Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века - Олег Валентинович Ауров

лишь те его черты, которые важны в контексте рассматриваемой проблемы. В этом смысле особенно интересны структура фуэро, а также вступление к его тексту (оно не имеет оглавления) и первые шесть титулов первой из четырех составляющих его книг (Lib. I. Tit. I–VI). Именно в этих частях излагаются основные принципы правовой и идеологической концепции всего памятника.

Что касается первого из названных аспектов — структуры, то влияние ученого права выглядит несомненным, хотя и прослеживается далеко не равномерно в разных частях «Королевского фуэро». Оно наиболее ощутимо в его первой и второй книгах, содержание которых явно выдержано в соответствии с традиционным для средневековых юристов подразделением «Дигест Юстиниана» на семь частей[1141].

Первая из этих частей — «Та pro ta» — включала книги 1–4 и составляла наряду с «Институциями» содержание первого года обучения византийских юристов. Ее предметом рассмотрения были общие определения, а также учение о праве и о его институтах. В фуэро ей соответствуют титулы I–Х первой книги. Они содержат определения правовой сути понятий католической веры, закона и королевской власти, а также регламентацию полномочий основных должностных лиц — алькальдов, нотариев (escribanos públicos), судебных представителей — босеро и персонеро (boceros, personeros), соответствовавших «advocati» и «procuratores» римского права[1142].

Интересно отметить, что применительно к последним действовала норма передачи широкого комплекса полномочий, соответствовавшая сути римско-правовой концепции «plena potestas»[1143]. Эта важная правовая формула упоминается и куэльярских документах второй половины XIII–XV в. (наиболее ранний из них датируется ноябрем 1249 г.)[1144]. Ранее всего она появилась в актах церковного происхождения, и это не случайно. Первый из известных нам образованных юристов Куэльяра — лиценциат права дон Фортуньо — являлся духовным лицом — архидьяконом[1145].

Второй части «Дигест», условно именовавшейся «De iudiciis» («О судопроизводстве» — по начальным словам заглавия начинающей его пятой книги D. 5: «De iudiciis: ubi quisque agere vel conveniri debeat», 5-я — 11-я книги), предметом которой были главным образом вещные иски, соответствуют два последних (XI–XII) титула книги первой[1146] и вся вторая книга «Королевского фуэро»[1147]. Этими титулами регламентируются формы возбуждения исков и совершение судебных процедур, вплоть до права апелляции.

В меньшей степени романизация отразилась на сферах, отраженных в третьей книге, что проявляется как в ее структуре, так и, особенно, в содержании составляющих ее титулов. В целом они соответствуют содержанию третьей, четвертой, пятой и шестой частей «Дигест». Третья часть — «De rebus» (или «De rebus creditis» — по первым словам заглавия двенадцатой книги D. 12: «De rebus creditis si certum petetur et de condicione») — традиционно включала книги с 12-й по 19-ю, регламентировавшие вопросы, которые относились к области долговых обязательств (займы и договоры о займах, предоставление ссуд и т. д.). В третьей книге фуэро эти предметы получили отражение в титулах X–XVII, регламентировавших правоотношения, которые возникали в сфере купли и продажи имущества, обменов и передач тех или иных предметов во временное пользование[1148].

Четвертая часть «Дигест», называемая «Umblicus Pandectarum» — «Середина Пандект» (книги 20–27), освещает правовые аспекты, связанные с институтами залога, брака, соответствующих им форм и способов доказательств и т. д. Ей соответствуют в третьей книге титулы I–III и XVIII–XX, устанавливавшие правовые нормы в этой сфере[1149]. Наконец, пятой части — «De testamentis» — «О завещаниях» (по первым словам из заглавия 28-й книги: D. 28, книги 28–36), содержание которой явствует из ее названия, и примыкавшей к ней по содержанию шестой части (книги 37–44), которая традиционно именовалась просто «Pars sexta», соответствуют титулы V–IX[1150]. Из этой системы выпадает лишь титул IV («De las labores e de las particiones»), регламентировавший раздел продукции между собственником и арендатором, ответственность за порчу чужого имущества, который касался сфер, рассматриваемых во второй части «Дигест», в частности их 9-й и 10-й книг.

Нельзя не обратить внимание на то, что влияние ученого права в третьей книге просматривается крайне неравномерно. Оно безусловно в структуре, хотя и она выглядит менее четкой, чем в первой и второй книгах. Но еще более поражает сочетание этой структуры с совершенно неримскими по сути и духу институтами, такими, например, как вассалитет, имущественные аспекты которого рассматриваются составителями памятника непосредственно вслед за титулом, касающимся передачи имущества («De las donaciones»). Законодатель, до этого уверенно следовавший нормам Юстинианова права, как будто останавливается в раздумье — столь сложной выглядит задача сочетания римского права и неримских правовых реалий.

Наконец, седьмая и последняя часть «Дигест», подобно шестой, именовалась лишь по порядковому номеру — «Pars septima». Она включала оставшиеся книги — с 45-й по 50-ю. Эти книги не были связаны четким единством содержания и вбирали в себя вопросы и аспекты, не рассматриваемые в остальных частях. По этому же принципу в «Королевском фуэро» сгруппированы титулы четвертой книги. Из 25 ее титулов 11 тематически связаны с отдельными титулами седьмой части «Дигест»[1151]. Так, титул III, в котором устанавливаются санкции за нанесение оскорблений, имеет явное соответствие с D.47.10; титул IV, запрещающий применение насилия против частных лиц и короля — D.48.6–7; титул V («О наказаниях») совпадает с D.48.19 даже по заглавию; титул VII («О супружеской неверности») соответствует D.48.4. Тематические связи с титулами «Дигест» прослеживаются также применительно к титулам четвертой книги, предусматривавшим наказания за судебный подлог (титул XII: «О подлогах и фальшивых документах» — D.48.10), кражи (титул XIII: «О кражах и укрывательстве вещей» — D.47.2), убийства (титул XVII: «Об убийствах» — D.48.8–9), оскорбления могил (титул XVIII: «О тех, кто выроет мертвых» — D.47.12), невыполнение обязательств по несению военной службы (титул XIX: «О тех, кто не явится в войско, или [незаконно] покинет его» — D.49.16–17), и, наконец, титул, регламентировавший выдвижение обвинений и судебное следствие (титул XX: «Об обвинениях и расследованиях» — D.48.1–2).

Однако такая тематическая связь отнюдь не означает полной (а иногда даже частичной) сопоставимости содержания. Так, и титул XIX четвертой книги, и титул D.49.16 касаются военной службы. Но королевское «hueste» XIII в., за неявку в которое наказывал титул XIX, не имеет ничего общего по сути с титулом «Дигест» «De re militare». (D.49.16). Кроме того, большая часть титулов (14 из 25) рассматриваемой нами книги «Королевского фуэро» не имеют даже тематических соответствий с положениями седьмой части «Дигест» Юстиниана.

Эти титулы предусматривают наказание за отказ от католической веры, регламентируют правовое положение иудеев в городах Кастилии и Леона, запрещают заграждение дороги (древнегерманская норма, известная, в частности, по «Салической правде»[1152]), карают за близкородственные браки, оставление духовного звания и