите в Москве Добрынина, передайте ему, что я не нарушу своего слова.

- Вы о чем? - не понял Вороновский.

- О янтаре. Я же обещал Аристарху Ивановичу подарить янтарь государству.

- Стоит ли?

- Но мы так условились.

- Применительно к вам, Андрей Святославович, роль нашего государства не настолько благовидная, чтобы претендовать на подарки.

- Может быть, я не совсем удачно выразился. Янтарную коллекцию пора передать людям, сделать ее общественным достоянием, чтобы все желающие смогли непосредственно ощутить всю прелесть...

- Не лучше ли сперва получить назад изъятые коллекции, а уж потом решать их судьбу? - остановил его Вороновский. - Драгоценностей вы, скорее всего, больше не увидите, это мы с вами обсуждали, да и в остальном многого недосчитаетесь. Я склонен освободить вас от опрометчивого обещания и берусь урегулировать возникшую проблему с Ариком. Согласны?

- Прошу вас, не беспокойтесь.

- Позвольте узнать - почему?

- Коллекция янтаря абсолютно завершенная, - упорствовал Тизенгауз. - Свою миссию собирателя я выполнил до конца. Теперь ее место - в музее.

- Янтарь ваш, а, как известно, хозяин - барин, - холодно произнес Вороновский. - Я передам ваши слова Арику...

Как ни хороши умные советы, а себя не переиначишь. Тизенгауз постеснялся судиться с ЦНИИСЭ и лишился большей части компенсации за вынужденный прогул. Зато при получении коллекций он вел себя в точном соответствии с рекомендацией Вороновского и явился в ГУВД не один, а с тремя спутниками. К удивлению Тизенгауза, в камере хранения ГУВД их встретили не только милиционеры, но и съемочная группа Ленинградского телевидения - популярная программа "10 волнующих минут" захотела выпустить в эфир необычную информацию.

Прочистив горло и выпятив грудь колесом, первый заместитель начальника УБХСС, молодецкого вида подполковник, торжественно заявил:

- Товарищи телезрители! Обвинявшийся в спекуляции в особо крупных размерах гражданин Тизенгауз Андрей Святославович был ранее осужден с конфискацией имущества. Но Верховный суд Российской Федерации посчитал его невиновным. Выполняя вынесенное судом определение, мы с радостью возвращаем Тизенгаузу принадлежащее ему имущество общей стоимостью в три миллиона рублей... Андрей Святославович, поздравляю вас от лица ваших земляков-милиционеров!

Подполковник взял Тизенгауза за руку и потянул к себе, чтобы заключить в объятия, но Андрей Святославович не поддался. Тем временем два сотрудника в штатском поставили на стол первый ящик из упаковочного картона, а телеоператор приблизился к Тизенгаузу, снимая его лицо крупным планом.

- Прекратите! - Тизенгауз отвернулся от оператора. - Я не даю разрешения на съемку!

- Нам ваше разрешение не требуется, - с усмешкой бросил ведущий телепрограммы, бойкий молодой человек в кожаной курточке. - Телезрители должны знать, чем занимается наша милиция.

Оператор обошел Тизенгауза и, отклоняясь назад, продолжал снимать крупный план.

- Неужели вы не понимаете, что наводите на меня грабителей? - Тизенгауз в упор взглянул на подполковника.

- Пардон! - вступил в разговор старый адвокат со шрамом. - Вы не находите, что все это очень похоже на ситуацию, описанную Маршаком в стихотворении "Багаж"?

Оператор тотчас навел камеру на адвоката.

- "Дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж, картину, корзину, картонку и маленькую собачонку", - с выражением продекламировал старик.- А на станции назначения вместо щенка даме выдали взъерошенного пса устрашающих размеров и в ответ на ее претензии мудро заметили: "Однако за время пути собака могла подрасти!" Как вы, подполковник, можете вернуть моему клиенту три миллиона, если изъяли у него втрое меньше? Вы, почтеннейший, не в ладах с арифметикой.

- Товарищи, товарищи! - засуетился подполковник. - Не будем придираться к словам.

- Юра, сосредоточься на имениннике, - вполголоса наставлял оператора ведущий телепрограммы. - Дай общий вид, а как он начнет перебирать вещички покажешь его руки.

Прежде безучастный Алексей Алексеевич переглянулся с Володей и еле заметно кивнул.

Оператор попятился к стенке и ненароком столкнулся с Володей, в этот момент перемещавшимся к Тизенгаузу. Володя покачнулся, словно потеряв точку опоры, и коленом заехал оператору между ног, отчего тот согнулся, выпучил глаза и выронил из рук камеру.

