100 великих узников - Надежда Ионина

В каждой строчке этого произведения безжалостно обнажались противоречия между показным благоденствием и жестокой действительностью. Версту за верстой, станцию за станцией проезжает путешественник, и везде перед его глазами встает темный мир крепостников и бесправный, угнетенный народ, непосильно работающий, но живущий в непросветной нищете. Какой бы области жизни ни коснулся А. Н. Радищев, всюду он видит поругание "священного имени закона". Все, что слышал писатель в детстве о жестокостях помещиков и с чем познакомился, работая в Сенате, — весь опыт своей жизни А. Н. Радищев вложил в свою книгу, осмелившись заявить о позоре и вреде крепостного права. В конце мая 1790 года "Путешествие из Петербурга в Москву" вышло из печати, и одной из первых его читательниц стала императрица Екатерина II. Негодованию ее не было предела. Над Францией реяли революционные знамена, голодный народ поднялся против своих правителей, пала Бастилия… А тут еще эта книга, зараженная "французским заблуждением и непочтением к властям", прямо призывает к крестьянскому бунту. И императрица решила расправиться с автором, чтобы другим было неповадно. Она приказала арестовать А. Н. Радищева и посадить его в Петропавловскую крепость, а крамольное произведение сжечь. В указе о предании автора "Путешествия из Петербурга в Москву" суду Уголовной палаты разгневанная императрица писала, что "его книга наполнена самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное к властям уважение; стремящимися к тому, чтоб произвестъ в народе негодование противу начальников и начальства, наконец, оскорбительными изражениями противу сана и власти царской".

Екатерину II особенно беспокоил вопрос, не имел ли автор "сообщников к произведению намерений, в сей книге изображенных". Чтобы сильнее покарать дерзкого писателя, императрица поручила вести следствие С. И. Шешковскому — одному из самых страшных мастеров сыскного дела, известному своей свирепостью. Карьера его началась с успехов, достигнутых им "допросами с пристрастием". Он "питал пристрастие к батогам, плетям и розгам", и во время допросов одно из его излюбленных средств было таким: хватит допрашиваемого палкой под самым подбородком так, что у того зубы трещат, а иногда и выскакивают… Как уж тут не признаться? К концу 1780-х годов С. И. Шешковский был полным хозяином политического сыска в России, и А. С. Пушкин назвал его "домашним палачом Екатерины II". За долгие годы службы волю императрицы С. И. Шешковский научился чуять, как собака, и очень гордился этим. Под портретом Екатерины II, который висел у него в кабинете, велел написать: "Сей портрет Величества есть вклад верного ее пса Степана Шешковского".

Узнав о том, что ему предстоит встреча с таким следователем, А. Н. Радищев упал в обморок. Впрочем, можно сказать, что следствием по делу писателя руководила сама Екатерина II, поэтому оно велось необычайно быстро — всего шесть дней (с 6 по 11 июля 1790 года). Для допросов была установлена определенная система: сначала А. Н. Радищев давал показания устно, потом ему вручались "вопросные пункты", сформулированные самой императрицей, на которые узник должен был давать письменные ответы. С. И. Шешковский вызывал арестанта на допросы в самое разное время, а когда сам уходил спать, заставлял А. Н. Радищева под наблюдением дежурного офицера писать бесконечные дополнения к ранее написанному.

Никто из близких не знал, где именно его заточили, так как в то время в крепости было два места, где содержали узников, — Иоанновский и Алексеевский равелины. А. Н. Радищев находился на положении "секретного арестанта": никто не знал причины его заточения — ни доставивший его подполковник, ни комендант крепости, ни тем более стража. Вся власть над узником принадлежала СИ. Шешковскому, который к допросу А. Н. Радищева приступил сразу же.

Судебное разбирательство велось при закрытых дверях. Крамольное "Путешествие" читали вслух, и в это время даже канцелярские служащие в зал не допускались. Во время следствия узник уклонялся от прямых ответов на главные вопросы императрицы Например, Екатерина II настойчиво допытывалась, зачем он написал свою книгу — не с целью ли сделать "возмущение"? На это А. Н. Радищев отвечал, что никогда не имел подобного намерения, Францию в пример не брал, а о царях писал только о тех, которые в истории известны своими дурными поступками. Что же касается помещиков, то между ними тоже есть "уроды., которые, отступая от правил честности и благонравия, делают иногда предосудительные деяния… Сим своим писанием думал дурного сорта людей от таких гнусных поступков отвратить".

