Миры Империума - Кейт Лаумер

Чуть поодаль во мраке темнели контуры доставившей меня сюда хрупкой коробочки. Она врезалась в гигантский ствол, превратившись в груду хлама. Из-под наваленных горой досок выбивались клубы белого дыма, робкий огненный язычок лизнул оборванную лиану толщиной в человеческое запястье и пополз по ней, отбрасывая мерцающие сполохи на окружающие деревья и подлесок. Моя нога зацепилась за доску, обмотанную путаницей проводов. Я схватил ее, продрался к занявшимся развалинам и начал сбивать пламя. Ох, не стоило этого делать. Из опрокинутых батарей вытек расплавленный битум и заполыхал, плюясь трескучими огненными каплями. Основная ходовая часть разбитого челнока оказалась для меня слишком тяжелой, чтобы вытащить ее полностью. Я попытался было добраться до катушки, движимый какой-то смутной идеей о спасении, но огонь стремительно разгорался. Вспыхнуло сухое дерево. Пламя взметнулось высоко по стволу, поджигая всё новые лианы. Спустя пять минут с расстояния в сотню ярдов я наблюдал, как разворачивается первоклассный лесной пожар.

Дождь пролился достаточно скоро для сохранения леса, но слишком поздно для останков челнока. Я отыскал более-менее сносное укрытие под ближайшим кустом, немного послушал, как барабанят по его широким листьям крупные капли, и без сил провалился в тяжелый сон.

Серое промозглое утро разбудило меня сыростью и шелестом воды, слетавшей повсюду с мириад листьев. Я выполз наружу, осмотрел разнокалиберные синяки, убедился в целости костей и связок. В горле по-прежнему слегка першило от дыма, и еще я сумел где-то заполучить изрядный волдырь на внутренней стороне левого запястья, но в качестве платы за проделанное путешествие весь набор моих легких травм смотрелся более чем скромно.

Пламя выжгло в лесу рваный овал примерно сто футов в поперечнике. Я пересек почерневшую стерню и оглядел свернувшиеся провода, обугленные доски и обгорелую груду, некогда носившую гордое название «катушка». Последняя призрачная надежда, едва мелькнув, погасла. На сей раз я оказался заперт надежней некуда, причем без всякого музея с дармовым оборудованием в пределах досягаемости.

Огорошенный собственным потрясением, я не сразу распознал зародившееся в животе чувство голода. Да мне еще предстояло о многом подумать, насладиться кое-какими пустыми сожалениями и изрядным количеством мрачных фантазий о событиях, происходящих дома, в столице Империума, но сейчас следовало позаботиться о пропитании. А заодно, если мои обрывочные знания о джунглях могли служить хоть каким-то руководством, обзавестись мало-мальским укрытием от прочих обитателей этого региона, склонных причислять всех остальных к категории пищи...

Следовательно, прежде всего мне требовалось оружие. Хорошо бы разжиться луком со стрелами, однако на поиски подходящего дерева могло уйти слишком много времени, и еще надо содрать с кого-нибудь шкуру для жил на тетиву. Копье или дубина — вот, пожалуй, и все, что я мог позволить себе в своем нынешнем состоянии технологической нищеты. И даже для них требовалась хоть какая-то режущая кромка. В два легких движения я вернулся в каменный век.

Местность слабо повышалась в сторону предполагаемого востока. Я проломился через густой подрост, немного реже наблюдаемый мною за несколько секунд до аварийной посадки, но имевший мало общего с уютными кущами Средней Англии, столь подходящими для пикника. Держась нисходящего склона, я время от времени делал остановки и прислушивался, не донесется ли откуда-нибудь журчание ручья или рев медведя. Бойскаутская мудрость пригодилась. Через пятьдесят футов я вышел к верховому болотцу, полумесяцем прильнувшему к холму. Чуть дальше бежала чистая речка, огибая намытую из сероватых отложений длинную отмель и исчезая за ней. Плотная стена зелени нависала над противоположным берегом. Камней я поблизости не разглядел, однако здесь скопилась масса глины, вероятно пригодной для изготовления горшков. Я присел и зачерпнул на пробу. Тонкая песчаная взвесь утекла сквозь пальцы.

Пространство вдоль реки оказалось вполне проходимым. Я следовал за руслом еще несколько сотен ярдов, пока не выбрел на более высокий участок земли там, где течение сворачивало ближе к заросшему травой берегу. Для стоянки место годилось не хуже любого другого. Стянув ботинки, я забрался в воду, кое-как отмыл сажу и грязь с тела и сполоснул одежду. Возвращаясь на берег, я обнаружил выход чистой желтоватой глины. На этот раз материал оказался что надо: ровный, пластичный, почти жирный на ощупь. Нужен только хороший огонь для обжига. И для приготовления ростбифов, котлет, рыбного филе и прочего он тоже пригодится. Осталось только добыть необходимые ингредиенты при помощи оружия, которое я сделаю, как только у меня появятся топор и нож...

Солнце почти закатилось. Дневные поиски увенчались куском кремня, превращенным после долгой возни в ручное рубило и пару скребков. Любой уважающий себя пещерный человек выкинул бы их на свалку, спустя тысячелетия предоставив археологам отличную возможность спорить до пены у рта над их происхождением. Мне же каменные инструменты помогли срубить пару двенадцатифутовых хлыстов плотного ветвистого молодняка, очистить их от листьев и сучков и заточить тонкие концы до приемлемой остроты. Также я набрал дюжину горстей мелких, похожих на чернику ягод — теперь у меня жестоко крутило живот — и несколько фунтов гончарной глины. Вылепленные из нее корявые миски уже сохли на воздухе рядом со стоянкой.

Ближе к ночи небо расчистилось. До темноты я успел соорудить простой шалаш из веток и широких листьев и натаскал внутрь ворох почти высохшей травы в качестве импровизированного ложа. Оторвав от рубашки полоску ткани, я изготовил маленький лук для добывания огня, еще днем запасшись трухой из недр мертвого дерева и более-менее гладким камнем с углублением. Палочка из сухой древесины была не такая твердая, как хотелось, лук представлял собой неуклюжую самоделку, но из всех альтернатив у меня имелась только возможность сидеть без дела и предаваться размышлениям. Я насыпал в углубление древесную крошку, погрузил в него заостренный конец палочки с обернутой вокруг нее тетивой лука и приступил.

Десять минут спустя, дважды сломав и починив лук, затупив палочку и вместе с терпением исчерпав запасы трута, я на эту ночь решил повременить с костром и заполз в свое уютное убежище. Еще через две минуты неподалеку раздался вопль, отдаленно напоминающий рев взбесившегося слона. Я подскочил как ужаленный и зашарил вокруг в поисках ружья. Не обнаружив его, я замер и прислушался. Массивное тело с треском прогромыхало сквозь ближний подлесок, а чуть позже до меня донеслось недовольное ворчание, соответствующее аппетиту того, кто пока не успел добыть причитающуюся ему порцию мяса. Поблизости от стоянки росло несколько больших деревьев. С поразительной легкостью отыскав в полной темноте одно из них, я буквально взбежал вверх по стволу и заклинился в высокой развилке. До самого рассвета под моим насестом мягко вышагивали чьи-то могучие лапы.