Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи

Единственным светлым пятном в этой мрачной картине неприкрытой бедности был новенький каменный домик, в котором жил Готье. Тут и поселились приезжие.

Встреча с преданным управляющим оказалась надрывной. После первых объятий он, непрерывно повторяя: «Мой мальчик! Мой мальчик вернулся!», не сводил с Габриэля счастливых заплаканных глаз. А «мальчик», который был выше его на голову, радостно смеялся и торопливо смахивал слезы. Подъезжая к замку, Габриэль ожидал увидеть старика, похожего на Этьена де Вира, но перед ним стоял крепкий, полный сил мужчина. Коротко остриженные волосы и опрятную бороду Готье усеяла седина, но глаза молодецки блестели, а зубы, обнажавшиеся в улыбке, были почти все целы.

— Ты хорошо выглядишь! На сколько же ты меня старше?

— На девятнадцать лет, если мне не изменяет память.

— Всего-то! А в детстве ты казался мне стариком, умудренным опытом! — Ликование выплескивалось из горла Габриэля безудержным смехом: как же он рад оказаться в родных стенах после стольких лет странствий! — А почему ты писал, что боишься не дожить до моего приезда?

— Припугнуть вас хотел, — захохотал Готье.

К общему веселью присоединились и Андре с Анри, разделяя радость хозяина.

Пир устроили прямо во дворе. Слуги торопливо расставили козлы и положили сверху столешницы, стряпухи носили съестные припасы, хранившиеся в замке, на вертелах уже жарились гуси. Голодные путники жадно набросились на еду. У хозяйственного управляющего было припасено немало продуктов, и кухарки, обливаясь по`том, спешно готовили новые лакомства. Виночерпий с трудом успевал менять опорожненные кувшины.

— Надолго вернулись? — наконец не выдержал Готье.

— Навсегда, — весело подмигнул ему Габриэль. — Будем отстраивать замок!

— А деньги?

— Они у меня есть. Хватит на то, чтобы построить несколько замков. Жаль, места нет.

— Так уж и несколько? — Готье недоверчиво прищурил глаза, решив, что в голове у его сеньора забродил хвастливый хмель.

— Да, я не преувеличиваю! Как сказал Анри, я тот редкостный везунчик, которому удалось разбогатеть на Святой земле. — И рыцарь хлопнул по плечу сидевшего рядом Анри.

Не успев прожевать кусок мяса, оруженосец поперхнулся от неожиданности, чем вызвал новый взрыв хохота.

— Осмотрюсь недельку, а там решу, с чего начать…

— А что тут думать? С донжона!

— По-моему, нужно начинать со всего и сразу, — невольно поморщился Габриэль.

Вскоре заиграли фретель[101] и бубен. Один из воинов принялся выбивать ритм на щите, как на барабане, и замковые девицы пустились в безудержный пляс, наперебой увлекая за собой красавца-сеньора. Веселый праздничный пир получился по-домашнему радушным.

Говоря о денежных запасах, которых хватит не на один замок, шевалье ничуть не преувеличивал. Клад, доставшийся ему после разгрома шайки Давида, и в самом деле оказался очень ценным. Еще в Марселе Габриэль отнес несколько драгоценностей к ломбардцам, которых там было очень много. Они-то и подтвердили баснословную стоимость редких камней. А тамплиеры, охранявшие ковчежец, помогли в целости и сохранности довезти сокровища до парижского Тампля.

Вскоре первая волна радости, вызванной возвращением в собственный замок, схлынула. Очарование родных мест затмили житейские проблемы, и Габриэль погрустнел. Да и образ Сабины, навязчиво являвшийся к нему по ночам, навевал на шевалье тоску.

Как-то вечером за кружкой крепкого вина, развязывавшего языки, Габриэль решил поделиться своими чувствами со старым наставником. Больше было не с кем. Дружба с Амори де Монфором за десять лет разлуки заметно ослабела. Не сказать, чтобы это сильно огорчило Габриэля, — он давно чувствовал себя одиночкой. Но сейчас ему захотелось приглушить свою боль чьим-то вниманием. Они с Готье сидели на лавке возле деревянного сарая, и Габриэль рассказывал о своей любви к Сабине, причудливой нитью протянувшейся через всю его жизнь. Увы! Теперь она любовница высокородного вельможи.

