Драматургия ГДР - Фридрих Вольф

Организуйся.

Ф р е д. Поступить в СПГ, чтобы обрести душевное равновесие? Да здравствует Первое мая! Вперед — на штурм сосисочных! А безработные пусть питаются запахом. Лучше уж я полежу на травке и поголодаю, вдыхая аромат цветов. Но и там я долго не выдержу — полчаса при самой лучшей погоде. Пусть буря наломает веток для моего одинокого костра. А потом — у меня дела. Мне нужно прочесть всю мировую литературу. Жизнь ведь не бывает как по линейке.

Э р н с т. Ты предпочитаешь блуждать в одиночестве? Партийная дисциплина тебе претит?

Ф р е д. Вступить в партию — другое дело. Но это значит отказаться от жизни. А я хочу чувствовать жизнь как процесс. Мне не нужно, чтобы меня учили. Я хочу ощущать мир. Никогда еще никакая мораль не задержала, не остановила, не изменила истории. Самая возможность единомыслия как действия ежечасно потрясает меня, и это совсем не то, что выпить чашку мясного бульона или спросить себя — что есть любовь? или — как мне выбиться в люди? (Глядя перед собой.) «Изготовление гробов. Курт Бир». Грета вошла туда. Все эти дни она была у меня в комнате. Что с ней случилось?

Э р н с т. Не столько с ней, сколько с ее папашей. А сейчас — молчок.

Гробовщик  Б и р  выходит из подъезда с молодой  м о н а х и н е й. Бир открывает перед ней дверь в мастерскую.

Б и р. Прошу. (Входит вслед за монахиней.)

Э р н с т (Фреду). Ты говоришь, Грета там?

Ф р е д. Если она не ушла, пока я завтракал у Марии.

Э р н с т. Я все время был во дворе.

Д р у г а я  ж е н щ и н а (снова появилась в окне). Да, все это время. Раз у вас столько свободного времени, будьте добры, окажите любезность. Послушайте, пожалуйста. (Включает радио на полную громкость.)

Э р н с т. Что она, взбесилась?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Хорошо, а так? Будьте добры, объясните мне, какая громкость разрешена. На случай если поступят жалобы.

Ф р е д (направляясь к подъезду). Объясни ей. Я пошел за углем. (Уходит.)

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Монахиня! Молодая и красивая. Она пришла заказывать гроб.

Э р н с т. Может быть, и нет.

Г р е т а  выбегает из мастерской, прижимается к стене.

Г р е т а (Биру, стоящему в дверях). Я не католичка! Я не хочу в католический госпиталь!

Б и р. Здесь я решаю.

Г р е т а. Мне скоро восемнадцать.

Б и р. Мы еще с тобой поговорим. (Уходит.)

Г р е т а. Где? Дай мне ключ от квартиры, чтобы я смогла войти. Ты просто хочешь от меня отделаться.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Ну и молодежь. Так кричать на родного отца.

Э р н с т. Такая громкость не разрешена. Закройте окно.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Вы имеете право запрещать. Я подчиняюсь. (Тщательно закрывает окно.)

Э р н с т (подходя к Грете). Иди в госпиталь, для тебя это самое лучшее. Это я говорил с монахиней и просил помочь тебе.

Г р е т а. А если я никогда не выйду оттуда? Ведь мне тоже хочется пожить. (Прислоняется к стене.) Ох!

Э р н с т. Вот видишь. Тебе нехорошо.

Г р е т а. Подумаешь, я давно привыкла.

Э р н с т. Иди в госпиталь. Сколько раз я видел, как ты спала на лестнице перед закрытой дверью. Ты что, грубила отцу?

Г р е т а. Не ему.

Э р н с т. А кому же?

Г р е т а. У него каждый раз новая. Слишком часто они меняются.

Э р н с т. Твоя мать умерла. У отца нет жены.

Г р е т а. И поэтому я должна терпеть всех этих баб?

Э р н с т. Где ты сегодня ночевала?

Г р е т а (пожимая плечами). Где?

Э р н с т. И так видно. В волосах стружки, и на спине тоже.

Г р е т а (чувствуя, что попалась). Наверно, брезент сбился.

Э р н с т. Ты, значит, спала в стружках, на складе гробов?

Г р е т а. Я подстелила брезент.

Э р н с т. Но там цементный пол. А ночью было восемнадцать градусов.

Г р е т а. Да, холодно было. (Глядя на него снизу вверх.) Стряхните с меня, пожалуйста, стружки.

Э р н с т (стряхивает с нее стружки). Иди наверх к Герте, если уж ничего лучше не придумали. А Герта пусть спустится ко мне. Правда, ее сейчас нет дома.

Из мастерской выходит  м о н а х и н я.

М о н а х и н я  (глядя на Грету). Придешь вечером на обследование, договорились? (Удаляется.)

Вбегает  Х а н н е л о р а.

Х а н н е л о р а. Гробы, одни гробы! Целый грузовик!

Б и р (у двери мастерской). Сегодня? Их должны были привезти на следующей неделе. Надо освободить место. (Грете.) Сбегай наверх к Кунерту, скажи, чтоб пришел немедленно. Черт возьми!

Г р е т а. Я только для этого и нужна. (Уходит в подъезд.)

Х а н н е л о р а (стоя около Бира, заглядывает в ворота). Гробы не покрашены, не то что в лавке на витрине.

Б и р. Занимайся своими делами. Не мешай.

М а р и я  Д е р ф л е р  появляется в дверях подъезда со старым маленьким чемоданом.

М а р и я  Д е р ф л е р. Эрнст, сделай мне одолжение.

Э р н с т. Я иду наверх. Меня Фред ждет.

М а р и я  Д е р ф л е р. Захвати его чемодан. Нечего ему стоять у меня, если сам он не приходит.

Ф р е д (из подъезда). Я здесь, но мне некогда. Поставь чемодан, никто его не украдет. (Эрнсту.) Не нужны мне твои деньги.

Э р н с т. Что с тобой?

Ф р е д. Сейчас узнаешь. (Уходит через ворота.)

Э р н с т (глядя ему вслед). Ничего не понимаю. (Марии Дерфлер.) Твое кафе уже открыто?

М а р и я  Д е р ф л е р. Сейчас откроется. Ты зайдешь?

Э р н с т. Вот только приберу у себя. И если Герта не вернется к тому времени. Мне нужно развеяться.

М а р и я  Д е р ф л е р  уходит. Д в о е  р а б о ч и х - г р у з ч и к о в  приносят и ставят на землю грубый гроб.

П е р в ы й (глядя на небо). Что-то темно становится.

В т о р о й. Снег пойдет.

Из ворот выходят  Б и р  и  Б р у н о.

Б и р (рабочим). Во дворе не ставьте. Занесите под арку. (К Бруно.) Привезли без предупреждения.

Б р у н о (он в белом рабочем халате). Бывает, хозяин.

Г р е т а  появляется из подъезда.

Б и р. Ну?

Г р е т а. Кунерта нет.

Б и р. Покарауль у ворот. Мне нужно освободить место.

Б р у н о. Я помогу вам, хозяин.

Оба уходят в мастерскую. С улицы появляется  Х а н н е л о р а, останавливается у некрашеного гроба.

Х а н н е л о р а. Грета.

Г р е т а. Да.

Х а н н е л о р а. Сейчас там внутри никого нет? А потом — на кладбище?

Г р е т а. Да, на кладбище.

Х а н н е л о р а. А потом на небо?

Г р е т а. Там места много.

Х а н н е л о р а. Среди всяких звезд? А что там?

Г р е т а. Ничего.

Х а н н е л о р а. Ничего?

Г р е т а. Поэтому и места много.

Х а н н е л о р а. И ничего не видно?

Г р е т а. А ты видела когда-нибудь счастье? Где оно живет?

В дверях подъезда появляется  М а р и я  Д е р ф л е р.

Х а н н е л о р а. На площади. Помнишь, мы ходили туда с бумажными фонариками? И ты шла впереди всех детей. А сейчас холодно.

Г р е т а. Да, тогда было тепло.

М а р и я  Д е р ф л е р. Ты замерзла, Грета. Может, выпьешь чашку горячего бульона?

Г р е т а. Мне нельзя уходить.

С улицы входит  К у н е р т.

К у н е р т (обнимая Ханнелору). Что на обед? Опять картофельный суп?

Х а н н е л о р а. Да.

К у н е р т. И больше ничего?

Х а н н е л о р а. Петрушка.

К у н е р т. Эх, сосисок бы! Вот было бы чудесно.

Б и р (у