Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна - Алексей Дельнов

На следующем этапе некоторые такие предприятия превращались в частнокапиталистические. Но события могли принять и противоположный оборот: так, региональный владыка Чжан Чжидун выкупил полюбившееся ему предприятие в казну, причем вкладчики получили только половину от вложенных ими сумм.

«Национальный капитал» был беззащитен перед властью бюрократов – но без их покровительства он вообще был нежизнеспособен. Когда стала проявляться частная инициатива «снизу» – носителями ее чаще всего выступали совместно богатые землевладельцы и чиновники. Они предполагали друг друга. Как правило, они уже давно и плотно были знакомы, а без связей во властных структурах дело не стоило и начинать. Торговцы тем более могли развернуться в промышленной сфере и иметь какие-то гарантии сохранности своего капитала только в составе таких сообществ: отношение к ним не только верхов, но и всего общества было по-прежнему настороженным, как к потенциальным мошенникам. Положение рабочих на частных предприятиях было не лучше, чем на казенных: полное бесправие, ничем не ограниченный рабочий день, мизерная зарплата, бдительный полицейский надзор.

Создавали свои предприятия и иностранные фирмы, привлеченные дешевой рабочей силой и необъятным, как им казалось, рынком сбыта. К концу XIX в. им принадлежало около сотни крупных предприятий: это были судоверфи и доки, шелкопрядильные, ткацкие, маслобойные, газовые, чаеперерабатывающие и т. д. заводы и фабрики. По своему техническому уровню это был наиболее передовой сектор китайской экономики. Кроме того, иностранцы заняли прочные позиции в банковском деле, на транспорте, в связи.

Пароход на Янцзы

Полуколониальный, зависимый статус Китая особенно зримо проявлялся в его внешней торговле. Наложенную на нее контрибуцию страна должна была выплачивать за счет отчислений с таможенных сборов, поэтому на всех таможнях присутствовали иностранные наблюдатели. Лучшим специалистом в таможенном деле зарекомендовал себя англичанин Харт, и по приглашению китайского правительства он несколько десятилетий возглавлял общегосударственную службу.

Пошлины на ввозимые иностранные товары были очень невелики, а вывозные на продукцию китайских предприятий, напротив, завышались. Получалось, что власти Поднебесной осуществляют «протекционизм наоборот» – облегчают доступ продукции извне и затрудняют выход на мировой рынок собственным производителям.

Наибольшая часть внешнеторгового оборота приходилась на долю Британской империи – две трети ввоза и половина экспорта. По-прежнему много ввозилось опиума. Все возрастающую роль играли США, в больших количествах ввозившие нашедший широкий спрос керосин.

Иностранные торговцы полагали, что они завалят Китай дешевыми тканями. Но этого не случилось. Современные западные ткацкие станки оказались лишь вчетверо производительнее старообразных китайских, и жители Поднебесной предпочитали свое, родное – себестоимость китайской продукции была ниже за счет разницы в уровне оплаты труда. Но вот с импортной пряжей тягаться было невозможно – труд индустриальных рабочих был в 80 раз эффективнее, и за последние тридцать лет столетия ввоз ее возрос в 20 раз. Впрочем, за счет этого несколько капитализировалось производство тканей, хотя и на невысоком уровне: торговцы и ростовщики приморских городов стали снабжать надомных ткачей сначала дешевой привозной пряжей, а потом и более производительным оборудованием (собственно, в середине XIX в. во Франции по такому же принципу был организован труд знаменитых лионских ткачей, устроивших одно из первых в мировой истории вооруженных выступлений пролетариата).

Поднебесная традиционно экспортировала много чая – хотя появились очень серьезные конкуренты, Индия и Цейлон. Хорошо продавались шелковые ткани – особенно после того, как в Европе гусеницы шелкопряда подверглись удару эпизоотии. Фарфор, бамбуковая мебель, фейерверки, медицинские снадобья, безделушки – это как повелось от древности.

Зачатки капитализма появлялись и в сельском хозяйстве – плантационными методами осуществлялось производство чая и хлопка. Вывоз хлопка – сырца резко возрос во время гражданской войны в США 1861–1865 гг., когда северяне – янки перекрыли пути экспортной торговли своим врагам – южным плантаторам, одним из основных производителей хлопка в мире. Традиционно хлопок в Поднебесной выращивали такими же методами, что и прочие технические культуры – крестьянские хозяйства совмещали его производство с зерновым земледелием. Но в те прибыльные годы целые уезды перешли целиком на хлопок – да так на этом и постановили, даже когда конъюнктура изменилась к худшему. При этот развивались и внутренние товарно-денежные отношения: ставшим профессиональными хлопкоробами крестьянам приходилось теперь покупать за наличные рис.

Постепенно капиталистические отношения от приморских провинций и бассейна Янцзы распространялись все дальше вглубь Поднебесной. Но позиции у государственного и иностранного капитала были несравненно прочнее, чем у национальной буржуазии. Это было чревато опасными последствиями: представители этой последней, люди энергичные и хорошо образованные, с одной стороны, становились в оппозицию к своему безнадежно архаичному государству, с другой – приобщаясь к западной общественно-политической мысли, в то же время проникались националистическими, антиколониалистскими идеями.

Другим источником опасности для традиционной государственной системы все в большей степени становился региональный милитаризм – в этих мини-государствах начинали жить по-другому, чем в прочей Поднебесной. И не будем забывать, что все эти провинциальные полководцы были прирожденными ханьцами.

Отметим также лишний раз, что к плодам западной цивилизации, тем более к освоению современных технологий китайцы в массе своей не стремились (скорее наоборот). Когда делались попытки государственных займов на прокладку железных дорог или устройство пароходных линий – они успеха не имели, и приходилось занимать за рубежом, отчего ухудшалось финансовое положение страны, и так не благополучное к концу столетия.

Бывали случаи, когда китайские крестьяне яростно противодействовали строительству железных дорог и установке телеграфных столбов – вплоть до убийства рабочих, инженеров и служащих. Оказывалось, что эти чужеродные вкрапления уродовали благодатную природную энергетику местности, поскольку осуществлялись без учета правил фэн-шуй. Более того – покушались на священный кладбищенской покой предков. Мы с этим еще столкнемся, когда будем говорить о восстании ихэтуаней.

Важнейшей областью приобщения к западной культуре была сфера образования. Первым делом стала издаваться масса научно-технической литературы, причем раньше всего – о производстве оружия и взрывчатых веществ. Одновременно появилась потребность в национальных кадрах, сведущих в различных отраслях «прикладного знания». Первый китаец, получивший западное высшее образование, вернулся в Поднебесную в 1854 г. по окончанию Йельского университета. Он сразу же предложил готовую программу организации обучения соотечественников за океаном. Но вопрос был, понятное дело, непростым и слишком спорным. Подтолкнули сведения о том, что близкая и опасная соседка – Япония, которую, как и Поднебесную, бесцеремонно «взломали» в 1856 г. военные корабли западных держав, мощным волевым усилием встала на путь всеобъемлющей модернизации и в массовом порядке отправляет свою молодежь в западные университеты. Это было еще и обидно: раньше японские юноши почитали за счастье приобщиться к сокровищам мысли в Поднебесной.

Наконец, в 1875 г. правительство решилось отправлять ежегодно в пасть «заморским дьяволам» 120 мальчиков в возрасте от 12 до 16 лет (сначала хотели установить двадцатилетнюю планку, но потом рассудили, что при этом возрастает вероятность того, что юноша во время нахождения на чужбине осиротеет и не сможет как полагается, по-конфуциански справить траур по кому-то из родителей).

Первым принял китайских студентов университет американского штата Кентукки. Гостей расселили по местным семьям. Учились все прилежно, при этом не пропускали и своих внутренних политинформаций, на которых им зачитывали «священные указы императора», а сами они регулярно приносили клятву на верность Сыну Неба. Многие из юношей пристрастились к бейсболу, пряча во время игры свои косички под форменными кепками.

С 1877 г., когда открылось, наконец, первое диппредставительство Поднебесной в Европе (в Лондоне), туда тоже пролег маршрут искателей знаний. Они обучались в военно-морском училище в Гринвиче, в кораблестроительных школах в Шербуре и Тулоне, в школе минеров в Париже. Химию, юриспруденцию и политологию постигали в Лондоне и Париже. В последующие годы списки осваиваемых специальностей и alma-mater постоянно удлинялись.