Миры Империума - Кейт Лаумер

— Пойми, Оливия,— хрипло шептал я.— Здесь на карту поставлено куда больше, нежели чья-то красивая мечта. Я обязан туда отправиться. У тебя впереди вся жизнь. Живи и забудь обо мне!

— Позволь мне пойти с тобой, Бриан,— простонала она.

— Ты же знаешь, я не могу. Слишком опасно. И кроме того, с тобой шанс отыскать линию ноль-ноль уменьшится ровно вдвое. Воздуха может не хватить... — Я сунул в карман ее пальто свой бумажник и нежно высвободился из объятий.— Мне пора.

— Я... я почти надеюсь, что у тебя ничего не получится,— донесся из темноты голос Оливии.

Я подошел к челноку, зажег карбидные ходовые огни и, нащупав внутри тумблер, включил разогрев контура. Существо, оглушенное мной, слегка застонало.

— Тебе лучше уйти прямо сейчас! — крикнул я Оливии.— Заберись как можно дальше отсюда. Отправляйся в Луизиану, начни жизнь сначала, но только забудь о матушке Гудвилл...

В глубине челнока родился низкий гул. Песнь истязаемых молекул по мере установления поля, искажающего пространство и сворачивающего время, звучала все пронзительнее. Посреди массивной ткани реальности образовался крохотный пузырек невообразимо высокого напряжения.

— Прощай, Оливия!

Я запрыгнул внутрь хрупкого ящика. Стрелка измерителя силы поля на самодельной панели управления дрожала на краю шкалы. Время пришло! Я стиснул рычаг пуска генератора и выжал вниз до упора.

Все пронизала мелкая дрожь и зудение искрящих контактов. Стены вокруг челнока, мелькнув напоследок, пропали из виду. Я оказался лицом к лицу с безжизненным хаосом Пустоши. Обзорных экранов у меня не было, но футовые просветы между грубыми перекладинами давали панорамный вид на заваленную битым камнем равнину, мягко поблескивающую в лунном свете. Пейзаж тек и искажался, прямо у меня на глазах превращаясь в почерневшие обгорелые развалины и затем постепенно деградируя до лавоподобной мешанины когда-то расплавленных и затвердевших камней и стали.

Я разжал кулаки и попытался сделать первый вдох. Пока все шло нормально — я ехал через преисподнюю в картонке для яиц,— однако поле держалось, обузданное математической матрицей, воплощенной в нескольких сотнях обыкновенных проволочек, натянутых от гвоздя к гвоздю вокруг деревянного ящика. Массивная катушка, привинченная к полу, нервно вибрировала. Я сурово приказал себе расслабиться. Путь предстоял долгий.

Полдюжины собранных на скорую руку приборов исправно давали показания. Я оглядел ряды колышущихся стрелок и прикинул, от каких данных мне следует отталкиваться. Вместо подробной карты я имел в распоряжении только смутное воспоминание о фотограмме, показанной мне на совете ксониджил. Если мартышки не врали, а мне почему-то казалось, что дела обстоят именно таким образом, и мой аппарат действительно стартовал из четвертого обитаемого мира, сохранившегося посреди Пустоши, значит, направление можно считать условно близким к правильному. Навигация в Сети основана на сопоставлении трех координат, выбранных в произвольном порядке из бесчисленного множества полей, являвшихся материальной составляющей многомерного пространства. Точка пересечения координат давала представление об изначальном местонахождении. Отслеживание поступательных изменений в их соотношении вело пилота через Сеть — теоретически. Всего-то и оставалось прикинуть мою А-энтропи-ческую скорость, донастроить грубую панель управления, выяснить с ее помощью степень свободы маневра на А-линиях и совместить направление челнока точно с целью при условии существования таковой на данный момент. А управиться со всеми задачами мне следовало до того, как воздух в аппарате станет непригоден для дыхания. Хорошо хоть проблема с водой, пищей и местом для сна у меня отсутствовала. Я успею сто раз погибнуть или задохнуться, до того как она станет актуальной.

Согласно первичной обработке снятых с аппаратуры показаний, вектор движения челнока успел отклониться от расчетного минимум на полтораста градусов. Я осторожно передвинул бегунок одного из моих самодельных реостатов, скривился от разлетевшихся искр и взглянул на датчики, в надежде увидеть обнадеживающие результаты.

Результаты не обнадежили. Либо я неверно истолковал данные, либо переоценил собственные возможности в изготовлении сетевых аппаратов. Набросав колонки цифр, я торопливо произвел кое-какие вычисления. Теперь сомнений не оставалось — челнок несся на скорости, втрое превышающей расчетную и постоянно меняя курс. Собранная кустарным способом и не проверенная в результате спешки схема оказалась напрочь разбалансирована. Она, конечно, надежно удерживала разрушительный поток заключенных в ней сил, но ни о каком маневре даже речи идти не могло.

Я снова наугад что-то подкрутил и проверил показания. Стрелки задергались, одна поползла вниз, еще две — так же неуклонно вверх. Свободного хода ни у одного из реле управления почти не осталось. Титаническим усилием воли мне удалось припомнить все, что когда-либо доводилось слышать о методах аварийной навигации. При любом из вариантов вывод получался один и тот же: аппарат уже описал почти полный круг и мчится в направлении, прямо противоположном исходному. Я сдвинул рычаг, служивший одновременно и рулем, до упора влево, посмотрел на приборы. Те отреагировали, но недостаточно.

Прошло еще десять минут. Часы на руке тикали, странным образом отмеряя время моего вневременного безумного прыжка через альтернативные реальности. Одна секунда казалась вечностью. Я словно ждал, стиснув зубы, пока лаборант со шприцем нащупает вену.

Опять снял показания и окончательно убедился: траектория челнока закручивается в спираль, непонятно только — восходящую или нисходящую. Панель управления непрерывно искрила. Сопротивление, рожденное неестественной энтропической перегрузкой, стремительно нагревало проводку. Соединительная муфта, приколоченная к толстому, два на четыре, брусу, тускло засветилась красным. Дерево под ней постепенно чернело, выпуская струйки дыма, а затем появились первые бледные язычки пламени. Они окрепли, слились межу собой и побежали в разные стороны. Скинув пиджак, я предпринял безуспешную попытку сбить огонь. Кабель с расплавленным концом упал на проволочную сетку, вызвав цепочку новых возгораний, и повис, приварившись в новом положении...

Сердце мое остановилось. Я уже мысленно представил себя частью одной из огненных колонн, с безмолвным ревом стремившихся ввысь за бортом челнока, и... каким-то непостижимым образом аппарат продолжил свой бег по А-линиям. Потерев изъеденные дымом глаза, я проверил показания: курс резко изменился. Быть может, мне стоило попробовать мысленно воспроизвести беспорядочный маршрут, чтобы вычислить местоположение? Безнадежно. С таким же успехом я мог просто ткнуть наугад в любое из чисел.