Проклятие Гийома Завоевателя - Виктор Васильевич Бушмин

их изготовление. Просмотрев заказы, Годфруа смог даже угадать особенности ведения войны в то, или иное время.

Например, когда требовались зажигательные стрелы – речь шла, скорее всего, об осадах или штурмах замков и крепостей. Де Леви спешно отправил своего оруженосца с приказом епископу графства Дре об увеличении объемов изготовления «болтов» для арбалетов.

Графство Перш, несмотря на близость границ с Нормандией, умудрялось ежемесячно поставлять по четыре-пять кольчуг для воинов. Виконтство Буржское, где король успел построить большие конюшни, ежемесячно поставляло до двадцати боевых и до сорока вьючных коней.

Даже старый герцог Гильом Аквитанский – Песенник, в знак уважения к Людовику отправил караван из сорока мулов, полностью нагруженных испанскими и сарацинскими кольчугами и бронями, щитами и прочим военным снаряжением, что по тем временам составляло просто колоссальную сумму денег.

Это было, своего рода, оплатой той молчаливой поддержке, которую оказали короли Франции герцогу во время его экспансии в Тулузские земли в надежде завоевать наследие покойного графа Раймонда де Сен-Жиль, погибшего при осаде Триполи в Палестине.

Людовик по достоинству оценил дар герцога Гильома, отослав ему в подарок три древних Библии в прекрасных переплетах, украшенных камнями и золотом, искусно расписанных древними франкскими монахами, ковчежец святого Луки. Но, что особенно было приятно герцогу – древний перстень святой Валерии, покровительницы Пуатье, украденные лет сто с лишним назад норманнами, и чудом обнаруженный в одном из монастырей Буржского виконства. Теперь герцог мог возобновить древний ритуал вступления во владение землями Пуату, надевая торжественно этот перстень, как бы обручаясь с землей графства.

Войско в лагере было небольшое. Вместе с рыцарями де Леви там было всего четыреста рыцарей, триста арбалетчиков и четыреста пятьдесят копейщиков, преимущественно простых вилланов, совсем неподготовленных к войне. Силы были, скажем, прямо, слабоватыми для отражения нападения на город Париж и его округу. Но, Годфруа было не и чего выбирать. Воины валились с ног, измученные тренировками в лагере, а вечером ночными дежурствами возле ворот Парижа. Это была война, и ничего тут поделать было нельзя. Тем более, что в замке Монкруа хранилась почти вся казна короля Людовика.

Так прошли еще три месяца, и наступил июль. 22 июля, на праздник святой Марии Магдалины прибыл гонец от короля Людовика, рыцарь Рауль де Шеврез с приказом о срочном выделении двухсот рыцарей, двухсот арбалетчиков и двухсот копейщиков для нужд армии Его величества, завязшей в Шампани и Блуа.

Это было ужасно, так как оставшиеся части с трудом могли нести караульную службу, не говоря уже об отражении атаки на Париж. Годфруа молился денно и нощно о том, чтобы граф де Мёлан, узнав об уходе больших сил французов, не решился на атаку Парижа. Сенешаль де Леви и Сугерий, поразмыслив над существующим положением дел, решили уделить большее внимание обороне замка Монкруа, куда решили тайно и незаметно для окружающих перевести казну королевства.

Для обороны Парижа были выделены только рыцари, около сотни, да пятьдесят арбалетчиков, которых разместили в деревянном барбакане возле моста, преграждая подступы к острову Сите. На острове располагался королевский дворец, дом епископа, насколько монастырей и куча домов жителей. Старые крепостные стены, возведенные еще при Шарле Лысом для отражения норманнов, сейчас сильно обветшали, поросли плющом, диким виноградом и мхом. Но, все-таки, это были нормальные укрепления. Слабым местом в обороне Парижа был мост.

Именно по этому уязвимому месту обороны граф де Мёлан и решился нанести удар.

После гибели графа Фландрского, граф вступил в интенсивную переписку с двором английского короля, находившегося в Нормандии.

Слуги Сугерия несколько раз перехватывали письма, вернее сказать, просматривали их содержимое, подпаивая гонцов графа де Мёлан в тавернах, расположенных по дороге на Нормандию. Из разрозненных сведений получалось то, что нападения на Париж не миновать. Этим демаршем, проведенным в самое сердце королевских владений, Генрих Английский хотел запугать Людовика и попытаться склонить его к началу переговоров.

Сугерий, прекрасно отдавая себе отчет, что его познания в военном деле минимальны, полностью отдал бразды правления де Леви.

Годфруа решил поступить следующим образом. Прежде всего, он скрытно, под видом перемещения запасов вина, в телегах доставил весь архив Сугерия и казну королевства в замок Монкруа.

Двести пятьдесят копейщиков, оставшихся у него, он отрядил на расширение и углубление рвов замка, надстройку и ремонт деревянных галерей и стрелковых турелей на стенах и башнях.

Донжон замка, вернее сказать, его дверь, была замурована полностью. Вход и выход в донжон осуществлялся через небольшой шаткий мостик, закрепленный на шестах и подходивший к расширенному окну третьего этажа башни.

Для охраны замка де Леви выделил сто пятьдесят арбалетчиков и сто рыцарей, из которых пятьдесят постоянно несли службу в полном вооружении и кольчугах. Всех рыцарей замка Годфруа в спешном порядке научил пользоваться стрелковым оружием. Сто копейщиков составили постоянную стражу замка.

Оставшиеся крохи де Леви отрядил для изображения охраны Парижа. Именно изображения, так как сто рыцарей, пятьдесят арбалетчиков и сто пятьдесят копейщиков вряд ли могли оборонять, а тем более защищать город в случае нападения врага.

Этот хилый гарнизон Годфруа ввел частями, выводил скрытно по ночам, утром снова вводил, пытаясь создать впечатление большей численности. И эти его уловки какое-то время исправно действовали, вводя в заблуждение графа де Мёлан. Но, когда его лазутчики и просто предатели, которых во все века было достаточно, доложили ему точную численность охраны Парижа, граф Робер де Мёлан не выдержал и решился на атаку.

Нападение графа Робера де Мёлан на Париж. 7 августа 1111 года.

Робер де Мёлан сидел в своей палатке, выслушивая доклады командиров отрядов о готовности к нападению на Париж. Одет он был в добротную, правда, несколько старомодную, кожаную двухслойную броню, проклепанную металлическими пластинками. Локти и колени графа были защищены ставшими уже к этому времени модными металлическими пластинами, которые начал применять родич и тезка Годфруа де Леви – Годфруа де Лузиньян.

– Значит, все готово, – подытожил де Мёлан, – Париж не готов к отражению атаки!..

– Истинно так, мессир граф, – согласились с ним командиры.

– Ночью атакуем! Задача такова: смести заслон на мосту и быстро вломиться на остров. Время не тратьте! Главное для нас – завладеть казной и архивами короля! Сразу же поджигать город, паника среди жителей и защитников должна помочь нам. Помолитесь, как следует! Мне, кровь из носу, а необходимо отомстить за сожженный город Мёлан и замки! Я все сказал!

Командиры поклонились и молча покинули графа. Робер встал на колени перед своим походным алтарем, воткнул меч прямо пред собой в утоптанную землю палатки:

– Прости за грех, Господи!