В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии - Юрий Евич

Весь сентябрь занимались медицинской подготовкой бойцов подразделения, лечили заболевших и раненых, которых уже выписали из стационара. Кроме нас с Юрием медиками в этом подразделении служили хирург Евгений Иванович и Люба, волонтер. Не имела медицинского образования, но была очень толковая и смелая женщина, служила вместе со своим мужем. На боевые они не выезжали, но в медпункте при подразделении тоже хватало работы. Гуманитарка от Насти из Питера шла налаженным потоком. Медикаментов было достаточно и для наших ребят, находящихся на лечении в больницах Донецка, и для медпункта, и для госпиталя. Несмотря на объявленное перемирие продолжались стычки и на Спартаке, и в других местах, куда выезжали наши ребята. А мы с ними рядом, как всегда. В перерывах между боевыми занимались боевой подготовкой, стреляли в тире. Отрабатывали приемы оказания помощи на поле боя.

Во время одного из боевых выездов пострадал автомобиль нашего друга Красного. У машины, на которой он возил БК, прямо на ходу отказали тормоза, и только его водительский опыт и ангел-хранитель уберегли нас от трагедии. Если бы содержимое машины сдетонировало, мы бы все уже были в Вальгалле. Все обошлось, БК перегрузили, сама машина ремонту уже не подлежала. Оказался наш Красненький «безлошадным». А наш водитель Игорь лег в больницу на операцию. Так что мы и Красный нашли друг друга и стали экипажем. Он оказался на редкость хозяйственным и домовитым парнем. Оборудовал в нашей машинке ящик под НЗ, притащил паяльную лампу, котелок, под сиденьем спрятал ящик с патронами: «На всякий случай!» И запасы тушенки и сгущенки тоже — на всякий случай.

За время службы очень сдружились со многими нашими бойцами. На войне людей сразу видно, особенно на передовой. Человек с гнильцой или любитель нажиться на чужом горе на передовую как правило не ходит. А вдруг убьют, и пропадет все, «нажитое непосильным трудом»? Был у нас такой зам по тылу Сан Саныч. Крыса редкостная. Я понимаю, что прокормить, обеспечить всем необходимым — горючкой, питанием, бытовой химией и другими разными необходимыми вещами такое количество людей — это проблема. Но ведь все прекрасно знали, что откуда берется. Питание отвратительное. Август и сентябрь месяц, а в столовой даже салата никогда не было. Гречка в виде каши или в виде супа. А на выездах сухпай тоже каша гречневая. Зато автомобили в ремроте ремонтировались все сплошь иномарки. Чтобы заправить нашу «Скорую», приходилось бегать за ним и упрашивать. Хотя все прекрасно знали, что мы по своим личным делам её никогда не использовали, а мотаться приходилось по всему городу. Даже если не было боевых выездов, нужно было проведывать наших раненых ребят, возить на процедуры в госпиталь амбулаторных больных. Искать по всем аптекам города какое-нибудь редкое лекарство, которого по гуманитарке не присылали. Вот и приходилось конфликтовать, и говорить в глаза людям все, что о них думаешь. И скандалить, доказывая свою правоту. В результате нажила себе врагов, никто же не любит, когда его публично называют вором.

На одном с нами этаже жили ребята-добровольцы из России, ребята веселые, общительные, умные. Очень интересно было с ними общаться. Они попросили Юрия провести с ними семинары по азам военно-полевой медицины. А со мной ходили в тир пристреливать оружие. Потом чистили его и дружной толпой пили чай и общались на разные темы. Особенно выделялся парень с позывным «Арафат». Звали его Арсений, родом из Красноярского края. Умный и начитанный парень. Современная молодежь мало читает классической литературы, а тут цитаты из Булгакова и Гумилева. Респект! И талант воина у него был врожденный. Еще выделялся из всех боец с позывным «Мороз». Абсолютно хладнокровный и уравновешенный воин. Храбрый, но не до безрассудства. Просто очень хорошо понимал, что в какой ситуации нужно делать. О каждом из ребят, с которыми мы служили, можно писать долго. Каждый из них — Личность. Человек, который добровольно идет защищать свою Родину, уже герой. А приехавшие из России добровольцы заслуживают уважения вдвойне. Это их осознанный выбор, они, в отличие от местных, ополченцев, защищают не только свои дома и семью. Они защищают весь Русский мир от чумы фашизма, они четко понимают угрозу, исходящую из Украины. И то, что эта угроза России исходит не от сумасшедшего правительства Украины, а из-за океана. Только делается все руками глупых оболваненных хохлов. Кто-то называет их наемниками и авантюристами. Но никаких денег тогда никто никому не платил. А авантюризм такой вполне мог закончиться смертью. И это бывало довольно часто. У меня они вызывают уважение и восхищение.

Глава 2

Добро определённо наказуемо. Но только делая его, мы остаёмся людьми.

