Ювелир. Тень Серафима - Наталья Корнева

В ответ оборотень молча расстегнул манжеты и высоко закатал рукава, демонстрируя завидную мускулатуру рук и блеснувшие в свете ламп поглощавшие магию обручи. Увидев их, ученый побелел, как мел. Зрачки его расширились, а губы плотно сжались.

- Итак, что вы скажете? По плечу вам такая работа?

- Вы сошли с ума, Карл! - воскликнул Мелтон, не отрывая глаз от страшных браслетов. - Вы вновь хотите заставить меня участвовать в заговоре? Лидия и Эдуард уже поплатились жизнью из-за ваших игр, да и вы сами... ведь вы были в плену все эти годы? И не сам ли лорд Эдвард надел на вас такие редкостные украшения? Прошу вас, уходите! Я не стану помогать вам. Я не стану больше выступать против правителя и вызывать на себя его гнев. Это исключено. Уходите, уходите сейчас же!

- Ваш отказ чрезвычайно обнадеживает меня, Мелтон, - пугающе спокойно отозвался оборотень, не двинувшись с места, - и знаете почему? Вы не сказали, что это невозможно.

- Правитель Ледума приучил всех нас вычеркнуть это слово из лексикона, - обреченно вздохнул ученый. - Да, сплав "Люкс" обладает печально известной особенностью: он невероятно пластичен, но при этом, приняв какую-то форму, уже не способен изменить её, что принуждает ювелиров быть крайне осторожными. Но это не означает, что его вовсе нельзя разрушить.

- Тогда сделайте это, Мелтон, во имя нашей прежней дружбы, - жестко потребовал Карл, решительно шагнув к человеку. Резкий голос его резал слух подобно скрежету металла. - Освободите меня от оков! Вы пожалели всех: меня, покойную Лидию, Эдуарда... Но разве не много печальнее ваша собственная участь, за которую вы так цепляетесь? Не лучше ли умереть свободным, чем добровольно жить в рабстве и страхе? Мне больно смотреть на вас, профессор. Посмотрите, во что вы превратились... Как можете вы продолжать служить тирану, разрушившему всю вашу жизнь?

Пятна на радужках оборотня проявились чуть сильнее, зрачки стянулись в угольное ушко. Конечно, силой крови волк мог бы зачаровать человека, но толку от этого будет мало. Магия оборотней ошеломляла смертных, лишала их способности двигаться, кричать и сопротивляться. Но это годилось только для целей убийства и выполнения несложных действий, вроде отпирания дверей или выдачи каких-то предметов. Чтобы заворожить человека и при этом оставить в более-менее вменяемом состоянии, нужно было быть драконом. Ну или на крайний случай сильфом.

- Я служу науке, Карл, - печально возразил ученый. - И только ей одной. Я не имею права гордо умирать в застенках - это было бы слишком большой... возможно, невосполнимой потерей для прогресса.

- О, прогресс, прогресс! Сколько раз я слышал это заклинание, оправдывающее самые жуткие преступления, - зло съязвил оборотень, выходя из себя. - Конечно же, вы вынуждены молчаливо страдать, самоотверженно возложив себя на алтарь науки. И даже высокое положение главы Магистериума и множество почетных степеней не смягчают горечи ваших глубоких душевных мук.

- Именно так, - огрызнулся в ответ профессор. - Но откуда вам стало известно всё это, коль вы долгие годы находились в заключении?

- Верно, я был полностью изолирован от мира, - мрачно подтвердил волк, - но лорд Эдвард держал со мной тесную связь. Он не только выпытывал у меня мои тайны, но и сам был не прочь поделиться информацией. В том числе, он в красках рассказывал мне о потрясающих успехах науки Ледума. И как можете вы жить с этим, профессор? Как можете вы спокойно спать, зная, для каких чудовищных целей используются ваши разработки? Это трусливо и подло. Куда исчез тот Мелтон, которого я знал - мечтатель и неисправимый романтик? Из гениального ученого вы превратились в злого гения эпохи.

- Не будем заострять внимание на том, в кого превращаетесь вы, - пробормотал ученый, нервно рассмеявшись. - Но не преувеличивайте. Наука бесстрастна, она не может быть хороша или дурна. Наука - это выражение самой объективности. В чем-то вы правы: иногда ей находят не самое лучшее применение, но в этом нет вины изобретателей и исследователей. Таково наше общество. Все разработки в нем в первую очередь находят реализацию в военной сфере, но по сравнению с невежеством и хаосом это неизбежное и гораздо меньшее зло. Рано или поздно все открытия применяют и для мирных нужд. Таким образом, жизнь простых горожан становится лучше и проще.

- Вы говорите его словами, - с легкой иронией заметил оборотень. - Ведь это не ваши мысли, профессор. Прежде вы не были согласны на такие сомнительные компромиссы с совестью. Вы были не из тех, кто шел по пути наименьшего зла.

- Прежде - может быть, - отрезал глава Магистериума, с трудом не поддавшись на провокацию. - Но вас слишком долго не было, Карл. С тех пор многое изменилось, как в Ледуме, так и в моей душе. Я ученый, в этом призвание и смысл моей жизни. В этом вся моя судьба. На мне лежит ответственность перед обществом. Я не могу позволить себе не использовать данные мне способности... редкие способности, позволю себе заметить. Я должен оставить свои знания потомкам, я должен подготовить студентов, способных на высоком уровне продолжить развитие передовой науки, я должен дать новый импульс маховику прогресса. Он был запущен до меня, но именно я тот человек в нашей эпохе, который ответственен за скорость его дальнейшего вращения. Это мой путь, и другого не дано. И больше я не стану отвлекаться на посторонние дела, не позволю втянуть себя в политические авантюры, теряя драгоценное время, отпущенное мне для работы.

- Я услышал вас, профессор, - подвел итог Карл. Голос оборотня был глубок и низок. - Я мог бы пригрозить вам расправой, но не стану делать этого. Я уже понял, что немедленная неизбежная смерть от лап оборотня для вас менее страшна, чем возможный будущий гнев дражайшего лорда, в случае, если он узнает о нашей встрече. Но позвольте задать вам личный вопрос. Каково это - приучить себя не чувствовать? Каково это - каждый день притворяться, не имея возможности выговориться, хоть с кем-то быть искренним? Смотреть в глаза человеку, отнявшему у вас смысл жизни, - тот, что был до науки?

"Не вздумайте снова довериться мне, друг мой, - мысленно взмолился оборотень, совершенно точно зная, чем это закончится для ученого. - Не смейте прислушиваться к моим словам. Не смейте поддаваться эмоциям".

Старый профессор вздрогнул и задышал отрывисто.

- Хотите, чтобы я разделил с вами тяжесть своего горя? - хрипло спросил он. - Хорошо. Возможно, мне это действительно принесет облегчение... Этот изверг даже не пришел на казнь. А я был там. Был, вместе с половиной жителей Ледума, собравшихся поглазеть на такую громкую смерть. Многие сочувствовали Лидии, несмотря на всю холодность сердец наших горожан... Это было ужасно. Ах, Карл, как это было ужасно!