Реквием машине времени - Василий Головачев

Естественно, рыцарство в княжестве Тюм переживало упадок — чего иного ожидать при такой княжне? Поговаривали, что и в императорском дворце положением дел в Тюме весьма недовольны. Втихомолку ждали громов и молний, именного Постановления — указа о немилости с большой императорской печатью. Счастье еще, что Серый Кардинал Тюма была женщиной властной и энергичной. На ней, похоже, княжество и держалось, ее хлопотами карающий гром Постановления пока что не грянул.

Сейчас вся эта попиравшая законы естества компания медленно приближалась к распахнутым настежь тяжелым воротам «Голубого Дракона». Ярко одетые, увешанные драгоценностями женщины. Мужчины — под стать Капитану (впрочем, они тоже не пренебрегали драгоценностями и пышными одеждами). Даже собаки у них были не такие, как принято, вместо крупных боевых псов — поджарые изящные борзые в золотых ошейниках. «Скорее всего, и насчет платьев не врут», — подумала Анастасия. Она, конечно презирала Ирину, но интересно все же — какие они, платья? Просто любопытно. Женщин на улицах древних городов, которые показал волшебник-ничтожество, она не успела рассмотреть толком.

Ирина остановила своего чалого напротив ворот. Собравшаяся вокруг Капитана компания особой почтительности по отношению к ней не проявила — поклонились небрежно и то не все. Подлинного рыцаря это привело бы в справедливую ярость, и он не преминул бы отхлестать их плеткой, но мыслимо ли ожидать такого От белокурой «притчи во языцех»? Конечно же, Ирина даже не почувствовала себя уязвленной. Сидела на коне, поигрывала тройной цепочкой на груди и бесстыдно пялилась на Капитана, а тот, сердито отметила Анастасия, разглядывал ее вполне благожелательно. Анастасия невольно сжала рукоять меча. Впрочем, этой белобрысой кошке — и глаза-то зеленые, кошачьи! — хватило бы доброй оплеухи…

— Это новый менестрель? — промурлыкала Ирина. — Почему же я не слышала? Любезный, ты, скорее всего, не знал, что при нашем дворе умеют ценить искусство?

Капитан прижал струны ладонью и учтиво поклонился:

— Простите невежду, ваше великолепие. Мы люди темные, право, не слыхали про ваши вернисажи…

Будь на месте Ирины кто-то другой, столь наглый ответ, да еще с непонятными словами, мог бы обойтись Капитану дорого (Анастасия подумала, что менестрелем его сразу и следовало объявить! Тогда любая промашка сойдет за чудачество: у менестрелей это дело вполне обычное и потому прощавшееся). Рослый усач двинул было коня к Капитану, но Ирина воспрещающе подняла звеневшую браслетами, сверкавшую перстнями руку:

— Назад! Милый мой, менестрели — народ не от мира сего, и относиться к ним нужно снисходительно, — вновь обернулась к Капитану. — Ты как-то странно изъясняешься, менестрель. Кто ты и откуда?

Капитан блеснул великолепными зубами:

— А и есть я, княгинюшка светлая, менестрель Майкл Джексон прозвищем, а бреду-то я из Больших Дерунов. Не доводилось бывать в тех краях?

— Эти местности мне неизвестны, — сказала Ирина. — Но они должны быть весьма привлекательны, если рождают столь даровитых и красноречивых менестрелей. Хочешь поступить ко мне на службу? Могу тебя заверить, меня не зря называют ценителем и покровителем искусств.

— Обмозгуем, светлая княгинюшка, — поклонился Капитан. — В искусствах мы обучены, бывало, какой малый ребятенок произрастет, из люльки едва выскочит, сразу канючит — мамка, отдай искусствам обучаться…

Капитан был человеком осторожным, и то, что он сейчас балагурил столь рискованно, означало одно: успел уже наслушаться от своей компании сплетен о княжне Тюма. Не перегнул бы палку, встревожилась Анастасия. На счастье, Ирина, похоже, куда-то спешила. Она благосклонно улыбнулась Капитану:

— Когда надумаешь, приходи в мой дом. Башни его видны отовсюду, всякий покажет.

И тронула коня. Кавалькада потянулась мимо ворот — девушки по примеру хозяйки одаряли Капитана ослепительными улыбками, мужчины поглядывали дружелюбно, как на своего. Только тот усач нахохлился. Проводив их взглядом, Капитан ударил по струнам:

За окошком свету мало,белый снег кругом валит,а мне мама, а мне мамацеловаться не велит…

— Ольга! — крикнула Анастасия, перегнувшись через перила. — А ну-ка быстренько сюда, оба!

Капитан с Ольгой неохотно пошли к крыльцу. Толпа проводила их разочарованным гулом и занялась кувшинами с пивом.