Сентябрь прошел в хлопотах. Учили ребят правилам оказания первой помощи при ранении на поле боя. Контролировали процесс лечения наших ребят в больницах города. Получали лекарства по гуманитарке. Несмотря на подписанное перемирие выезжали на спецоперации. Противник не соблюдал подписанного договора, и обстрелы города продолжались. Многострадальный Донецкий аэропорт! Он стал символом сопротивления, точкой приложения силы. Мы часто выезжали в окрестности аэропорта. Улица Стратонавтов, за ней посадка и аэропорт. Это район частной застройки, и там почти нет многоэтажных домов. Там мы часто выполняли боевые задачи. Эта улица была пристреляна противником и любое движение вызывало шквал огня. Очень тяжело было находить место для укрытия. Стояла осень, и очень жутко было видеть рассыпанные на земле орехи, которые никто не собирал, и перезревший виноград во дворах местных жителей. Улица была безлюдна.

Одна из немногих девятиэтажек на этой улице стояла ближе всех к территории аэропорта. Там и сделали место сбора наших подразделений. Оттуда уходили группы на задание, там, прикрытая от обстрела, стояла наша машинка «Скорой помощи». В это наш приезд было много незнакомых бойцов из других подразделений. Знакомимся с командирами. Узнаем, кто из ребят этого подразделения санинструктор, согласовываем дальнейшие действия. Группы уходят в темноту. Слышны звуки боя. Ждем. И тут на нас почти прямой наводкой начинает работать танк. Взрывы, осколки, жуть! Кто такое пережил, тот поймет, а описать это довольно трудно. В этот момент мысли даже не о собственной безопасности, а о том, чтобы не пострадал твой близкий и любимый человек. Когда осколки начали свистеть прямо над нашими головами, я испугалась за Юру и упала на него сверху, чтобы прикрыть. На спине у меня был медицинский рюкзак. Я услышала тупой удар в спину, но туго набитый медикаментами рюкзак не так легко было пробить осколками. Он нас спас. Потом доставала из его разорванного нутра посеченные ППИ и бинты, битые ампулы. И осколки…

На войне нет атеистов. В такие минуты каждый просит Бога о спасении. И неважно, кто ты — мусульманин, христианин или старовер — искренние мольбы ко Всевышнему в голове и на устах у каждого. В разгар обстрела, под градом осколков оказали помощь раненому. Осколочный перелом. Везем в травму. Юра остался с ребятами, а мы с Красненьким полетели. Дорога с аэропорта и близлежащих улиц к центру города идет через Путиловский мост. С территории аэропорта его прекрасно видно, и поэтому он очень хорошо пристрелян. В некоторых местах разрушен, усыпан осколками, и чтобы там проехать быстро и без проблем, нужно быть асом. Особенно ночью, когда нельзя включать фары, чтобы не привлекать внимание вражеских снайперов. Отвезли раненого бойца в травматологию и обратно к своим. еще несколько раз в ту ночь мы вывозили раненых ребят. Наши группы уходили на задание, не все из них возвращались целыми и невредимыми. Но 200-х в тот раз не было.

За время боевых действий, участниками которых нам пришлось побывать, мы очень плотно взаимодействовали с гражданской медициной. Институт травматологии, 14-й корпус больницы Калинина — торакальное, абдоминальное и отделение реанимации, нейрохирургия. Там мы бывали почти ежедневно. Не говоря уже про госпиталь, где все были для нас родными людьми. Привозили наших мальчиков с поля боя, или проведывали раненых, привозили на процедуры амбулаторных больных. Пришлось в нашем госпитале полежать и мне.

В один такой приезд произошла очень любопытная встреча. В первой части своего повествования я рассказала о том, что заставило нас уйти из Первого медотряда в ОГА, и какую роль в этом сыграли наши «коллеги». Одного из них, Алексея Васильева я случайно встретила во время нашего приезда в травматологию. Юра был в приемном отделении, беседовал с доктором, а я сидела в коридоре и ждала, пока моему бойцу сделают рентгеновский снимок. Леша шел по коридору, увидел меня. Сел рядом и начал жаловаться на свою жизнь и на то, что у него все складывается как-то не так, как бы ему хотелось. Летом на машине медотряда он ехал куда-то, якобы за раненым, вместе с Лилей и водителем Виктором. Каким-то образом они попали на укровский блокпост, где и попали в плен. Вместе с ними было еще два человека. Через некоторое время, около месяца их всех отпустили, кроме водителя Виктора. Мы тогда с Юрой служили в МГБ и знали об этом случае гораздо больше, чем думал глупый Алексей. О том, как они попали в плен, и о том, каким образом они оттуда вышли. Вернулись они обратно на ОГА, там после ухода всех нормальных врачей непонятно кто остался. И непонятно для чего. Как жаловался мне Алексей, его Лиля обманула, он поверил ей, а с ним так нечестно обошлись. Зарплату, выделенную на всех, она забрала себе, а его просто выгнали. Я слушала его, и кроме брезгливости он у меня не вызывал никаких эмоций. Я его слушала и думала о тех ребятах, которых я в тот день привезла из-под аэропорта. Они служили не за деньги и не ради славы. А ты, гнида, ищешь виноватых. Есть высшая справедливость, она очень жестоко наказывает. Вышел Юрий, Алексей попросил у нас прощения за тот свой мерзкий поступок. Юра мягкий человек, он его простил. Я — нет: не прощаю предательство.