Однажды в России - Константин Столяров

Столяров Константин

Однажды в России

КОНСТАНТИН СТОЛЯРОВ

ОДНАЖДЫ В РОССИИ

"Однажды в России" - своего рода слепок с трех периодов новейшей отечественной истории, обычно именуемых "застоем", "перестройкой" и "постсоветской эпохой". Три хитроумных и увлекательных криминальных сюжета объединяют убедительно выписанные герои, психологическое развитие которых отражает перемены, происходящие в стране.

Ни один из персонажей этого романа не существовал как лицо, когда-либо зарегистрированное в актах гражданского состояния на территории России. Что же касается событий, положенных в сюжетную основу, то все они так или иначе имели место в реальной действительности.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПОЧЕМ ФУНТ ЛИХА (1978-1979 годы)

1. СТАРЧЕСКИЕ ЗАМОРОЧКИ

Господи, сколько можно толочь воду в ступе? - мысленно вопрошал Вороновский, пропуская мимо ушей почти все, что внушал ему шепелявый, вдобавок картавящий партнер. Предстоит простенькая операция, каких в их общем послужном списке насчитывалось больше десятка, схема действий тщательно разработана и не требует дополнительных уточнений, ибо предусмотреть все на свете невозможно, а маэстро битый час талдычит одно и то же, тревожится и переживает, точно перезрелая девственница перед первой брачной ночью. Намекнуть ему, что пора бы и честь знать? Нет, не годится. Во-первых, он все-таки гость, а во-вторых, рановато ставить на нем крест. Придется терпеть жужжание старого шмеля, утешаясь тем, что терпение вознаграждается в особо крупных размерах.

От нечего делать Вороновский обвел глазами стены своей гостиной и ненадолго задержал взгляд на морском пейзаже Суходольского. Стоило покупать его за девятьсот целковых? Притихшее перед грозой море, темно-серые тучи, заполонившие небо, каменистый берег, чайки, баркас с голой мачтой и неряшливо сложенным парусом, пестро одетые, чем-то озабоченные мужики и бабы, похожие скорее на зажиточных крестьян, чем на рыбаков, - все скомпоновано профессионально, вполне пристойно. Однако чего-то явно недостает, нет изюминки, вместо картины получился красивый этюд, хотя это и девятнадцатый век. Зато рама выше всяческих похвал: затейливая лепнина и превосходно сохранившаяся позолота. За одну только раму знатоки не колеблясь выложат три, а то и четыре сотни. В общем, полотно Суходольского не находка, но и не напрасно потраченные деньги. Со временем надо поменять его на что-то лучшее...

Старческое жужжание внезапно оборвалось. Может быть, пафос у маэстро наконец-то иссяк? - понадеялся Вороновский и тотчас убедился в неосновательности своего слишком уж радужного допущения.

- Что-то еще собирался вам сказать... - В воздухе повисла пауза. - А, вспомнил! Вороновский, жирновато берете за работу. По качеству претензий нет, мастер есть мастер, но расценки... Грабительские расценки! Будьте скромнее. Сойдемся на тридцати пяти процентах, а?

Вечерело, да и день выдался пасмурный, поэтому лицо собеседника, сутулившегося в кожаном кресле спиной к свету, казалось сидевшему напротив Вороновскому темным пятном, обрамленным розовато-коричневым нимбом, - старик издавна подкрашивал остатки волос и на сей раз либо перемудрил с дозировкой, либо с опозданием смыл с головы краситель. В другое время это вызвало бы у Вороновского улыбку, но сейчас он смотрел на старика с искренним сочувствием: до чего же прожитые годы безжалостны к людям - отбирают не только силу, ловкость, здоровье, но и разум.

- При всем уважении к вам, вы всего-навсего исполнитель, - не дождавшись ответа, снова зашепелявил старик. - Примерно то же самое, что артист, которого пригласили сниматься в кино. - Предвидя возражения, коих, впрочем, не последовало, он дважды хлопнул ладонями по подлокотникам. - Вы играете роль и все, тогда как я одновременно и автор сценария, и режиссер-постановщик фильма. Ведь так, а?

Маразм крепчает! - про себя подытожил его речь Вороновский. Скупые по натуре люди в преклонном возрасте, как правило, скаредничают все безудержней, доводя жадность до абсурда, подобно Гобсеку у Бальзака. Но маэстро не назовешь отъявленным скупердяем - по крайней мере еще год тому назад этот его пунктик не бросался в глаза. А прежде...

