Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Я попросила его не сводить глаз со свечи и провела ею перед его лицом вверх, вниз, направо, налево, наблюдая за движением глазного яблока. Так как не нужно было ничего отвечать, он расслабился, и его кулаки на коленях постепенно разжались.

— Очень хорошо, — сказала я, сохраняя тихий успокаивающий голос. — Да, хорошо… посмотри вверх, пожалуйста. А теперь вниз, на угол окна. Хмм, да… Теперь посмотри на меня снова. Видишь мой палец? Хорошо, теперь закрой левый глаз и скажи, палец сместился? Мм-хмм…

Наконец, я задула свечу и выпрямилась, со стоном распрямляя спину.

— Итак, — сказал Роджер беззаботным тоном, — каков приговор, доктор? Должен ли я пойти и начать делать себе белую трость?

Он отмахнулся от плавающих струек свечного дыма, но его беззаботности противоречили немного напряженные плечи.

Я рассмеялась.

— Нет. Тебе еще долго не понадобится собака-поводырь или даже очки. Кстати, ты сказал, что никогда не видел литературной таблицы для проверки зрения, значит, ты их видел раньше? Ты носил очки в детстве?

Он нахмурился, вспоминая.

— Да, носил, — медленно проговорил он. — Или скорее, — слабая усмешка появилась на его лице, — у меня была пара очков. Или две, или три. Когда мне было семь или восемь лет. Я ненавидел их, от них у меня болела голова. Так что я постоянно забывал их в школе, в автобусе, на камнях у реки… Я не помню, чтобы я носил их больше часа, и когда я потерял третью пару, отец сдался.

Он пожал плечами.

— Я никогда не ощущал, что они мне нужны.

— Да. Они и теперь не нужны.

Он уловил тон моего голоса и озадаченно посмотрел на меня.

— Что?

— Ты немного близорук на левый глаз, но не так, чтобы это стало проблемой, — я потерла переносицу, словно приподнимала очки. — Предполагаю, что в школе ты хорошо играл в хоккей и футбол, но не в теннис.

Он рассмеялся, и лучики разбежались от уголков его глаз.

— Теннис? В средней школе Инвернесса? Спорт изнеженных южан; мы называли его игрой для педиков. Вы правы, я хорошо играл в футбол, но плохо в лапту. А в чем дело?

— У тебя отсутствует бинокулярное зрение, — сказала я. — Возможно, кто-то заметил это, когда ты был ребенком, и пытался исправить с помощью призматических линз, но к тому времени, вероятно, было уже поздно, — поспешно добавила я, заметив, что его лицо приняло недоумевающий вид. — Чтобы это сработало, нужно было начинать раньше — до пяти лет.

— У меня нет… бинокулярного зрения? Но оба моих глаза работают, не так ли?

Он выглядел немного удивленным и стал рассматривать свою ладонь, закрывая то один глаз, то другой, словно надеясь найти ответ в линиях руки.

— С твоими глазами все в порядке, — уверила я его. — Только они работают вразнобой. Это довольно часто встречается, по какой-то причине мозг не может слить изображения, приходящие от обоих глаз, чтобы сформировать трехмерное изображение.

— Я не вижу в трех измерениях? — он теперь смотрел на меня, сильно прищурившись, словно ожидал, что я превращусь в плоскую картину на стене.

— Ну, у меня нет инструментов профессионального окулиста, — я махнула рукой на погашенную свечу, деревянную ложку и нарисованные таблицы, — у меня нет также практики окулиста. Но я уверена, да.

Он спокойно слушал, что я объясняла ему в меру своих сил. Его зрение можно было считать вполне нормальным с точки зрения его остроты. Но поскольку его мозг не сливал изображения обоих глаз, ему приходится оценивать расстояние до объекта, исходя из сравнения относительных размеров объектов, а не формируя объемную картинку. Что означает…

— Ты можешь отлично видеть, и это не мешает для большинства дел, — уверила я его. — И ты, вероятно, сможешь научиться хорошо стрелять. Но может быть проблема со стрельбой по движущимся объектам. Без бинокулярного зрения ты не сможешь точно определить, где этот объект находится, чтобы попасть в него.

— Понятно, — сказал он. — Если дело дойдет до драки, то мне лучше положиться на кулаки, да?

— По моему скромному опыту, — сказала я, — большинство шотландских конфликтов решаются, так или иначе, кулаками. Так вернее, как говорит Джейми.

Он весело хмыкнул, но ничего не сказал. Он сидел спокойно, раздумывая над моими словами, пока я приводила в порядок свой кабинет. Я слышала шумы со стороны кухни: лязг железной посуды, шипение и скворчание жира, вместе с доносящимся оттуда ароматом жареного лука и бекона.

Ужин обещал быть незамысловатым; миссис Баг была занята весь день приготовлениями к походу. Однако даже простейшие блюда миссис Баг представляли собой приличную еду.

Приглушенные голоса из кухни были прерваны воплем Джемми, раздалось краткое восклицание Брианны, другое Лиззи и потом глубокий голос Джейми, очевидно, успокаивающего ребенка.

Роджер тоже услышал их; он повернул голову на звук.

— Настоящая женщина, — сказал он с медленной улыбкой. — Она может убить дичь и может приготовить ее. Что при данных обстоятельствах довольно хорошо, — добавил он грустно. — Очевидно, я не могу добывать достаточно мяса к столу.

— Ха, — быстро сказала я, желая предупредить любые проявления его жалости к самому себе. — Я не застрелила ни одно животное, но я добываю пищу каждый день. Если ты д ействительно хочешь кого-то убить, то у нас много цыплят, гусей и свиней. А если ты сможешь поймать это проклятую белую свинью, пока она не срыла фундамент дома, то станешь местным героем.

Это заставило его улыбнуться, хотя и кривовато, но тем не менее…

— Думаю, мое чувство собственного достоинства со временем восстановится со свиньями или без, — сказал он. — Но хуже всего будет сказать нашим снайперам, — он дернул головой к кухне, откуда доносились голоса Брианни и Джейми, которые о чем-то говорили, — в чем проблема. Они, разумеется, будут добры ко мне, как к какому-то калеке.

Я рассмеялась, заканчивая мыть ступу и убирая ее в буфет.

— Бри беспокоится о тебе из-за регуляторов, но Джейми считает, что в походе вряд ли придется стрелять. Кроме того, бинокулярного зрения нет и у хищных птиц, — добавила я машинально, — за исключением сов. Ястребы и орлы не могут его иметь, так как глаза у них по обеим сторонам головы. Так что можешь сообщить Бри и Джейми, что я сказала, что у тебя глаза, как у ястреба.

Он рассмеялся на этот раз открыто и встал, отряхивая полы сюртука.

— Право, я скажу так.

Он подождал меня, держа дверь в холл для меня.

— Эта бинокулярная вещь, — сказал он, указывая на свои глаза. — Я с ней родился, как я полагаю?

Я кивнула.