Церковная старина в современной России - Александр Мусин

Одновременно предпринимались меры по инкорпорированию прихода в научную и культурную жизнь Галереи. Четко расставленные приоритеты совместной жизни и назначение приходским настоятелем протоиерея Николая Соколова, настоящего церковного интеллигента, позволили избежать ненужных трений и конфликтов. В начале 1993 г., приказом гендиректора было издано Положение о новом отделе «Домовая церковь святителя Николая в Толмачах – храм-музей Государственной Третьяковской галереи», одновременно утверждавшее за домовой церковью как статус храма-музея, структурного подразделения музея, так и общины, образованной сотрудниками Галереи. Согласно этому положению, настоятель храма как глава прихода, назначался патриархом, а как руководитель отдела – приказом по Галерее. Он должен был согласовывать свою деятельность с заместителем директора Галереи по науке и главным хранителем. Основная научная и музейная работа отдела должна была носить преимущественно массово-просветительский характер, что предполагало совершенствование форм сотрудничества храма и музея в рамках единого территориального и экспозиционного пространства.

Музей не вмешивался в собственно финансовые дела прихода. Свечной стол и расходование его средств целиком относились к компетенции приходского совета, однако хор и певчие поддерживались музеем. Основные иконы и утварь храма являлись частью коллекции галереи. Пожертвованные в храм новые иконы, как и богослужебные книги и облачения, должны были вноситься в специальные описи. Все это непосредственно предшествовало спорам о судьбе Владимирского образа Богородицы, разразившимся осенью 1993 г. Однако известно, что еще 3 июня 1993 г. патриарх Алексий (Ридигер) после молебна в залах Галереи высказал директору Юрию Королеву свое пожелание – передать чтимую икону в Толмачи.

Молитва перед иконой 3 октября в Елохове не остановила кровопролития, однако породила надежду на возвращение святыни патриархии. Как нам уже известно, после истовой полемики история получила продолжение в президентском распоряжении № 745-р от 22 ноября о богослужебном использовании Владимирского образа Божией Матери. Его исполнение предполагало выработку принципиального решения о выборе места, где икона смогла бы вернуться в литургическую жизнь. Возможно, в патриархии рассматривали вариант перенесения иконы в Толмачи как раз на тот случай, если более радикальные предложения, связанные с передачей иконы в «бессрочное пользование», не смогут реализоваться. Публично о разумной необходимости переместить икону в храм в Толмачах говорилось лишь в пресс-релизах Третьяковской галереи от 5 и 23 ноября, подписанных ее ученым секретарем В. Петюшенко. Последний документ приветствовал президентский выбор, сделанный в пользу правовых норм. В нем лишь выражалось удивление тем, что Галерея вообще не была упомянута в документе как заинтересованная сторона. В письме содержался здоровый заряд скептицизма: обязательно найдутся люди, которые постараются исказить смысл президентского распоряжения и будут настаивать на передаче иконы в постоянное пользование патриархии.

Такие люди нашлись довольно быстро. 16 февраля 1994 г. на совещании у мэра Москвы рассматривался вопрос о ходе выполнения распоряжения № 745 Президента. Представители Московского правительства утверждали, что Минкультуры фактически заблокировало его исполнение в части подготовки и выдачи Москве технических заданий на специальные кивоты, а также в деле подготовки соглашения между федеральной властью и патриархией по определению правовых, финансовых и материальных условий передачи, сохранности и использования. От патриархии на заседании присутствовал протопресвитер Матфей Стаднюк, от Минкультуры – В. Демин и А. Орешкина. Однако еще 14 декабря 1993 г. Лидия Иовлева писала начальнику Управления музеев Министерства В. Лебедевой, что Владимирской иконе как неотъемлемой части фондовой коллекции обеспечены все необходимые условия для сохранности и богослужебного использования в церкви свт. Николая в Толмачах, храме-музее со статусом домовой церкви, чему должен предшествовать весь цикл реставрационных работ. В письме специально отмечалось, что вопрос литургического использования образа проработан с патриархией и оформлен соответствующим договором[328].

В 1994–1995 гг. переговоры между музеем и патриархией о месте нахождения образа, судя по всему, еще продолжались. 5 июля 1994 г. Валентин Родионов посылал патриарху протокол Реставрационного совета о состоянии сохранности иконы в надежде убедить его в нецелесообразности перемещения образа прочь из музейного собрания. Однако уже 15 сентября директор утвердил временную инструкцию о порядке оформления документов на временный вывоз произведений древнерусского искусства на богослужения. Для этого требовалось заранее заключенное соглашение между музеем и патриархией и гарантийное письмо патриарха. В этом случае выдача могла состояться без составления акта временного хранения, но она должна была контролироваться протоколами Реставрационного совета. В 1995 г. патриарх вновь обсуждал с директором Галереи вопрос о перенесении образа в храм свт. Николая в Толмачах и подтвердил свое прежнее решение оставить икону в храме-музее. В праздновании 600-летия сретения Владимирской иконы уже участвовал список иконы руки архимандрита Зинона (Теодора) [329].

Этим намерениям были созвучны положениям протокола Реставрационного совета от 3 июня 1996 г. (№ 37), подтверждавшие принятое в октябре 1993 г. предыдущее решение о категорическом запрете выдавать икону на молебны вне Галереи, так как транспортировка и смена температурно-влажностного режима гибельно отражаются на состоянии святыни [330]. Одновременно складывалась и практика взаимных отношений: руководство музея каждый раз запрашивает благословения патриарха Алексия (Ридигера) на проведение мероприятий, так или иначе связанных с церковной культурой[331].

С 1997 г. сложилась практика выдачи Владимирской и Донской икон на богослужения в соответствующие праздничные дни. 15 июня, на Троицу, Богоматерь Владимирская впервые была принесена в храм в Толмачах на 3 дня в особом кивоте.

Уже 5 августа патриарх обращался к директору Галереи с просьбой выдать Донскую икону Богородицы на ее праздник – 1 сентября – в Донской монастырь. Икона побывала на празднике. Но составленный в тот же день дефектный акт засвидетельствовал увеличение трещин на стыке восковой вставки и левкаса после возвращения образа из обители.

На следующий год, 21 августа, патриарх опять писал в Галерею, где просил вновь привезти икону на праздник уже в силу «сложившейся традиции» и «ранее достигнутой договоренности», обещая при этом гарантировать сохранность.

Визитация иконой соименного ей монастыря, в котором, впрочем, она никогда ранее не находилась, стала традицией. Состояние реликвии после этих визитов значительно не ухудшалось и после возвращения в музейную среду сразу же восстанавливалось, хотя во время богослужений случались и нештатные ситуации. Так, однажды кто-то из монастырских послушников отключил сложную систему, поддерживающую контроль климатических условий, просто выдернув розетку из сети.

Однако впоследствии кроме литургического использования донская братия в союзе с московским чиновничеством нашли иконе вполне практическое и доходное применение. Донской образ Божией Матери стал экспонатом, а вернее, средством привлечения посетителей и их капиталов на ежегодную январскую общецерковную выставку «Православная Русь», проходящую в Москве в Гостином дворе. 29 июля 2004 г. Юрий Егоров, начальник отдела музейно-выставочной работы Комитета по культуре Москвы сделал в музей запрос о возможности передачи иконы в монастырь в постоянное пользование. В ответе Галереи было указано, что святыня является федеральной собственностью и что, во исполнение Указа Президента от 22 ноября 1993 г., она выдается на богослужения в Донской монастырь 31 августа—1 сентября. Тем самым сотрудники музея исполняют свой гражданский долг, хотя это идет вразрез с их профессиональным долгом. Однако уже 8 января из Министерства культуры за подписью Анны Колупаевой в музей было направлено письмо № 03-21-25, предписывающее вывезти икону в Гостиный двор для экспонирования на второй общецерковной выставке с 21 по 24 января. Это было сделано с разрешения Реставрационного совета от 12 января 2004 г. Подобное письмо, приглашающее реликвию принять участие в выставке достижений церковного хозяйства с 26 января по 30 января 2005 г., вновь за подписью А. Колупаевой, пришло и на следующий год. Вообще же превращение привоза чудотворных икон в своеобразную рекламную акцию во время многочисленных «православных выставок» становится свидетельством нездоровья современного общества.

График использования специального оборудования и посещений иконами храма в Толмачах был утвержден директором Галереи еще 9 июля 1998 г. На основании распоряжения Президента, были созданы временные комплексы защиты икон во время нахождения их на богослужении. Владимирская икона приходила в храм трижды в год – 2, 3 и 4 июня, 5, 6 и 7 июля и 7, 8 и 9 сентября, Донская приезжала в монастырь на 1 и 2 сентября, а «Троица» пребывала в Толмачах 3 дня на праздник Троицы[332]. Однако эти меры сами по себе не гарантировали сохранности реликвий. 10 июня 1998 г. при реставрационном осмотре Владимирской иконы после богослужения было замечено отставание паволоки с левкасом в верхней части изображения Этимасии на обороте образа. Было отмечено, что икона находилась в обычной витрине, где не поддерживался специальный режим, и даже не было второго стекла. В связи с этим уровень влажности поднялся до 70 % вместо 50 %, а температура – до +25 вместо положенных +18–20 градусов. Реставрационный совет 10 сентября констатировал расконсервацию иконы и высказался в пользу постоянного пребывания образа в музейной экспозиции. Протоколы были отправлены патриарху 27 октября.