Из нескольких независимых друг от друга и вполне достоверных источников Вороновский знал, что в конце сороковых годов этот старик, а тогда - мужчина в расцвете лет, по заслугам считавшийся воротилой подпольного бизнеса, недрогнувшей рукой швырнул с Дворцового моста в невские воды жестяную банку из-под паюсной икры, доверху наполненную бриллиантами и изумрудами. Швырнул только потому, что в этот момент ему померещилось, будто за ним следят. Всего лишь померещилось. И если впоследствии он упоминал о выброшенной банке, то без тени сожаления, с эдакой снисходительной усмешкой в уголках рта - мол, куда вам, нынешним, до нас, могикан! Да, вот так проходит земная слава, как некогда говаривали древние римляне. Неужели и он, Виктор Вороновский, когда-нибудь превратится в такого же старого пердуна с гобсековским комплексом? Брр! Пауза затягивалась.

- Придется привлечь к делу Григорянца,- нарушил молчание старик. - Он работает не хуже вас.

Нелепо искать подвох - старик действительно не помнит, что уже заводил эту дурацкую пластинку семь или восемь раз подряд, решил Вороновский, откидываясь на спинку кожаного дивана и с хрустом потягиваясь. Стоит ли доживать до глубокой старости, если тебя ждет дряхлость и амнезия?

- Григорянц скромнее Вороновского, он возьмется за двадцать пять процентов, - тихо, точно думая вслух, вымолвил старик. - Возьмется, еще и в ножки поклонится.

Едко усмехнувшись, Вороновский нараспев проговорил:

- Распалась связь времен...

- Что распалось? - не понял старик. - Вы о чем?

- О вас, маэстро. Давненько, вижу, не перечитывали Вильяма Шекспира?

- При чем тут Шекспир, когда разговор идет о Григорянце?

- Изволите путать прошлое с настоящим,- насмешливо заметил Вороновский. За малым дело стало: ваш скромник Григорянц выйдет на свободу эдак годика через полтора, а то и позже. Или его амнистировали, а я об этом ничего не слышал?

- Кто все продумал, просчитал, состыковал одно с другим? - с обидой вопрошал старик, вовсе не обескураженный тем, что попал впросак.- И слышать, как настаивают на...

- Настаиваю: или половина, или я в эти игры не играна - жестко перебил Вороновский и глазами указал на кейс у его ног. - Можете забирать ваш реквизит, товарищ режиссер-постановщик, он же автор сценария.

- Издеваетесь? Плюете на меня, на мой труд?

- Видите ли, достопочтенный...

- Без имен! - пискливо вскрикнул старик.

- О Господи! Послушайте, маэстро, сколько можно твердить одно и то же: ни КГБ, ни милиция мною вообще не интересуются и своих "жучков" ко мне в квартиру не ставят. Тайком же записывать наши задушевные беседы на магнитную пленку мне незачем: я всецело полагаюсь на память, плюс еще прибегаю к вашей мудрости. Черпаю ее горстями, словно томимый жаждой путник у ручья с ключевой водицей. Для пущей убедительности Вороновский выпрямился и жестом показал как. Удовлетворены?

- Осторожность никогда не бывает лишней, - назидательно проронил старик.

- Согласен. И что планировщик вы хоть куда - тоже согласен. Во всяком случае, за мои сорок два года второго такого я не встречал, не доводилось, признал Вороновский. - Но гонорар по-прежнему делим поровну, иначе я отказываюсь.

- Категорически? А если дать вам не тридцать пять, а все сорок процентов?

- Зачем вам так много денег? У вас же их куры не клюют.

- Эх, Вороновский, Вороновский...- Старик шумно вздохнул. - Сколько бы их ни было, деньги, как к осторожность, никогда не бывают лишними.

- Поразительное совпадение: я тоже ничего не имею против их избытка. Не скрою, мне чертовски нравится тратить деньги. А вам?

Старик вновь вздохнул и не удостоил его ответом.

- Маэстро, к чему грустить? У вас же нет повода: дом - полная чаша, разве что птичьего молока не хватает, любящая супруга, если не ошибаюсь, годков на тридцать моложе вас, заботливая дочь, внук, внучка, зимняя дача в Тарховке, с жаром перечислял Вороновский. - Что еще надо для счастья простому советскому пенсионеру?

- Дело. Без дела быстро теряешь интерес к жизни... - Старик перевел взгляд на каминные часы, мелодично отбившие шесть ударов. - Посмотрите-ка, Вороновский, подъехал мой зять?

Вороновский пружинисто поднялся с дивана и подошел к окну.

- Пунктуальность - вежливость королей: "волга" вашего зятя стоит у ворот. Не забудьте похвалить его.

- Похвалить? - Старик с видимым усилием встал, перевел дух и снизу вверх посмотрел на Вороновского - тот был выше на две головы.- Сказать, что отмочил этот засранец? Подходит ко мне внук... вчера или позавчера, точно не помню... подходит и ласково спрашивает: "Дедушка, у тебя уже был обыск?" Как вам нравится?

- Бойкий мальчуган. Сколько ему?