Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

– Сам знаешь почему. Здесь тебе не Монреаль.

В Нью-Йорке бандиты были убийцами. Они всюду таскали с собой автоматы и в самом деле были готовы убивать друг друга. Именно поэтому они так прославились. С самого приезда Роза читала в газетах все, что там писали о нью-йоркских гангстерах. Они регулярно отправляли друг друга на тот свет. Они были безжалостны. Пока ты кого-то не прикончил, ты не мог считаться настоящим бандитом.

В Монреале бандиты подкрались бы к вам сзади с буханкой черствого хлеба и огрели бы вас ею по голове. Они могли украсть у зазевавшейся женщины собачку. Порой они приставали к женщинам. Но они были трусоваты. Они не считались настоящими бандитами. Эта встреча с Джимми во многом была таким же представлением, какое давали Розины клоуны накануне вечером.

– Сегодня, пожалуйста, не строй из себя всезнайку, – попросила Пьеро Роза. – Лучше всего вообще ничего не говори. Можешь это сделать? Не надо тебе делиться своими соображениями о жизни и о вселенной. И лучше бы тебе помолчать о том, как мы счастливы последние несколько дней.

– Усек. Мы должны выглядеть как психи ненормальные. Чтоб тебе пусто было, рогалик. Я думал, ты – улыбка, а ты всего лишь изогнутая бровь!

С этими словами Пьеро швырнул рогалик через всю комнату. Роза прикрыла рот руками и рассмеялась. Она знала, что Пьеро мог сыграть любую роль, кроме роли крутого парня. Вместе с тем она не была полностью уверена, что Джимми ее не застрелит, как только она войдет, даже не выслушав ее предложения. И если ей было суждено умереть, она хотела, чтобы это произошло так же, как она вошла в этот бизнес, – держа за руку Пьеро.

Она легонько стукнула чайной ложкой по сваренному яйцу. Яичная скорлупа потрескалась как от маленького землетрясения.

В вестибюле гостиницы они прошли мимо одной из танцовщиц из их труппы. Она сидела на диванчике, рассчитанном на двух человек, тесно прижавшись к экстравагантно одетому лысому мужчине. Она учила его французскому языку, и, судя по его раскрасневшемуся лицу, ему это очень нравилось. Девушка жеманно показывала на ту или иную часть своего тела и называла ее по-французски:

– Вот мои пальчики. Вот мои коленки. А это, вот это – мое ушко! А что здесь, у меня под кофточкой? Никак не подберу подходящее слово!

Роза с Пьеро улыбнулись.

Они увидели неоновую вывеску, как только свернули на ту улицу, где находилась штаб-квартира Джимми Бонавентуры и его людей:

Логово гангстеров располагалось в сером каменном здании, похожем на другие дома квартала. Все их давно построили, и они выглядели внушительно по сравнению с убогими домишками и невзрачными церквами Монреаля.

У входной двери стоял охранник. Он наблюдал за ними, когда Роза и Пьеро поднимались по ступеням крыльца заведения. Они не ожидали, что внутренняя обстановка окажется настолько богатой. Они привыкли к монреальским публичным домам, обычным небольшим двухэтажным домишкам, превращенным в бордели. А это была настоящая гостиница, причем отнюдь не из дешевых. В просторном вестибюле пианист играл на рояле. По обе стороны помещения наверх поднимались отполированные и сверкающие лестницы. Повсюду царила безукоризненная чистота. Хорошо одетые мужчины за столами играли в карты. На стене красовалась картина, изображавшая резвящихся ангелочков. Люстра была потрясающая, с сотнями хрустальных подвесок, время от времени издававших негромкий перезвон.

Обувь Пьеро и Розы тонула в ворсистом ковре с рисунком из голубых и розовых цветов. Они стояли там и смотрели себе на ноги, пытаясь сообразить, продолжат ли ботинки тонуть в ворсе. Этого не произошло.

Все шлюхи были обворожительны. Роза, конечно, слышала разговоры о том, что у Джимми самые красивые потаскухи в городе. Но она понятия не имела, что это означало. Она представить себе не могла, как один тип женщин можно считать более привлекательным, чем другой. Она видела, что все они полногрудые. Задницы у них были большие и красивые, а когда они садились, казалось, что на стулья опускаются гигантские парашюты. Она видела, что эти женщины не только выглядят красивыми, они еще прекрасно ухожены. От них исходил замечательный запах, когда они проходили мимо нее, ей даже хотелось поглубже вдохнуть. Одна девица в белых чулках на мускулистых ногах напомнила Розе единорога.

Откуда ни возьмись возник мужчина с простреленными щеками: на одной был шрам от входа пули, на другой – шрам от ее выхода. Он провел Розу и Пьеро вверх по лестнице и дальше по коридору на встречу с Джимми.

Макмагон и Джимми руководили организованными преступными группировками. В профессиональном плане они были одинаково могущественны. Но перед миром они себя выставляли по-разному. У Макмагона в центре Монреаля была небольшая, довольно скромная контора, чтобы не привлекать особого внимания как к нему самому, так и к его преступной деятельности. Он делал все, чтобы обеспечить безопасность не только себе, но и своим близким: Макмагон полностью отделил жизнь семьи от преступной деятельности. Он собирался со временем порвать отношения с преступным миром и стать законопослушным гражданином.

Джимми не вел двойную жизнь, у него все происходило в гостинице «Ромео». Он обожал показуху. Любил всем совать под нос свое неправедно нажитое богатство. Даже полицейским. Даже если это кончалось для него арестом. Даже если бы это привело его к краху. Он полагал, что не стоит жить, если люди не видят, как он живет, и не поражаются этому. Вся его жизнь походила на пеструю бродвейскую постановку.

Джимми сколотил состояние, когда выпивка была запрещена законом. Это преступление было ненастоящим, всего лишь временным. Теперь, когда сухой закон отменили, он продолжал заниматься самыми разными другими преступными делами, умножая свое богатство.

Но дома у него не было красивой жены, которой бы он изменял, тем самым унижая ее достоинство. У него даже постоянных подружек никогда не водилось. Джимми спал с разными проститутками. Иногда он оставался с одной девушкой несколько недель, но никогда больше, и никогда ни одной не сулил долгих отношений. По мнению некоторых, если оставить в стороне убийства, то образ жизни Джимми был менее аморальным, чем у Макмагона.

Он никогда не делал вид, что является не тем, кем был на самом деле, подготовленный к этому всем своим воспитанием.

Он поощрял развитие преступности. Он делал преступный мир частью повседневной жизни. Он стремился к тому, чтобы городом правили бандиты. Ему хотелось, чтобы люди смотрели на преступников снизу вверх и сами желали пополнить их ряды.

Густая темно-каштановая шевелюра Джимми была