Собачья работа - Галина Романова

— Хлеб бери, — последовал приказ, и он послушно взял кусок отрубного каравая. Долго придирчиво нюхал, примеряясь, с какого бока начать есть и залезет ли он в пасть целиком. Потом решился, откусил немного. Хм… тоже ничего. Вкусно!

— Молодец. — Бабка Одора стояла рядом, она погладила его по спутанным волосам, как мальчика. — Понял, зачем я тебя есть заставляла?

Он молча (пасть была забита едой) помотал головой.

— Затем, дурень, чтобы ты человеком остался! Или тебе так уж по нраву жизнь дикого зверя?

Человек прислушался к себе, пытаясь дать ответ на этот вопрос, и не смог. Он не помнил ничего из тех нескольких часов, которые провел в зверином обличье. Остались лишь ощущения, что мир полон звуков и запахов, что он бежал, чувствуя свободу, что был силен, ловок и окружен… кем? Друзьями? Сородичами? Верными слугами? Как он провел несколько часов, что делал — знания об этом выпали из памяти. Между воспоминаниями о том, что было накануне вечером, и тем, что происходило сейчас, словно кто-то вырвал кусок жизни. Мелькнула мысль: неужели он и остался бы таким?

— Остался бы, — ведунья угадала его мысли. — Помяни мое слово — навидалась я оборотней. Тебе от своего проклятия не избавиться. Верно говорят: «Черного кобеля не отмоешь добела». И совета моего ты не запомнишь, но все-таки я скажу: обернешься опять, так не вздумай в том обличье ничего есть, а особенно — пить кровь. Навсегда зверем останешься. Только в полнолуние будет разум в тебе просыпаться, на боль и муку. Понял?

Он кивнул. Хлеб и крапивные щи вдруг показались такими вкусными, что жалко было тратить время на разговоры — скорее бы съесть то и другое.

Снаружи коротко взвыл волкопес. «Знаю-знаю, вы меня не бросите. И я вас не оставлю».

Вой повторился — короткий, злой. Зверь словно спрашивал у сородича, который зачем-то забился в человечью нору: «Ты что, оглох, что ли?» Вот странно. Он еще соображал, что волкопес что-то пытался ему сказать, но уже не понимал что.

А вот бабка Одора забеспокоилась.

— Едет кто-то, — пробормотала она, высунувшись наружу.

Человек застыл. Проглоченная пища вдруг превратилась в животе в холодный камень. Инстинкты зверя — бежать, спасаться, пока не поздно! — проснулись и завопили в полный голос, но хлеб в желудке удерживал от превращения. Он выпрямился, отложил ложку. Собственная нагота не стесняла. Он знал, что как мужчина должен хотя бы прикрыть чресла, но как зверь не находил это важным. Чуткое звериное ухо и нос давно подсказали бы ему, насколько велика и как далеко находится опасность, и сейчас, вспомнив об этом, он невольно оскалил зубы. Они трансформировались лишь частично — изменили форму, но не размер.

Волкопсы волновались. Преданность новому вожаку пока еще удерживала их на месте, но инстинкты звали прочь.

— Уходи.

Он вздрогнул, когда ведунья дотронулась до его плеча, подталкивая к выходу.

Человек послушно сделал шаг.

Волкопсы за порогом встретили его целой какофонией звуков, из которых он понимал ровно четверть того, что ему хотели сказать. Напрягши горло, попытался ответить жалкой пародией на волчий вой. Его поняли — наверное, потому, что очень хотели понять.

Окруженный четвероногими, двуногий зверь сделал несколько шагов в глубь рощи, но оглянулся, почувствовав взгляд. Бабка Одора стояла на пороге.

— Я больше не знаю, чем тебе помочь, — произнесла она.

Через пару минут внизу, на склоне холма, показались всадники.

Со странным чувством подъезжала я к рощице, где жила знахарка и ведунья бабка Одора. В прошлый раз мы были здесь ночью, сейчас стоял день, и все выглядело по-другому. Обычный приземистый старый дом. Справа и слева — две клети, которые в прошлый раз не заметила во мраке. Позади — огородик за плетнем. Весьма условную границу владений ведуньи намечал ряд вкопанных в землю жердей — на каждой болтался либо старый треснувший горшок, либо старый череп. Встречались тут бараньи, телячьи, коровьи, конские, даже свиные черепа. Впереди частокол был реже, со стороны рощи — плотнее. Немудрено, что ночью его не заметили или приняли за молодые деревца!

Среди тех, кто пустился в путь, только я и несколько гайдуков были здесь в ту ночь, когда пропала Агнешка. И мужчины уверенно уступили женщине лидерство — мол, бабы промеж собой быстрее договорятся. Но я уже остановила возле кольев коня:

— Дальше не поеду.

«Подорлик» смерил трусиху насмешливым взглядом, спешился и спокойно переступил невидимую границу. Тодор Хаш последовал его примеру, но для начала протянул руки, предлагая помочь спешиться мне. Нет уж, рыцарь! Мы, конечно, помирились и даже подружились, а все-таки ты — не тот, кому бы я доверилась. По-своему истолковав мой отказ, Тодор присоединился к брату Домагощу, который тем временем, нагнувшись, обходил поляну, что-то высматривая, выискивая и чуть ли не вынюхивая.

— Чего вы тут забыли?

Голос бабки Одоры звучал глухо. Она вышла из домика, сложив руки поверх старого засаленного, давно не стиранного передника.

— Они здесь были, — «подорлик» выпрямился. — Волкопсы.

— Может, и были. Они же звери, им человечьи законы и границы не указ…

Это она намекала на ограду из кольев с черепами, догадалась я и от души порадовалась, что отпраздновала труса.

— Куда они ушли? Он с ними был? — продолжал расспросы рыцарь.

— Кто?

— Оборотень! Не отпирайся, мы все равно узнаем!

— Как? Будете пытать слабую женщину? А след простынет.

— Очень ты нам нужна, — холодно промолвил «подорлик». — Пытать тебя…

— А раз так, сам и ищи! Только не здесь!

Она попятилась, ушла в дом и перестала обращать на нас внимание. Признаться, я вздохнула с облегчением, когда тяжелая дверь закрылась с глухим стуком.

Брат Домагощ не выглядел растерянным или разозленным.

— Коня! — махнул он рукой, указывая на что-то в земле. — Есть следы! Он был тут всего несколько минут назад… Старая ведьма хотела нас запутать и послать по ложному пути. За мной! Мы нагоним их быстро!

Двуногий хищник бежит медленнее четвероногого, даже если дать ему фору в несколько минут. Но против нас была лесная чаща, куда волкопсы уводили погоню и где особо не поскачешь. Через два часа под нами стали спотыкаться лошади, а буро-пестрая стая лишь раз мелькнула вдалеке за деревьями, когда ненадолго выскочила на открытое пространство. С вершины одного из холмов, выехав на опушку, на берегу заболоченного, зарастающего осокой и кустами озерца мы увидели в низине нескольких зверей буквально за пару мгновений до того, как они скрылись из вида. Да и эта встреча наверняка стала возможной потому, что их двуногий спутник остановился, чтобы напиться.