Анастасия молча прошла впереди них в свою комнату, обернулась резко:

— Дорогие мои, вы не забыли, что нам здесь засиживаться нельзя? Капитан, не ты ли жаждал побыстрее отсюда убраться? А оба будто нарочно внимание привлекаете…

Они посерьезнели.

— Знаешь, развеяться захотелось, — сказал Капитан. — Дорожка, чтоб ей… А во дворце я ни разу под гитару не пел, жутко интересно было бы…

— Я понимаю, — сказала Анастасия. — Самой развеяться хочется. Но… Серый Кардинал здесь, между прочим, та еще. И хозяйка в княжестве, строго говоря, она, а не эта кошка белобрысая. А парочка соглядатаев на любом постоялом дворе всегда болтается. Пока что за нас еще не брались, однако как знать? Лучше не рисковать лишний раз. Поэтому, Олька, отправляйтесь-ка вы на рынок, и немедленно. Что покупать, сама знаешь.

Когда за ними захлопнулась дверь, Анастасия присела у стола и показала язык своему отражению в зеркале. Она ничуть не кривила душой, говоря о возможных опасностях. Тюм в самом деле следовало покинуть как можно быстрее, и все же, положа руку на сердце… Кошка белобрысая, пялится, как на купленное!

Точить меч Анастасии входило в обязанности Ольги. Но Анастасия тем не менее сама спустилась в оружейную, имевшуюся при каждом постоялом дворе, и принялась за дело, чтобы занять чем-то руки, не сидеть наедине со своими мыслями. Возившиеся с оружием и доспехами своих хозяев оруженосцы косились на нее удивленно, но спрашивать, почему она сама точит меч, понятно, не посмели — этикет не позволяет. Да и мало ли какие обеты налагают на себя рыцари…

Ольга и Капитан вернулись, нагруженные всем необходимым, стали увязывать вьюки. Анастасия ушла к себе, ждала, когда они управятся и придут. За окном помаленьку смеркалось, огромная багровая Луна выползала из-за крыш. Анастасия пожалела, что бинокль упрятан далеко — можно было бы налюбоваться Луной, делавшейся столь близкой. Почему Капитан иногда как-то странно поглядывает на Луну? Словно бы со смутной тревогой пытается что-то вспомнить.

Дверь распахнулась. Ольга выкрикнула с порога:

— Капитан пропал!

Анастасия встрепенулась:

— Как?!

— Пошел напиться в трапезную. Сказал, что тут же вернется. И не вернулся. Нет его нигде…

Это известие встревожило Анастасию не на шутку. Капитан ни за что не отправился бы один в город — просто так, на ночь глядя, не предупредив.

— А если они начали нас брать по одному? — спросила Ольга тревожно.

— Случается вообще-то, — сказала Анастасия. — Но что-то не похоже. Людей знатнее нас хватали открыто, средь бела дня, тем более мы здесь чужаки.

Они переглянулись.

— Кошка белобрысая… — сказала Анастасия зло.

— Думаешь? Даже от нее трудно ожидать…

— Пошли, — Анастасия решительно поднялась. — Все-таки здесь не лес, всегда есть кто-то, кто видел…

Они вышли в полутемный двор, где никого уже не было. Ольга показала на боковое крыльцо в трапезную:

— Он вошел туда. Оттуда мог выйти в жилое крыло или вернуться той же дорогой. Но в комнаты он не проходил, я спрашивала. Выходит, вернулся во двор…

Анастасию осторожно потянули за рукав. Она обернулась так порывисто, что рослая девица-конюх испуганно отскочила в сторону. Оглянулась по сторонам:

— Да простит мне мою дерзость светлая княжна… Но не ищет ли она какой пропажи?

— Ищу, — пытаясь рассмотреть в полумраке ее лицо, ответила Анастасия. — Своего псаря.

— Того, что так складно и красиво пел?

— Того.

— Боюсь, ему неожиданно предложили лучшее место…

— Говори!

— Тс-с! — девица с широкой и конопатой плутовской рожей приложила палец к губам. — Вы уедете, светлая княжна, а я здешняя…

Анастасия достала из кармана кожаный тяжелый мешочек, дернула завязку. Не раздумывая, высыпала все золото в ладонь и сунула в руку конопатой:

— Говори!

Конопатая попробовала одну монету на зуб, довольно хмыкнула и почти беззвучно ссыпала золото в карман.

— Я стояла вон там, светлая княжна. Там темно, от ворот меня не видно было. Твой псарь вышел из трапезной, и тут появляется этот усатый. Из тех, здоровенных, будто бабы, которые у… Поняла?

— Дальше?

— Попросил твоего псаря выйти к воротам. Что-то по секрету обещал сказать. Он и пошел. Ну, тут подскочили сзади еще двое и накинули на него мешок. Узкий такой, раз — и сразу до пят запаковали. В таком мешке не побрыкаешься, человек как связанный…