— Вы застали их в постели? — резко повернулся Готье, и содержимое его кружки плеснуло на сапог хозяина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, конечно, — вздрогнул от неожиданности Габриэль, — но я видел их вместе на прогулках, а молва…

— Вот именно — молва, слухи, сплетни и ничего конкретного! — Готье почти кричал, и шевалье открыл рот от изумления. — Вы же любите ее, любите всю жизнь, почему не сказали об этом прямо? Пора освобождаться из плена молодости и становиться терпимее к людским слабостям.

— Чего ты раскричался?

— А вот чего! — Но, заметив, как прачка, развешивавшая выстиранное белье, застыла от любопытства, управляющий понизил тон: — Я расскажу вам похожую историю, только из жизни простых крестьян. Но люди и их чувства везде одинаковы, независимо от того, в какой постели их рожали: под бархатным балдахином или на соломенном тюфяке. Есть у меня знакомая из нашей деревни. Она уже года три как овдовела. Красавица — просто дух захватывает! Конечно, все мужики в округе захлебываются при виде нее похотливой слюной. Ну, и деревенские бабы стали твердить в один голос, что эта распутница переспала с их мужьями, да и вообще со всеми в деревне, от безусых юнцов до седых стариков. К чему я веду? — Готье сделал глоток вина. — Надумал я к ней посвататься. Четыре года назад я овдовел, а жить-то одному не сахар. Но чтобы не смешить народ, не жениться на распутнице, решил я понаблюдать за своей избранницей, и могу сказать с уверенностью — не водит она в дом никого. У нее двое ребятишек, она сама их и воспитывает. А на мое предложение выйти замуж красотка ответила решительным отказом! Говорит, что очень любила покойного мужа. Может, со временем боль пройдет, а пока… Я обещал ей и жизнь в замке, и какой-никакой достаток — ни в какую! А завистливая людская молва ее с грязью смешала. Может, и ваша баронесса такая?

— Разгромил ты меня, Готье, в пух и прах, — опершись на стену сарая и прикрыв глаза, еле слышно отозвался Габриэль. — Однако поклонник Сабины — граф королевских кровей! Мне до него как до луны.

— А вот сейчас вы городите полную ерунду! Вы молодой, красивый, а главное — неженатый. Вы можете предложить ей руку, а он — нет!

— Да зачем ей выходить за меня замуж?

— Да, судя по всему, кашу с вами не сваришь! Черт с вами — сидите и лелейте свое самолюбие! А я бы пошел на приступ!

— Чего ж ты свою деревенскую красавицу приступом не возьмешь? — ехидно ухмыльнулся Габриэль, скосив глаза на управляющего.

— Кто вам это сказал? Я уже год кручусь возле нее. Чувствую — скоро приведу в дом новую жену, — задорно подмигнул хозяину Готье.

— Отчитал ты меня, дорогой наставник, как ребенка, и озадачил, как взрослого, — тяжело вздохнул шевалье и, помолчав, продолжил: — Знаешь, в прошлой жизни я влюбился в искреннюю девчонку. Она вызывала у меня неистовое желание защищать и помогать, мне нравилось потакать ее капризам. Сейчас же я столкнулся с самоуверенной женщиной, осознающей свою силу.

— Вас это отталкивает?

— Как оказалось, нет.

— Значит, препятствия вас по-прежнему лишь подстегивают. Вы по натуре завоеватель, тонкий и умный. Что же касается защиты и помощи… думаю, у вас все впереди, — глубокомысленно изрек Готье.

***

В Лабри Сабина обрела душевное равновесие. Много часов провела она в замковой капелле над могильной плитой Арно, где поведала мужу о парижской жизни, мешая рассказ со слезами. Незримый дух покойного супруга как будто вновь поддержал ее, и Сабина почувствовала, что ей стало гораздо легче.

Виконт де Безом немного испортил ей настроение своей кичливой грубостью, когда отдавал первую часть платы за сеньорию. Это произошло в Рыцарском зале при трех свидетелях со стороны покупателя. Баронессу охраняла дюжина королевских сержантов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Подписав документы, Пьер по-хозяйски обошел зал и остановился напротив Сабины. После того что она узнала, женщина попыталась взглянуть на виконта другими глазами, как на романтика, верного своей давней любви. Однако пьяный взгляд, бесцеремонно блуждавший по ее телу, вмиг отрезвил баронессу. Запах перегара и застарелого пота никак не вязался с образом прекрасного кавалера. Все стало еще хуже, когда виконт заговорил: