Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры - Владимир Трухановский

Виктория держала себя таким образом, что ей нечего было опасаться суда истории. Она регулярно вела подробный дневник и куски из него опубликовала сама. Когда писалась биография ее супруга, Виктория передала автору ценнейшие, иногда даже интимные, документы, использованные впоследствии в вышедшей в свет книге. После ее смерти ее сын, король Эдуард VII, действуя в духе поведения матери, опубликовал ее переписку за первую половину жизни. В переписке нашла отражение (напомним, что в те времена любили писать частые и подробные письма даже монархи) вся английская, а частично и европейская история за 1837–1861 гг. в том виде, как она представлялась взорам королевы и ее министров. Если к этому прибавить государственные и частные архивы, то станет ясно, что историки не испытывали недостатка в источниках, когда у них появлялся интерес к Виктории или к взаимоотношениям Дизраэли с королевой.

Первые полтора года пребывания Виктории на престоле прошли довольно спокойно. Она настойчиво стремилась преодолеть психологическое наследство своих предшественников на престоле и продемонстрировать, что теперь монархия не прежняя, что для королевы главное — это обеспечить респектабельность престола и свою верность высокому долгу перед народом. В день вступления на престол, 20 июня 1837 г., Виктория записала в дневнике: «Раз Провидению угодно было поставить меня на это место, я все сделаю, чтобы исполнить свой долг в отношении моей страны; я очень молода и, может быть, во многих, но не во всех отношениях неопытна, но я уверена, что лишь немногие имеют больше действительной доброй воли и больше желания делать то, что полезно и справедливо, чем я». Этим принципам Виктория следовала всю свою жизнь. Если сегодня существуют хорошо отлаженные взаимоотношения между монархией и парламентом и английская монархия является прочным элементом английской парламентской системы, то в этом есть несомненная заслуга Виктории.

Однако рекордно долгое царствование далеко не всегда было безоблачным. Довольно часто оно омрачалось столкновениями королевы с ее министрами по различным как политическим, так и личным мотивам. Первое такое столкновение произошло в 1839 г.

К этому времени у нее установились добрые отношения с лордом Мельбурном, главой либерального министерства. Она любила беседовать с ним, многое узнавать от него, чувствовала, что симпатия была взаимной. Но вот в 1839 г. Роберт Пиль, лидер консерваторов, нанес поражение в парламенте либералам, и пожилой Мельбурн оказался вынужденным уйти в отставку. Королева была искренне огорчена, но ей пришлось призвать Пиля, т. е. поручить ему сформировать правительство.

Пиль и его коллеги согласились, но поставили условие, чтобы королева частично изменила свой двор, т. е. удалила из числа фрейлин жен ряда известных деятелей-вигов. Сказывалось наследие предков, когда придворная камарилья воздействовала на слабовольных и аморальных королей в интересах тех или иных политических группировок.

Вопрос был щекотливым. Обычно при перемене правительства состав двора изменялся, но изменения производились за счет мужчин. Теперь речь шла о дамах. Виктория сочла, что требование Пиля незаконно и задевает ее лично. Она всегда была очень честолюбива, и лишь налагаемые неписаной, но весьма жесткой конституцией ограничения на прерогативы монарха сдерживали проявление властолюбия Виктории. В 1839 г. она была еще очень молода, малоопытна и потому остро реагировала на уколы ее самолюбию. Она твердо заявила Пилю, что не принимает его требование об удалении ряда придворных дам. В ответ Пиль заявил, что в таком случае он отказывается от формирования правительства. Были у него и некоторые другие резоны, но о них он умолчал. Виги поддерживали королеву в вопросе о придворных дамах (еще бы! Ведь это были их дамы!), и лорд Мельбурн вернулся к власти. Казалось бы, победа была за Викторией: она и дам своих сохранила, и вернула желанного Мельбурна. Приход Пиля к власти отодвинулся на два года.

Но вскоре Виктория осознала, что создавать подобные экстремальные ситуации нельзя. Она знала, что времена, когда английские короли могли вести борьбу за режим личной власти, ушли безвозвратно. Теперь она испортила отношения с одной из двух главных партий в парламенте — консерваторами. Но ведь с ними нужно и сосуществовать, и сотрудничать, особенно если они, получив большинство мест в палате, обретут право создать свое правительство. Здравый смысл говорил Виктории, что с тори нужно искать примирения, и она вняла ему. Через 60 лет после этого инцидента Виктория говорила: «Я была очень молода тогда, и возможно, что я поступила бы совершенно иначе, если бы все пришлось проделать вновь».

Важной проблемой, вставшей перед Викторией после восшествия на престол, было замужество. Вначале она будто бы не очень стремилась связать себя брачными узами. Жившая ранее в скромных условиях, она теперь в полной мере наслаждалась жизнью: веселилась, танцевала, устраивала веселые вечера, каталась верхом, и все это с азартом молодости. Замужество изменило бы этот образ жизни, да и мужское общество интересовало ее тогда лишь как составной элемент танцевальных вечеров. Лорду Мельбурну в апреле 1839 г. она говорила, что «ее чувства целиком против того, чтобы вообще когда-либо выходить замуж».

Возможно, в 20 лет она говорила это искренне. Но со всех сторон ей внушали, что ее королевский долг — дать престолу наследника и поэтому тянуть с замужеством нельзя. Особенно усердствовали ее немецкие родственники и вывезенные из Германии приближенные — компаньонка Луиза Лехцен и барон Штокмар. Старался и ее дядя — король Бельгии Леопольд, стремившийся влиять на Викторию в политических вопросах через регулярные и подробные письма-наставления. Этой группе очень хотелось сделать супругом королевы Великобритании кого-либо из немецких князей. Ни одна страна не могла соперничать с Германией по числу таких кадров, поставляемых ко всем дворам Европы. Был и конкретный кандидат — князь Альберт Кобург — ровесник Виктории.

Виктория знала Альберта и вначале относилась к нему без особого интереса. Заботливые люди устроили так, что 10 октября 1839 г. Альберт с братом прибыли погостить в Виндзор. И в этот момент в душе Виктории произошел перелом. В ней пробудилась, и довольно бурно, женщина. Она вдруг увидела Альберта другими глазами; он для нее был красив, строен, в высшей степени привлекателен как мужчина. И она решила выйти за него замуж. При этом Виктория не заметила, что Альберт к ней совершенно равнодушен. Виктория сообщает Мельбурну, что она «радикально изменила свое мнение о замужестве и намерена выйти замуж за Альберта». Королева твердо берет дело в свои руки. Она тут же вызывает Альберта и, как свидетельствует ее запись, прямо заявляет, что, «вероятно, он должен знать, почему она пожелала, чтобы он явился сюда». «Я была бы счастлива, если бы он согласился на то, чего я желаю (жениться на мне)». Затем «мы обнялись…» Когда вскоре Альберт возвращался в Англию уже в качестве официального жениха Виктории, собравшаяся в порту толпа приветствовала его. В подобных случаях всегда откуда-то собирается много зевак. Были среди них и недоброжелатели, развернувшие плакаты с такими стихами: