Не гаси свет - Бернар Миньер

— Я боюсь… — хныкал ребенок.

Какая-то часть ее собственного существа — она всеми силами пыталась заткнуть этот голос — ответила: «Я тоже…» Болсански чувствовала не просто страх, а настоящий ужас. Дождь неожиданно прекратился, и женщина подняла голову: скоро из-за туч появится луна, она уже догоняет их. Вокруг царило безмолвие, и Мила двинулась дальше по дороге. Каждый шаг давался ей со все большим трудом. Она дрожала — от холода и от страха. Тома тоже дрожал. Толстые узловатые ветки сплетались в объятиях у нее над головой, а полная луна светила из-за туч, как будто хотела помочь, указать им путь. Соленые слезы текли по щекам Болсански, и она слизывала их языком, из последних сил пытаясь сдержать рвущийся из груди вой. Тома молчал, только дрожал все сильнее:

— Мне страшно, мама, давай вернемся…

Мать не ответила на мольбу своего насмерть перепуганного сына. Она лишь сжала зубы и еще крепче сцепила в замок окоченевшие пальцы под попкой Тома. Было пройдено метров сто, не больше, а она уже так устала… Мила не решалась оглянуться и посмотреть, нет ли кого-нибудь за спиной. Человека, преследующего их в ночи. От этой мысли у нее едва не отказали ноги. Нужно смотреть только вперед и думать только о темном туннеле, образованном деревьями. Только о нем — и ни о чем другом. Хуже всего неизвестность. Она не знает, ни кто ее враг, ни когда он нанесет следующий удар. Неизвестность терзает. День за днем, ночь за ночью. Пока она окончательно не лишится сил и не…

Она знала, что случится потом… Она сама творила подобное…

Мила вдруг поняла, что бредет «на автопилоте», и встряхнулась, чтобы проснуться. Она смотрела на носки своих кроссовок и машинально считала шаги. Что-то изменилось… Дорога осветилась, асфальт блестел желтым светом, как металлический лист под лампой, и Болсански могла различить каждый камешек, каждую выбоину и трещину…

— МАМА! — Тома почти кричал.

Беглянка подняла голову и моргнула, ослепленная светом фар. Машина… метрах в трехстах… Стоит на месте. Невероятно, как светло стало под деревьями! Наверное, если в соборе включить прожектор, эффект будет такой же… Что за идиотская мысль… Мозги плавятся. Фары погасли, и темнота снова окутала окрестности. Если бы не луна, она бы даже ног своих рассмотреть не смогла. Ветер свистит в ушах, сердце бухает в груди, как будто хочет проложить себе путь на свободу. Мила попробовала собраться с мыслями и справиться с паникой. Что делать? Фары снова зажглись, заработал двигатель.

— Мама, мамочка! — Тома верещал, как подраненный заяц.

Женщина поняла, что ее мозг вот-вот взорвется, присела на корточки и поставила сына на ноги. Повернувшись, она взяла его за руку и закричала:

— Бежим! БЕЖИМ!

Машина у нее за спиной тронулась с места и перешла на вторую скорость.

42. Финал

(«Таково возмездие злоумышляющим,

таков конец войн»)

На следующий день, 24 февраля, Сервас встретился с Фонтеном в баре на площади де Карм. Свидание назначил космонавт. Увидев сыщика, он отставил пиво и сунул руку в карман куртки.

— Привет…

Затем он подтолкнул к майору фотографии.

— Это то, о чем я просил? — уточнил тот.

— Тот самый «пустячок», — улыбнулся Леонард.

Мартен сразу узнал женщину на снимке: Мила. Выходит из подъезда дома Корделии в квартале Рейнери… Выглядит раздраженной. Снимали ее длиннофокусным объективом.

— Как вы это достали? — поинтересовался полицейский, но его собеседник ответил вопросом на вопрос:

— Вы, кстати, не знаете, куда они подевались?

Сервас прищурился:

— Корделия и Маркус? Исчезли без следа. Думаю, их уже нет в стране.

— Возможно, вернулись в Россию, — предположил Лео, подумав о двадцати тысячах евро, переданных Маркусу, и о звонке в Москву — друзьям, у которых тоже есть «друзья». Немыслимый поступок… Он перевел деньги на счет в Люксембурге и назвал собеседнику номер рейса и время прилета. Труп Маркуса никогда не найдут. А Корделия сейчас в самолете, летит в Москву — и тоже никогда не вернется.

— Спрошу еще раз: фотографии сделали вы? — снова подал голос майор.

