Проклятие Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

мессир сенешаль. Я, Жан де Бюэй, третий сын владетеля де Бюэя, что прямо на границе с Лотарингией. Ваш подвиг нам неоднократно приводили в пример во время занятий в лагере короля Людовика…

– Приятно познакомиться, мессир Жан. Но, признаюсь по секрету, лично мне кажется, что каждый рыцарь на моем месте поступил бы также. Как ты думаешь?..

Рыцарь закивал головой.

– Изумительно, – сказал Годфруа. – А где сейчас находят монсеньор Сугерий и Его величество Людовик Французский?

– Монсеньор Сугерий сейчас у себя в Сите. Король срочно уехал в Шампань, там сейчас идут активные боевые действия против графа Тибо и его рыцарей. Правда, сегодня ночью прискакал гонец от короля, весь какой-то убитый и подавленный. Может быть, случилось там что-нибудь плохое? – Рассказал Жан де Бюэй де Леви.

– Тогда, если не возражаешь, я прямиком направлюсь к дому Сугерия.

– Поезжайте, сеньор де Леви. Мы все рады снова видеть вас в наших рядах. – Прощаясь, ответил рыцарь.

– А знаешь, де Бюэй, я ведь так толком и не побывал в плену у англичан…

Годфруа подмигнул рыцарю, запрыгнул на коня и поскакал в центр Парижа, где на укрепленном королевском острове Сите, располагался дом Сугерия и дворец короля. Оставив справа от себя монастырь Сен-Виктор, проехав на полном скаку улицу Менял, Годфруа подъехал к острову. Небольшой мостик соединял его с остальной частью города. Де Леви быстро проскочил его, едва не свалив в воду зазевавшихся торговцев, и подлетел к дому Сугерия.

Годфруа вспрыгнул с коня и постучал в кольцо, укрепленное на кованой двери дома. Через некоторое время на пороге появился слуга.

– Что желает сеньор рыцарь?

– Передайте Сугерию, что прибыл сеньор Годфруа де Леви из графства Дрё.– Громко сказал Годфруа.

В это время за дверью послышались шаги, и знакомый голос произнес:

– Годфруа?! Входи же скорее, мой пропащий друг!

Сугерий, немного похудевший и осунувшийся за время нахождения Годфруа дома, улыбался.

– Монсеньор! Как я рад вас видеть!

– Проходи в дом, нечего на пороге стоять! Жиль! Быстро собери на стол чего-нибудь! Приехал дорогой гость!

Они вошли в дом. Мало, что изменилось в нем со времени последнего посещения Годфруа. Пожалуй, только карт стало еще больше, чем прежде. Они обнялись.

– Ну, давай, рассказывай, как у тебя дела. – Спросил Сугерий.

– Нормально. А тут, что нового? Я слышал, граф де Блуа открыто перешел на сторону короля Генриха?

– Верно, Годфруа. – Ответил Сугерий, и начал не спеша рассказывать обо всех перипетиях политики.

Годфруа не переставал изумляться. Взятие Манта, штурм Мёлана, много чего произошло, пока он и его рыцари сидели в Дрё и прохлаждались. Сейчас, к примеру, боевые действия велись в Шампани. Граф де Блуа уже успел потерпеть несколько поражений под Шартром, Монлери и в Берри. Теперь король Людовик перебросил почти все свои силы в Шампань, чтобы разбить графа окончательно и постараться вывести его из войны.

Но, больше всего Годфруа обрадовался тому, как король вел дела на границах с Нормандией. Постоянные рейды пограничных частей графов де Перш и де Понтье, а также атаки сенешаля Вексена Ангеррана де Шомона, вынуждали Генриха Английского постоянно держать большие гарнизоны в Нормандии, привлекать английских сеньоров, нести издержки и постоянные убытки.

И, тем не менее, что-то смутно тяготило Годфруа. Словно какая-то невидимая рука сжимала его сердце и наполняла душу скрытой тревогой и предчувствием чего-то неизбежного и страшного.

В это самое время Сугерий сказал:

– Ты не возражаешь, если я отпущу твоих рыцарей в наш лагерь, под замком Монкруа? Они ведь сейчас нам не понадобятся…

Он встал и вышел из комнаты. Было слышно, как он приказал своим слугам выписать на рыцарей подорожную бумагу до графства. Спустя пару минут, он снова вернулся в комнату.

Не успел он присесть, как в дом вбежал слуга Сугерия, здоровенный парень со шрамом на лице. Он был чем-то взволнован и толком не мог говорить:

– Монсеньор! Тут… такое дело!..

Сугерий посмотрел на него:

– Бернар! Когда ты научишься выражаться более складно, а не мычать, словно дойная корова!

Бернар (так звали слугу) посторонился. В комнату вошел рыцарь, весь покрытый дорожной пылью. На его изможденном долгим переездом лице горели синие глаза. Он поклонился, и устало произнес:

– Монсеньор! У нас беда! Погиб граф Робер Иерусалимский, граф Фландрии!..

– Как!.. – Почти хором крикнули от удивления Сугерий и Годфруа.

– Два дня назад, во время очередной атаки под городом Мо, Его светлость граф Фландрии, командуя передовым отрядом, попал в засаду…

Сугерий, видя, как устал и измотан гонец, сказал:

– Присядьте, мой друг…

Он налил вина в большой серебряный кубок и протянул его рыцарю:

– Выпейте, сеньор рыцарь! Вы сильно устали…

– Благодарю, монсеньор. – Ответил рыцарь и залпом осушил кубок.

Облизав запекшиеся от бешеной скачки губы, рыцарь продолжил:

– Монсеньор, вы меня, скорее всего, не помните. Меня зовут Готье де Шорни, я из свиты графа Генриха де Вермандуа, сенешаля королевства. Его величество послал меня к вам, чтобы я лично поведал о трагедии.

Сугерий сидел молча, уставившись в одну точку глазами. Его руки нервно постукивали по столу, он сильно нервничал, но старался сдерживать свои эмоции. Он поднял глаза и, рассеянно смотря куда-то в пространство, произнес:

– Нет, я помню вас, мессир Готье. Позвольте представить вам мессира Годфруа де Леви, сенешаля графства Дрё, направляющегося из графства с докладом королю. Продолжайте, прошу вас!

Рыцарь поклонился Годфруа и, отхлебывая из вновь налитого кубка, начал рассказывать:

– Случилось так, что однажды Его величество узнал о скоплении противника в районе города Мо, что в близи с границами королевского домена. Опасаясь того, что граф де Блуа может пойти на соединение с силами графа Робера де Мёлана, вассала короля Англии, король Людовик вызвал графа Робера с отрядом в триста рыцарей. Его светлость граф Робер изволил прибыть довольно-таки быстро, но отряд с ним был немного меньше, чем рассчитывал король. Так вот, граф Робер вызвался идти в разведку, взяв с собой только рыцарей из своего отряда. Видимо, мессир Робер решил не рисковать остальными людьми Его величества. Даже Его светлость, графа Матье де Бомона, своего друга и соратника, граф Робер не взял с собой…

Рыцарь еще налил вина, выпил, облизал пересохшие губы и продолжил:

– Его величество требовал, чтобы граф Робер взял с собой, хотя бы, триста конных арбалетчиков, во главе с мессирами де Гели, де Кран и де Гарланд, но граф был непреклонен. Он так и сказал: «Сир. Вам люди самому будут еще нужны. Я, как-нибудь, управлюсь и со своими ребятами!

Готье де Шорни снова отхлебнул вина, немного перевел