Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Я обменялась взглядами с Джейми и пожала плечами. Он сделал паузу, раздумывая и медленно помешивая суп в тарелке. Потом он положил ложку и взглянул на нее.

— Герхард сделал ужасную вещь, — просто сказал он. — Но для него это был вопрос мести; по его мнению, он не мог поступить иначе. Будет лучше, если я стану мстить ему?

— Нет, — сказал Фергюс с убеждением. Он взял руку Марсали, прекратив, таким образом, ее возможные возражения, и улыбнулся ей. — Конечно же, французы не верят в месть.

— Ну, возможно, некоторые французы, — пробормотала я, вспомнив о графе Сен-Жермене.

Однако Марсали не так легко было отвлечь.

— Хмм, — сказала она. — Вы так говорите, потому что они не были вашими, не так ли? — увидев, что брови Джейми удивленно приподнялись, она пояснила. — Женщины, которых убили. Но что, если бы это была ваша семья? Если бы это были я, Лиззи и Брианна?

— Тогда, — сказал Джейми ровным голосом, — это было бы мое дело. А то была семья Герхарда, — он встал из-за стола, оставив суп в тарелке. — Ты поел, Фергюс?

Фергюс поглядел на него, поднял свою миску и выпил суп до дна.

— Oui, — сказал он, вытирая рот рукавом. Он встал и погладил Марсали по голове, потом дернул прядь светлых, как солома, волос, выбившуюся из-под керча. — Не волнуйся, chéri [88]. Даже если я не верю в месть, я сделаю кисет для табака из мошонки того, кто попробует охотиться за твоими волосами. А твой па выпустит ему кишки.

Марсали с веселым раздражением сказала «пфф!» и хлопнула его по руке, и про Герхарда Мюллера больше не говорили.

Я сняла с полки тяжелый кувшин с зельцем и поставила возле двери, чтобы не забыть, когда буду возвращаться в дом. Я подумала, приехал ли сын Герхарда, Фредерик, вместе с ним? Скорее всего, да. Юноше было не более двадцати лет, и это не тот возраст, когда парень может отказаться от приключений. Именно жена Фредерика, Петронелла, и ее ребенок умерли от кори, а Герхарад посчитал инфекцию проклятием, которое наслали на них индейцы-тускарора.

«Нашел ли Фредерик новую жену?» — задалась я вопросом. Очень вероятно. А если нет, то среди новых арендаторов были две девушки. Возможно, Джейми планировал найти им мужей? И потом была Лиззи…

Ларь с кукурузой был полон на три четверти, хотя большое количество мышиных катышков на полу возле него было тревожным фактом. Адсо рос быстро, но, возможно, не достаточно быстро; пока он был размером со среднюю крысу. Муки было маловато, только восемь мешков. Но она могла быть еще на мельнице, надо спросить Джейми.

Мешки с рисом и бобами, бушели орехов гикори, серого и грецкого ореха. Кучи сушеной тыквы, мешок овсянки и кукурузной муки, галлоны яблочного сидра и уксуса. Кувшин соленого масла, другой несоленого, корзина с круглыми сырами из козьего молока, которые я обменяла на бушель ежевики и дикой смородины. Остальная часть ягод была высушена вместе с диким виноградом, или сварена и спрятана в кладовой, подальше — я надеялась — от набегов детей.

Мед. Я остановилась, наморщив губы. У меня было почти двадцать галлонов чистого меда и четыре фляги с сотами, собранными в моих ульях, которые ждали своей очереди превратиться в воск для свечей. Они хранились в пещере, окруженной стеной из камней, чтобы обезопасить их от медведей. Хотя не от детей, которые бывали здесь, чтобы накормить коров и свиней в хлеве. Я еще не видела подозрительно липких рук и мордашек, но лучше все же предпринять профилактические меры.

Инвентаризация мяса, зерна и маленькой маслодельни показала, что, пожалуй, голодать этой зимой не придется. Мое беспокойство уменьшилось, но все еще оставалась угроза дефицита витаминов. Я посмотрела на каштановую рощу с совершенно голыми ветвями. Еще добрых три месяца мы не увидим зелени, хотя на грядках у меня еще оставались репа и капуста.

Погреб под домом был хорошо заполнен, в нем плавали земляные запахи картофеля, сильный запах лука и чеснока и здоровый аромат репы. Две большие бочки с яблоками стояли возле задней стены, и я увидела, что к ним вели детские следы.

Я поглядела вверх. На стропилах были развешаны большие кисти винограда, медленно превращающегося в изюм. Они все еще были там, но нижние кисти были оголены, оставшись почти без ягод. Возможно, мне не стоит волноваться о вспышке цинги.

Я отправилась назад к дому, пытаясь подсчитать, сколько провизии нужно послать с Джейми и милицией, сколько оставить для жен и детей. Это было трудно, все зависит от того, сколько мужчин он сможет привести с собой. Он был назначен полковником, и ответственность за снабжение отряда была на нем, что позже могло компенсироваться — а, может, и нет — выплатами от ассамблеи.

Не в первый раз я пожалела, что не знала больше. Как долго ассамблея функционировала в колонии?

Брианна расхаживала вокруг колодца, задумчиво хмуря брови.

— Труба, — сказала она без предисловий. — Люди делали в это время водопроводы из металлических труб? Римляне делали, но…

— Я видела металлические трубы в Париже и Эдинбурге для отвода воды с крыш во время дождя, — предположила я. — Значит, водопровод есть. Хотя я не уверена, что видела что-нибудь подобное в колониях. Если даже есть, это ужасно дорого.

Кроме самых простых вещей таких, например, как подковы, все скобяные товары завозились их Англии, также как и металлы: медь, латунь и свинец.

— Хмм, по крайней мере, они знают, что это такое, — она прищурила глаза, вычисляя наклон между колодцем и домом, потом покачала головой и вздохнула. — Я могу сделать насос, я думаю. Но провести воду в дом проблематично, — она внезапно зевнула и моргнула, отчего на глазах у нее появилась влага. — Боже, я так устала, что не могу думать. Джемми всю ночь проплакал, и когда он, наконец, заснул, заявились Мюллеры. Я думаю, я вообще не спала этой ночью.

— Мне это знакомо, — сказала я с сочувственной улыбкой.

— Я была беспокойным ребенком? — спросила она и улыбнулась мне в ответ.

— Очень, — ответила я и повернулась к дому. — А где ребенок?

— Он с…

Брианна внезапно застыла, схватив мою руку.

— Что… — произнесла она. — Что это, ради Бога?

Я обернулась и почувствовала судорогу потрясения под ложечкой.

— Совершенно очевидно, что это такое, — сказала я, медленно направляясь к нему. — Вопрос в том, зачем?

Это был крест. Точнее большой крест — семи футов высотой — сделанный из сухих сосновых стволов, очищенных от ветвей и связанных веревкой. Он был установлен в ограде возле большой голубой ели, охраняющей дом.

Он не бросался в глаза, но его тихое присутствие, казалось, доминировало во дворе, подобно дарохранительнице в церкви. В то же время, было очевидно, что он был поставлен здесь не в знак почитания или для защиты. На самом деле, он выглядел зловещим.