- "Бетакам"... - На лету подхватив камеру, Володя вслух прочитал ее название и спросил у оператора: - Как самочувствие?

Оператор ловил воздух ртом.

- Зря не бережешь казенную технику. - Володя поставил камеру на пол перед оператором. - Вещь импортная, с ней надо осторожнее.

Побелевший от гнева ведущий бросился на выручку.

- Безобразие! - воскликнул Алексей Алексеевич. - Развели, понимаешь, тараканов.

Он шагнул вперед и с силой стукнул каблуком оземь, но удар пришелся не по таракану, а по стопе телевизионщика. Надменная мордочка ведущего скривилась от боли. Он зашипел и присел на корточки.

- Извините, товарищ дорогой, промазал, - виновато запричитал Алексей Алексеевич. - В случае обиды разрешаю наступить мне на ногу, тогда будем квиты.

- Что происходит? - возопил ведущий. - Подполковник, куда вы смотрите?

То ли первый заместитель начальника УБХСС, переведенный в милицию из КГБ, узнал своих бывших сослуживцев, то ли у него сработало профессиональное чутье, но и он, и его подчиненные дружно поджали хвосты.

Между тем, вскрыв стоявший на столе ящик, Тизенгауз взял в руки икону Казанской Богоматери и громко спросил:

- Скажите, пожалуйста, кто срезал с нее восемь крупных жемчужин?

В воздухе повисла пауза.

Если бы передачу вели в прямом эфире, задуманная в ГУВД обедня была бы безнадежно испорчена. Но для того и существует монтаж, чтобы убирать из снятого материала все лишнее и второстепенное. Ведущий не зря считался мастером репортажа: в "10 волнующих минут" не попали ни реплика адвоката, ни икона со срезанными с оклада жемчужинами, ни тот ящик, откуда обескураженные стражи порядка вместо предметов декоративно-прикладного искусства вытащили четыре силикатных кирпича, зато в тот же вечер ленинградские телезрители воочию убедились, что законы у нас неукоснительно соблюдаются и счастливчик по фамилии Тизенгауз получил обратно свои три миллиона.

Совет Вороновского относительно коллекции янтаря тоже остался невостребованным - Тизенгауз созвонился с Добрыниным и попросил его провести переговоры с Министерством культуры СССР.

- Андрюха, дари янтарь Прокуратуре Союза, - пробасил в ответ Добрынин.

- Как? - опешил Тизенгауз.

Его поразила не фамильярность Добрынина, с которым он за столом у Вороновского пил на брудершафт из рога горного козла, а названное им ведомство. Зачем Прокуратуре СССР коллекция янтаря? Что у Добрынина на уме?

- А так: отстучи на машинке письмецо Генеральному прокурору, а я вручу его кому следует. Видит Бог, ребята там стоящие, не чета вороватым кикиморам из музеев.

- Аристарх Иванович, я все же хочу понять...

- Какие-то негодяи, черт их дери, два года сживали тебя со свету! сердито заговорил Добрынин. - Где же твоя жажда мести? Признавайся, у тебя есть яйца? Пошуруй в штанах, чтобы не обманываться.

- Прощать я не собирался, но...

- Тогда кто же, по-твоему, пустит им кровь? Старые перечницы из Минкульта? - наседал на него Добрынин. - Втравил меня в это дело, так иди до конца, как положено на Руси: око за око, зуб за зуб!

- Так прямо и писать Генеральному прокурору?

- Ты напиши, чем вызван дар, что тебя побудило, а остальное я беру на себя...

На другой день Тизенгауз с проводником "Красной стрелы" отправил в Москву запечатанный конверт для передачи Добрынину, а через неделю тем же способом получил ответ за подписью заместителя Генерального прокурора. От имени коллегии Прокуратуры СССР Тизенгауза благодарили за доброе намерение и, поскольку экспонирование произведений искусства не входит в задачи органов прокуратуры, рекомендовали переадресовать дар Советскому фонду культуры.

Вездесущий Добрынин со слайдами и каталогом янтарной коллекции побывал в правлении СФК на Гоголевском бульваре, 6, после чего в Ленинград наведались две благовоспитанные дамы, получившие задание осмотреть янтарь.

А в первых числах февраля Добрынин огорошил Тизенгауза новостью.

- Андрюха, кричи "ура"! - заорал он по междугородней. - Бьюсь об заклад, никогда не угадаешь, кто будет принимать у тебя янтарь!

- Кто же? - полюбопытствовал Тизенгауз.

- Первая леди! После заседания правления СФК я кое с кем пообедал и за бутылочкой все разузнал.

Судя по тону, за обедом Добрынин не пронес рюмку мимо рта, поэтому Тизенгауз осторожно спросил: