Дипломат - Джеймс Олдридж.

«Наверно, он никогда в жизни не видел ничего более английского», – подумал Мак-Грегор. Небритая нижняя губа жандарма отвисла, когда он узрел Кэтрин. Волосы ее были гладко зачесаны назад, но это придавало правильным чертам ее особую женственность. На Эссексе была замшевая куртка и мягкая рубашка, короткое верблюжьей шерсти пальто лежало у него на коленях. Жандарм поспешно выпрямился, отдал честь и пристыженно посмотрел на Мак-Грегора.

– Где находятся русские посты? – по-персидски спросил его Мак-Грегор.

– В двух километрах отсюда, – отвечал офицер. – Вы едете в Тавриз?

– Да.

– Будьте осторожны, ваша светлость! – Жандарм снова нагнулся и принял таинственный вид. – Они стреляют в англичан на этой дороге. Они останавливают и грабят все машины, которые идут на Хуррам Дарех. У вас есть оружие ?

– Нет, – сказал Мак-Грегор. – А кто это «они»?

– Московы – русские. И те разбойники, которые захватили Азербайджан и насилуют там женщин. Остерегайтесь хоть ради той сладчайшей, прекраснейшей гурии, что сидит позади вас. Я настойчиво советую вам вернуться обратно. Мы здесь все знаем. По дороге отсюда и до Казвина ежедневно убивают по десять-пятнадцать человек. Всех иностранцев, кроме русских, убивают, четвертуют и грабят. Там нет ни одного нашего жандарма, их всех перебили. Вы попадете в страну разбоя и произвола. Мало того, все женщины там поделены между мятежниками. Их насилуют прямо на улицах городов и деревень. Вам нужно потребовать конвой из личной охраны шаха или остаться в Тегеране. Да благословит вас Аллах!

– Благодарю вас, – вежливо ответил Мак-Грегор. – Через неделю-другую мы будем возвращаться этим же путем и тогда расскажем вам, как там обстоят дела.

Аладин проехал под шлагбаумом, и больше их уже не останавливали до самого моста через реку Кередж. Тут дорога тоже была загорожена. Шлагбаум охранял русский часовой с автоматом на груди. На нем была зеленая суконная гимнастерка и пилотка, а на гимнастерке блестели три медали. Мак-Грегор предъявил ему паспорта со вкладышами, полученными в посольстве, а также официальную бумагу от советского посла, в которой говорилось, что они могут путешествовать в Иранском Азербайджане, где им вздумается, без всяких помех со стороны советских войск. Пока солдат тщательно и подробно просматривал все документы, Кэтрин опустила стекло со своей стороны и показала на ущелье, прорезавшее горную цепь.

– Взгляните, как красиво! – воскликнула она. – Что это за река, Мак-Грегор?

– Она отделяет горы Шемран от Халаганского хребта, – ответил он, – и течет прямо к той вершине, которая виднеется вдали. Это пик Пачин.

– Чудесно! – Кэтрин показала на широкое каменистое русло реки, которое, чем дальше, становилось все уже и у же, а в горах было стиснуто крутыми берегами. На пологих отмелях около моста лежал густой слой ила. Пенящаяся вода узкой белой лентой текла по устланному галькой руслу среди широкого речного ложа. Вода была свежая и прозрачная, и Мак-Грегор рассказал им, что когда-то ее каждое утро возили отсюда в бурдюках в Тегеран для Фатх-Али-шаха. Мак-Грегору было приятно, что Кэтрин так искренне всем восхищается, и он сказал ей, что место это называют Сулеймание, так как один из шахов построил здесь, в горах, охотничий домик на средства, добытые путем набегов на отдаленный курдский район Сулеймание.

– А какая тут водится дичь, Мак-Грегор? – спросил Эссекс.

– Главным образом каменный козел и антилопа и множество фазанов, куропаток и дроф. – Мак-Грегор показал на горы. – Там, за Эльбурсом, говорят, есть леопарды, но я сам их ни разу не встречал. Попадаются и медведи, правда, повыше, а тут они вывелись.

– Здесь должен бы водиться кабан, – сказал Эссекс. – Кустарник здесь есть?

– В долинах. – Мак-Грегор протянул руку за документами, которые аккуратно складывал солдат. Он ожидал, что посольский пропуск произведет более сильное впечатление. Солдат подошел ближе, заглянул в машину и произнес по-персидски одно слово: оружие.

– У нас его нет, – сказал ему Мак-Грегор по-русски.

Бритоголовый паренек улыбнулся, услышав свой родной язык.

– Куда вы едете? – спросил он.

– В Тавриз, – ответил Мак-Грегор, предпочитая не касаться подробностей маршрута.

– Скажите вашему водителю, чтобы по городу он ехал помедленнее, – сказал русский. – Сегодня утром грузовик с пшеницей раздавил старуху. Иранцы очень неаккуратно ездят. Если вы кого-нибудь задавите, вас закидают камнями. – Он отдал честь и поднял шлагбаум. Машина пробежала по мосту и въехала в расположенный в низине городок Кередж, желтый от пыли, которую еще не успели смыть дожди, приходящие с Каспия через Эльбурс в конце месяца.

– Что тот жандарм говорил вам, Мак-Грегор? – спросил Эссекс.

– Он предупреждал, что нас изнасилуют, ограбят и четвертуют. – Мак-Грегор положил все документы в конверт и вернул Эссексу и Кэтрин их паспорта.

– Он как будто еще что-то говорил.

– Да, предостерегал нас от поездки в Азербайджан. По его словам, там убивают всех англичан подряд.

– А какие англичане гуда ездили? – спросила Кэтрин.

– По-моему, никто не ездил.

– Отвратительная физиономия у этого жандарма, – сказал Эссекс. – Противный народ.

Хорошая дорога кончилась. Правда, середина ее сохраняла еще следы мощения, но обочины были разъезжены. Форд прыгал, трясся и дребезжал, пробираясь по ухабам сквозь пыль, которую подымали грузовики, автобусы, мулы и верблюды. Они заполнили всю середину дороги, и форду приходилось объезжать их. Справа попрежнему тянулись горы, а слева все ближе подступали пологие холмы. Дорога шла через фруктовые сады и виноградники, обнесенные низкими сложенными из глины заборами. Кое-где виднелись землянки и глинобитные хижины. Редкие рощицы терялись на просторе голой равнины, и в неподвижном воздухе поверхность земли казалась насквозь пропеченной летним солнцем и знойным ветром. Мак-Грегор нежился на теплом кожаном сиденье, опираясь локтем о деревянную дверцу. Он блаженствовал. Что бы там ни было, хорошо возвращаться на родину. И хорошо путешествовать, пользуясь всеми привилегиями важной персоны. И что Кэтрин здесь – тоже хорошо. А споры с Эссексом – это еще успеется, и не так уж это важно.

Между тремя спутниками установились мир и согласие.

Однако плохая дорога растрясла их так, что Эссекс запротестовал. Аладин убавил газ, и, двигаясь теперь гораздо медленнее, они провели все утро в приятных беседах на географические темы. В Казвине остановились позавтракать в гостинице, и Мак-Грегор сказал им, что Казвин был когда-то столицей Ирана, как и Тавриз, Исфахан и древний Рей.

Мак-Грегор решил, что недурно бы для начала заинтересовать Эссекса историей страны, но рассказчик он был неважный и сам чувствовал, что Эссекс слушает его без особого внимания.

– Эта область была когда-то оплотом мусульманской секты ассасинов, – рассказывал он. – Ее захватил, кажется в одиннадцатом веке, один из их вождей, Гассан Сабех. Он построил себе замок на вершине высокой скалы, милях в сорока отсюда, и назвал его Орлиным гнездом. Монголы разрушили замок, но Сефевиды восстановили его и приспособили для расправы с неугодными дипломатами и опальными сановниками, которых они сбрасывали вниз, в ущелье. Жил тут и Гарун-ар-Рашид. Это он построил мечеть и городские стены.

Эссекс что-то бурчал, слушая его, а Кэтрин с большим аппетитом заканчивала завтрак.

Когда они выехали из Казвина, Мак-Грегор вспомнил еще одну подробность. – Где-то в городе похоронены два английских посланника, которые умерли здесь от желтой лихорадки еще в семнадцатом веке.

– Скажите пожалуйста! – Эссексу это понравилось. – На обратном пути мы постараемся разыскать их могилы.

Атмосфера взаимного понимания восстановилась, и Мак-Грегору стало казаться, что им предстоит покойное и безмятежное путешествие. Все трое были в прекрасном настроении. Ничто не могло его нарушить. Мак-Грегор даже задремал, пригревшись на солнце, как вдруг их остановили у въезда в длинную тенистую долину.

– Что там еще? – недовольно спросил Эссекс.

– Опять шлагбаум, – ответил Мак-Грегор.

– Смотрите, он выкрашен в красные и белые полосы, – сказала Кэтрин.

Перед шлагбаумом стоял навытяжку маленький смуглый часовой. Мак-Грегор подумал сначала, что это тоже русский солдат, но потом разглядел иранскую фуражку. На груди у него висел автомат, и руку он держал на его ложе, как человек, для которого такое занятное оружие было в новинку.

– Документы, – подняв руку, крикнул маленький часовой по-азербайджански, когда Аладин остановил форд в нескольких шагах от него.

– А тут-то зачем проверять? – закричал в ответ Аладин.

Солдат подошел и поставил ногу на подножку.

– Это Азербайджан, – сказал он.

Мак-Грегор протянул ему документы. – Здесь всё по-русски, – объяснил он.

– Вижу,- сурово сказал солдат. Он просмотрел паспорта и все прочие документы, потрогал большую печать на специальном пропуске советского посольства. Он действовал не спеша, тщательно проверяя паспорта и пристально всматриваясь в фотографии. Потом заглянул в машину и удивился, увидев улыбающуюся Кэтрин. Выражение его лица несколько смягчилось. Тут Мак-Грегор понял, что солдат служит в армии недавно, слишком уж он серьезно относился к своим обязанностям. Это был, по всей вероятности, не наемный солдат, а энтузиаст-доброволец, который с радостью выполнял порученное ему дело. Он внимательно и критически оглядел форд, обошел его спереди, осмотрел змеевик охлаждения и гусеницы; зашел сзади – осмотреть четыре галлоновые канистры, прикрепленные к кузову скобами, привязанные ремнями лопаты и прочее оборудование, размещенное в задней части машины, потом вернулся к Аладину. Тот хранил каменное молчание из уважения к Мак-Грегору, разрешившему эту проверку. Будь его воля, уж он поторопил бы этого неуча, который задерживает посланника, и не полез бы за словом в карман во время осмотра. А теперь уму оставалось только коситься на этого наглеца.