— Это так важно? Не все ли равно кто; главное, что вы получили доказательство связи Милы с Маркусом и Коринной Делия, которые в данный момент ударились «в бега». Полиция подозревает, что они замешаны в исчезновении, а возможно, и в убийстве Кристины Штайнмайер. Мне кажется, что оснований для получения ордера вполне достаточно…

Сервас встал, собрал со стола фотографии и сказал:

— Нам нужно будет поговорить — в ближайшие дни, не откладывая.

— А мы разве не поговорили? — делано удивился Фонтен. — Ладно, нужно так нужно. Поговорим, о чем захотите и когда захотите. Например, о космосе. Тема интереснейшая.

Сыщик улыбнулся. Решительно, этот тип нравится ему все больше. Какой дурак сказал, что первое впечатление всегда самое правильное?

Мила открыла дверь и выглянула наружу. Никого. Хмурый день вставал над серой равниной, просачиваясь между тополями. Совсем недавно игру вела она. Ей показалось, что с тех пор прошел целый век. Расклад изменился. Как получилось, что она за несколько дней утратила контроль над ситуацией? В какой момент маятник судьбы качнулся в другую сторону?

Ночью, вернувшись в свой дом, Мила забаррикадировалась и выложила на стол все, что могло послужить оружием: кухонные ножи, молоток, каминную кочергу, газовый пистолет, большую двузубую вилку для мяса… Тома ужасно испугался, так что матери пришлось дать ему легкое успокоительное и долго баюкать ребенка, пока тот не заснул на диване в гостиной. Себя она «взбодрила» двумя порциями джина с тоником.

Утром Болсански чувствовала себя такой усталой, что не могла сконцентрироваться и выстроить хоть какую-нибудь стратегию поведения. Последние часы и дни подвергли ее нервы жестокому испытанию. Тома все еще спал, и Мила налила себе вторую чашку кофе. Самым правильным будет отправиться за помощью к Груарам. На улице затарахтел скутер доставщика газет, и женщина крикнула, выбежав на крыльцо:

— У вас есть телефон? Мой куда-то задевался, а машина сломалась. — Она кивнула в сторону гаража. — Мы застряли, не можем никуда выехать!

— Не повезло… — Молодой человек сочувственно покачал головой и протянул ей мобильник.

— Подождете пять минут, пока я вызову аварийщиков?

Мила ушла в дом, а когда вернулась, парень спросил:

— Может, вы забыли закрутить крышку бака?

— Конечно, нет, — покачала головой хозяйка дома.

— Ну, значит, кто-то подсыпал туда какой-нибудь дряни — сахара или песка. Дебильная шуточка…

Механик подтвердил диагноз — мотор сдох — и уехал. Болсански с отчаянием смотрела вслед грузовичку, пока тот не скрылся из виду, а потом вернулась в дом и проверила сына: мальчик все еще спал. Мила так и не переоделась и не причесалась; она бродила по дому в халате, шаркая тапочками по полу, и пыталась справиться с нервами. Решено: Тома сегодня останется дома, а она позвонит на работу и скажется больной… Проклятие, у нее же нет телефона! Идиотка! Нужно было заказать такси. Она открыла ноутбук, чтобы выйти в «Гугл», и прочла на экране приговор: «подключение невозможно». Кто бы сомневался… Телефонный кабель ведь перерезан. Женщина посмотрела на потолок.

Кто-то задался целью испоганить ей жизнь, и у него отлично это получается.

Болсански лихорадочно искала выход и вдруг вспомнила: почтальон! Он скоро появится…

Время шло, и Мила нервничала все сильнее. Что, если почты сегодня не будет? Ей стало холодно, и она поплотнее запахнула полы фланелевого халата. Сил дойти до дома Груаров у нее нет, выглядит она кошмарно. Что они подумают, увидев ее в таком состоянии? Нет, отложим до завтра. Насколько же легче сдаться, опустить руки, подождать до следующего утра…

— Я сегодня останусь с тобою, мамочка? — подал голос Тома.

— Да, дорогой. Устроим себе каникулы. Иди в свою комнату и поиграй.

Мальчик убежал, а его мать осталась караулить почтальона. Увидев на дороге желтый скутер, она выскочила на крыльцо, снова «одолжила» телефон и первым делом позвонила коллеге по службе Изабель.

— Что случилось, Мила? — удивилась та, услышав ее голос.

— Я все объясню.

— Ты опаздываешь четвертый раз за месяц и дважды серьезно прокололась!

Болсански понимала, что имеет в виду ее сотрудница: она действительно подставилась, придя на встречу с важными иностранными партнерами в плохой физической форме с небрежно подготовленными документами.

— Лучше бы тебе приехать, — не успокаивалась Изабель. — На этот раз ты не проскочишь… черт… Начальство и так уже взяло тебя на заметку…