Лекарь безумной королевы + Бонус (СИ) - Пилипенко Мария

-- Совершенно верно, лорд Уэйд.

-- И что же побудило вас к этому? Что лежит в основе вашего выбора?

-- Любовь к вашей дочери, -- Эмиль поклонился так учтиво, как только мог.

Но лорда это не убедило.

-- А могу ли я поинтересоваться, дорогой герцог, где были ваши чувства к моей дочери, когда она чахла от безответной любви к вам? Было ли у вас, если не любовь, то хотя бы сострадание к бедной девушке, которая просто таяла на глазах, утрачивая интерес к жизни? Может быть стоило проявить к ней хоть немного дружеского сочувствия? Как могли вы быть так жестоки к ней? И могу ли я теперь быть уверен в вас?

-- Вы правы, граф. Я виноват перед Вайолет. Но она великодушно простила меня. Поняла, как непросто мне было сделать этот шаг.

-- Непросто?! -- Конрад от возмущения поднялся и смерил Эмиля холодным взглядом, -- Непросто сделать шаг навстречу, когда самая достойная, образованная и красивая дама королевства оказывает вам знаки внимания?! Да вы даже представления не имеете, Тенебра, что значит "непросто"!

Канцлер отошёл к окну и повернулся к Эмилю спиной, уставившись на заснеженные горы.

-- Мне едва исполнилось девятнадцать, когда отец устроил мой брак с женщиной гораздо старше меня. Она была некрасива, скупа, откровенно глупа, но о-очень богата. К тому же имела двух внебрачных детей от давнишнего любовника. Я не испытывал к ней ни уважения, ни малейшей симпатии, ничего, кроме отвращения, и она платила мне тем же. Мы оба надеялись, что брак будет белым, но отец требовал от меня продолжения рода. И нам пришлось исполнять супружеский долг. Вот это было непросто, да! -- канцлер усмехнулся, -- ведь нам даже за одним столом сидеть было тошно, не то, что... Но отец поставил условием моего поступления в университет появление наследника. Он лично присутствовал на процессе зачатия, как вам такое? Знаете, кем я себя чувствовал? Шлюхой, продающей свое тело за вознаграждение. Жена смеялась, издевалась надо мной, понимая, как я завишу от нее. А мне хотелось просто удавить ее или самому удавиться. Вот что такое «непросто», -- придя в себя после воспоминаний, от которых его до сих пор кидало в дрожь, он повернулся к Эмилю с уже совершенно невозмутимым лицом.

-- Однако, от нашей взаимной нелюбви родилось самое удивительное чудо, посланное мне когда-либо небом. Моя чудесная, несравненная, прекрасная Вайолет.

Полюбившая меня так, как никто никогда не любил. Она стала для меня смыслом жизни. Она -- единственное оправдание моего существования на этой земле.

Когда жена сбежала, я не стал возвращать ее. Я знаю, где она сейчас и с кем. Каждый год я посылаю им содержание -- плату за мою свободу. Но если так случится, что она окажется вдруг в одиночестве и без поддержки, я приму ее и позабочусь о ней. Потому что всегда буду благодарен ей за мою драгоценную Вайолет...

Понимаете теперь, на что я готов ради дочери? На все. Даже назвать вас сыном, помня, сколько крови вы выпили у моей девочки.

С каким удовольствием я бы вышвырнул вас из Мунстоуна, чтобы никогда более не видеть! Но... ради Вайолет...мне придется смириться. И даже передать ее вам из рук в руки, дорогой мой зять... И я сделаю это. Даже более того. Я постараюсь взглянуть на вас ее глазами. А взамен вы пообещаете мне сделать ее счастливой. А если вы когда-нибудь посмеете ещё раз причинить ей боль, я самолично вырву вам сердце. Только на таких условиях я отдаю вам мою дочь, Тенебра.

Эмиль смиренно и уважительно выслушал канцлера. И хотя у него еще не было собственных детей, он понимал природу отцовской любви и даже сочувствовал лорду, понимая, как им обоим не повезло с отцами.

-- Благодарю вас, лорд Уэйд. Благодарю за терпение и доверие. Обещаю вам сделать Вайолет счастливой. И поверьте, я искренен с вами.

Канцлер сдержанно кивнул, устало махнул рукой, давая понять, что удовлетворен и заканчивает разговор. Но напоследок все-таки добавил:

-- Постарайтесь быть добры к ней, Эмиль. Несмотря на всю свою образованность и светлый ум, Вайолет до сих пор наивная идеалистка. Но это и не удивительно, ей только девятнадцать.

Эмиль не мог поверить своим ушам.

-- Как, девятнадцать?! Я думал, они ровесницы с ее подругой госпожой Фалиной!

Конрад усмехнулся.

-- Я что, так плохо выгляжу?

Покинув кабинет канцлера, Эмиль задумался.

Девятнадцать лет... Однажды он услышал от Эмбер, что у него с Вайолет разница четыре года. И, не колеблясь, вообразил ее старше себя. Решительная и раскрепощённая, графиня и правда казалась старше своих лет.

Эмиль считал ее опытной интриганкой, любвеобильной соблазнительницей, обманщицей – кем угодно, но только не юной девушкой, полюбившей его по-настоящему. Пылая ревностью, в уме приписывал ей вереницу бесчисленных любовников. Как же, оказывается, он ошибался!

Только девятнадцать лет... Да она еще ребенок!

***

Они смотрели друг на друга, две женщины, две брюнетки, с голубыми глазами и с карими. Такие разные и такие похожие в своей влюбленности.

Перестрадав, Вайолет теперь не посмела бы осуждать отца за то, что тот поддался соблазну. Тем более, что искусительница была очень даже хороша. Однако, тонкое чутье подсказывало дочери, что избранница отца – особа с двойным дном. И теперь девушка переживала за него. Мало зная Эфриду, Вайолет опасалась, что эта самозванка разобьет любимому отцу сердце.

-- Дорогая виконтесса, другим вы можете сколько угодно рассказывать небылицы о беззаботных годах, проведенных в стенах вашего родового замка Тальси. Я же прекрасно помню историю королевства и ещё с детства знаю, что замок Тальси -- всего лишь руины. Кучка камней, что уже столетие зарастает бурьяном. Так что если вы намереваетесь, втеревшись отцу в доверие, причинить затем ему вред...

-- Я скорее умру, чем обижу твоего отца, девочка, не переживай об этом, --улыбнулась Эфрида, она же Жинель, -- А на счёт замка я почти не солгала. Мне и правда довелось провести на его руинах пару беззаботных лет. Играла принцессу в передвижном театре, а увитые диким виноградом развалины замка были чудесной декорацией.

Вайолет только головой покачала, но тут почувствовала, как отец обнял ее за талию.

-- Моя разумная дочь! Все-то ты помнишь, даже про руины Тальси. Что ж, я сам виноват. Тальси -- первое, что пришло в голову, когда я придумывал имя для Эфриды. Знал, что никто не вспомнит. Не учел, что ты у меня знаешь все на свете. Что ж, горжусь тобой, -- улыбнулся он, целуя дочь.

-- Ах, папа, только дети считают, что кто-то знает все на свете. Всего на свете не знает никто, даже лучшие из нас.

Эфрида деликатно удалилась, чтобы дать отцу и дочери поговорить наедине. Тем более, что королева хотела с ней немного посекретничать.

-- Итак, ты уезжаешь в Виго? – поинтересовался граф у Вайолет. Он уже смирился с тем, что дочь уедет. Такова судьба всех дочерей. По крайней мере, она счастлива! А он, конечно же, будет часто навещать свою малышку.

-- Да, папа.

-- Хочу дать тебе совет на будущее, дорогая. Если хочешь счастливого брака, дари своему мужу заботу, уважение и любовь. Но цени не только его, цени и себя. Не дай ему почувствовать, насколько ты зависима. Не растворяйся в нем до конца, найди свой путь, которым тебе будет интересно идти. Однако, всегда выказывай мужу все возможное уважение, даже если он не прав или слаб. Для мужчин уважение очень важно, хотя они и не всегда его заслуживают. И, конечно, не забывай своего старого отца, который так любит тебя! – граф нежно обнял дочь.

-- О, папа…-- Вайолет едва не прослезилась. Последнее время она стала ужасно сентиментальна.

Лорд Уэйд взглянул в лицо дочери и вдруг прищурился.

-- Я, конечно, без очков, но…что у тебя с губами?!

-- Ой! – Вайолет прикрыла рот ладонью. Да, Эмиль имел весьма своеобразные представления о поцелуях.

-- Нет, я предполагал, что твой избранник -- идиот, но не знал, до какой степени! Боги, кому я отдаю тебя?! Вот уж и правду говорят, что любовь зла!