Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова

Когда она доплелась до покоев графа, а именно туда ее привела Амали, то услышала страшную ругань, доносившуюся из комнаты умирающего. Голос графини перебивался то рокочущими голосами близнецов, то взвизгиванием сестер.

– Они ищут завещание! Граф еще не умер, а они уже устроили свару!

– Где Дак?

– Там, внутри. Он порывался выйти, но близнецы втащили его назад.

– А где охрана? Почему она не вмешивается?

– А кто отдаст распоряжение охране? – вопросом на вопрос ответил слуга, стоявший в компании сбежавшейся прислуги. – Старый граф немощный и вот-вот отойдет в мир иной, а кого из близнецов изберут новым графом еще неизвестно. Мы и сами толком не знаем, кому сейчас подчиняемся.

– Ну-ка, быстро разошлись по своим местам! – гаркнул появившийся управляющий. – Кто бы ни стал нашим хозяином, прислуга слушается моих приказов!

Одного сурового взгляда управляющего хватило, чтобы люди кинулись в разные стороны.

– Амали, марш на кухню, – более спокойно сказал он кухарке, прячущейся за спиной старухи-знахарки, прибывшей вместе с принцем.

– Его Высочество распорядился сопровождать личного лекаря короля, – не моргнув глазом, соврала Амали, подтолкнув для подтверждения Свон вперед. Той только и пришлось, что важно качнуть головой в ответ.

– Не могли бы вы вызвать сюда начальника охраны? – попросила она. – Как лекарь, я беспокоюсь о здоровье графа, которому сейчас наносится непоправимый вред.

На управляющего так подействовали слова Амали «Его Высочество, лекарь короля», что он сам тут же понесся в сторожевую башню.

Когда в коридоре не осталось ни души, Свон осторожно открыла дверь в покои графа и увидела удручающую картину: все вещи были разбросаны, даже горшок, стоявший под кроватью, лежал вверх дном. Графиня рылась под матрасом больного. Некогда грозного Себастьяна Шовеллер, словно бессловесного чурбана, перевернули на бок его дочери и удерживали в таком положении, пока их мать сдергивала простыни и многочисленные подушки на пол. Рычащего в бессильной злобе Дака скрутили близнецы. На лицах всех троих мужчин наливались кровью синяки, а один глаз Дака и вовсе заплыл.

– Прекратить! – что было сил крикнула Свон. Она сама не ожидала, что способна на такой яростный вопль, но, как ни странно, он подействовал на разбушевавшихся родственников.

– Как личный лекарь Его Величества короля Артура Пятого, я требую, чтобы вы все покинули комнату.

– Все? – графиня Алель распрямилась и сдула с лица локон, выбившийся из прически.

– Все без исключения, – Свон посмотрела в лицо каждому. – Я принесла настойку, которая облегчит боль умирающего.

Словно только что его увидели, все повернули головы в сторону графа Себастьяна – в пылу ссоры они забыли о его существовании. Их ослепила цель – найти завещание, и присутствие графа воспринималось как нечто мешающееся под руками.

Между тем, несчастный граф испытывал боль не только физическую, но и душевную. Его семья только что показала себя во всей красе, и Себастьяна Шовеллер терзали муки стыда и собственного бессилия. Никогда прежде он не плакал, а сейчас не смог сдержать слез.

Свон решительно встала между ним и тремя женщинами. Уперев руки в бока и гордо задрав голову, она явилась нерушимой преградой, которую не так легко убрать с пути алчным родственникам умирающего. Свон не ответила на вопросительный взгляд Дака. Она молча дожидалась, когда те, кто прежде помыкал ею, послушаются и покинут комнату.

Настрой и твердость личного лекаря короля не дали усомниться, что ее требование правомочно, и графиня, подгоняя оглядывающихся отпрысков, поспешила за дверь.

– Спасибо, – Свон услышала из-за спины тихий голос графа.

– Простите, но у меня нет лекарства, что может облегчить вашу боль, – Свон повернулась лицом к нему. – Я вынуждена была соврать.

– Спасибо. Вы дали прекрасное лекарство, выгнав всех из комнаты, – граф пытался поднять руку, чтобы вытереть слезы, но не смог. Свон взяла платок и промокнула мокрые щеки человека, когда-то спасшего ее от смерти.

– У меня был тяжелый день, – продолжил извиняться граф. – И совсем не осталось сил.

– Я понимаю, – Свон подтянула смятую простыню и поправила сбившееся покрывало.

– Посидите со мной, – он задержал ее руку в своей. Свон опустилась на стул и не стала отнимать ладонь. Может быть, графу нужно чувствовать человеческое тепло?

Оба молчали. В дверь заглянул начальник охраны, через некоторое время гвардеец принца, но двое, держа друг друга за руки, не обратили на них никакого внимания.

На замок опустилась ночь.

Служанка принесла свечи, подняла горшок, подтерла под кроватью и выскользнула за дверь.

Дыхание больного стало ровным, он даже уснул на короткое время, но атакующая боль возобновилась, Себастьян Шовеллер поморщился и вздохнул.

– Я так виноват, – произнес он, не открывая глаз. – Столько натворил глупостей! Я прожил жизнь не так, как следовало. Ложь, кругом ложь.

Свон стало жалко умирающего. Его слова и тон свидетельствовали о глубоком раскаянии, и ей захотелось поддержать его.

– Вы любили.

– Не того, кого следовало. Не ту женщину.

– Но вы любили своих детей.

– Я был ослеплен и не видел никого вокруг, кроме Лизы и Эдуарда. Вы видели, что у меня получилось с детьми? Не на кого опереться. Что будет с графством?

– Младший сын Дак достоин вашей любви, – Свон решила заступиться. – Я его знаю. Он верный друг, добрый человек, он мог бы показать вам свою любовь, если бы вы ему позволили.

– Значит, я и перед ним виноват. Не увидел, не узнал… Мог бы любить…

– Вы любили его, иначе не спрятали бы от королевы в Дохо. Расскажите ему о своих чувствах. Он поймет.

– Если успею. Мне у многих хотелось бы попросить прощения. Особенно у Свон. Я так хотел бы ее увидеть! Но мои поступки трудно простить. Принцесса, испытавшая унижение в моем доме, не сможет …

– Я вас прощаю, – Свон не выдержала. Она знала, что графу нужно получить прощение. Уйти в иной мир хоть с каким-то облегчением.

Граф с удивлением посмотрел на старую женщину. Решив, что она просто хочет утешить его, слабо улыбнулся. С сожалением он выпустил ее горячую руку из своей.