На многие вопросы А. Н. Радищев вообще давал туманные ответы, но С. И. Шешковский излюбленных мер своих к нему во время допроса не применял. Родственники писателя "ежедневно посылали гостинцы" следователю, благодаря чему узник и не подвергся пытке. Но все время следствия и суда писатель испытывал тяжелейшие переживания — и от допросов С. И. Шешковского, и от одиночного заключения, так как было предписано "никого к нему не допускать". Под влиянием горьких раздумий о неизбежности смертной казни он составил завещание. И действительно Уголовная палата, Сенат и Государственный совет вынесли А. Н. Радищеву смертный приговор, но императрица заменила его ссылкой в Сибирь на 10 лет. Писателя заковали в кандалы и отправили за 7000 верст от Санкт-Петербурга — в далекий Илимский острог. Только после смерти Екатерины II вступивший на престол император Павел I разрешил ему вернуться из изгнания.

Узники "нумерной" казармы

С самого основания Шлиссельбургской крепости ее заботливо и последовательно старались превратить в тюремную могилу. Но сначала тюремных зданий в ней не было, и для заключения узников стали использовать постройки другого назначения — деревянные дома А. Д. Меншикова и "Государев двор" Петра I, а также солдатскую (или "нумерную") казарму.

Двухэтажная казарма занимала площадь в 170 кв. метров у северной крепостной стены — между Государевой и Светличной башнями. Снаружи к ней примыкала галерея с открытой аркадой (высотой около 6 м), а перед ней протекал широкий канал, который начинался ото рва цитадели и уходил в Неву. Здание "нумерной" казармы состояло из двенадцати жилых помещений и пяти сеней, расположенных в ряд. Узниками казармы в разное время были князья М.В. и В. Л. Долгорукие, Д. М. Голицын, курляндский герцог Э. И. Бирон, несчастный император Иоанн Антонович и многие другие. В 1791 году сюда заточили чеченского шейха Мансура — предводителя восстания середины 1780-х годов на Северном Кавказе. Родился он в семье бедного крестьянина, но уже с юношеских лет завоевал авторитет и уважение горцев своим нравственным поведением и глубокой набожностью. Крестьяне из разных селений приходили послушать его поучения и наставления, в которых он осуждал пьянство, воровство, разбой и другие пороки и призывал правоверных исполнять заповеди Корана.

Влиятельные муллы и богословы Чечни поощряли проповеди Мансура и в 1783 году в знак уважения назвали его шейхом, что значит "старец" или"законник". А потом шейх Мансур оказался во главе стихийных крестьянских волнений, и это было не случайно. Идеи, которые он проповедовал (равенство всех людей перед Богом, право на владение землей и др.), находили отклик в среде задавленных нужной и лишениями крестьян, притесняемых и местными феодалами, и царскими чиновниками.

Русское командование на Кавказе обеспокоилось начавшимися в Чечне волнениями и приказало всем начальникам пограничных округов постоянно быть в боевой готовности. Для борьбы с шейхом Мансуром и его сторонниками направили опытного полководца де Пиери, чтобы он разгромил лагерь восставших — село Алды — и взял в плен их предводителя. К селу подошел двухтысячный отряд и окружил его со всех сторон. Видя неравенство сил, восставшие предложили заключить мир, но де Пиери отклонил их предложение, сжег село и углубился со своим отрядом в лес. Здесь уже его самого окружили повстанцы и в коротком, но жестоком бою уничтожили и сам отряд, и его командира.

После столь значительного успеха к восставшим стали присоединяться жители Дагестана, Кабарды и Черкессии, которые провозгласили шейха Мансура имамом Чечни и Дагестана, то есть светским и духовным правителем. Летом и осенью 1785 года отряды Мансура пытались захватить важную стратегическую крепость Кизляр, но безуспешно. Неудачным был и следующий год, что вызвало усталость горцев, которые требовали конкретных действий. Движение их постепенно пошло на убыль, зато оно стало разгораться среди закубанских народов, и шейх Мансур возглавил их борьбу.

В 1787 году начался новый этап Русско-турецкой войны, и, воспользовавшись этим, восставшие развернули решительные боевые действия против царских войск. После одной неудачной вылазки шейх Мансур ушел со своим отрядом в турецкую крепость Анапу, но в 1791 году русские войска штурмом взяли ее, пленив и шейха Мансура, и начальника крепости Мустафу-пашу, которые хотели взорвать пороховой склад.