Поэмы Оссиана - Джеймс Макферсон

Твой милый голос усладит.

Комал

(мечтая, что говорит тени Фингаловой)

Прийми меня, о тень блаженна,

Под твой воздушный, светлый щит!

Прийми - укрой в пещере темной

Свою Комалу от врагов.

Фингал

Гряди ко мне в чертог спокойный,

Где я почию от трудов;

Гряди: се бури разъяренны

Прешли, сокрылись за моря;

Лучами солнца озаренны

Ликуют окрестны поля.

Комала

(узнает Фингала)

Так! это он! он, конча брани,

Украшен торжеством грядет!

Его я осязаю длани,

Венчанны славою побед...

Но... ах!.. душа моя томится...

Нет силы радости сносить

Позволь мне, друг мой, удалиться

И там за камнем опочить.

Позволь - да дух мой возмущенный

Жестокой ужаса грозой

Воспримет паки силы прежни,

Нашедши сладостный покой.

О дщери Морния прекрасны!

Приближьтесь с арфами ко мне,

Да песни ваши сладкогласны

Наполнят воздух в тишине.

Дезагрена

Гряди ко пиршеству Комалы,

Победоносный царь щитов!

От стрел ее три серны пали:

Пылает огнь среди кустов.

Фингал

И вы, согласий звучных чада!

Воспойте при Карроне бой;

Воспойте, барды, да отрада

Восхитит дух моей драгой.

Барды

Теки, Каррон, теки с стремленьем,

И шумом радостной волны

Вещай, враги как с посрамленьем

Во бегство все обращены.

Их бурны кони величавы

Уже не скачут по полям,

И гордый их орел двуглавый

Простер полет к другим странам.

Отныне утро дня златое

И мрачна ночь Фингала чад

Зреть будут завсегда в покое

Среди утех - среди отрад.

Трубы гремящи бранны звуки

Заглушит крик ловцов в полях;

Щиты огромны наши, луки

Висети будут на стенах.

И естьли сила наша грянет,

Воздвигнувшись когда на брань,

То кто противу нас восстанет?

Одни сыны Локлинских стран.

Нам будет брань сия забавой;

В руках имея смерти страх,

Мы поженем врагов со славой

И всех развеем, яко прах.

Теки, Каррон, теки с стремленьем,

И шумом радостной волны

Вещай, враги как с посрамленьем

Во бегство все обращены.

Мелилькома

(приметя, что Комала умирает от восхитительной радости)

Спуститесь, легкие туманы,

И ты, о скромная луна!

Прийми в твои стыдлины длани

Комалу нежную: она

Почила бледна, бездыханна...

Увы! Комалы боле нет.

Фингал

Так смерть похитила дщерь Сарна,

Любови моея предмет?..

Приди, о милая Комала!

Да узришь в сумраках нощных

Уединенного Фингала,

Седяща на брегах крутых;

Тогда с вечернею звездою,

В дыханьях тихих ветерков,

Приди беседовать со мною!

Гидаллан

Так не услышу боле слов

Любезной девы светлоокой,

Привыкшей серн в полях гонять?

Почто я вестию жестокой

Умыслил дух ее терзать?

Почто? - увы! теперь, несчастной,

Виновник горести и бед,

Не буду боле зреть прекрасной,

За ланию бегущей вслед.

Фингал

Свирепый ратник! чадо брани!

Колико лют твой мрачный взор!

Подобно как сии туманы,

В рассединах чернея гор,

Скрывают в них за темнотою

Шипящих, ядовитых змей:

Так ты под сей угрюмой мглою

Скрываешь душу злых зверей.

Изыди из моей дружины!

Ты не воссядешь при пирах;

Не будешь быстрых серн пустыни

Со мной ловить в моих лесах;

Мой враг уже не поразится

Твоей могучею рукой,

Не будешь славой веселиться

Нет! ты презрен навеки мной!

Предшествуй мне к юдоли слезной,

Где слышен дев плачевный глас,

Да узрю красоты любезной,

Да узрю их - в последний раз!..

Се! труп ее на камень мшистый

Простерт с поникшею главой;

Взвевает ветр власы волнисты

Звенит уныло тетивой.

Навек отшла от нас Комала!..

Рыдай со мной, героев сонм!

Прекрасная навек увяла

Заснула беспробудным сном!

Воспойте похвалу прекрасной,

О барды! в мирной тишине:

Да отзывы холмов всечасно

Твердят любезно имя мне.

Барды

Воззрите! се ее священна

Тень носится на облаках;

Небесным светом озарениа

В воздушных плавает огнях.

Воззрите! се легчей зефира

На сребряных лучах луны

Душа ее, чистей ефира,

Несется в горние страны.

Оттоль ей предки стали зримы,

Владетели воздушных стран:

Во бранях Сарн непобедимый,

Пламеновидный Фидаллан.

Комала! арфы нежны звоны

Уже твоей не тронут нас,

И холмы, и луга зелены

На твой не отзовутся глас.

Сопутницы твоих дней красных

Искать тебя везде начнут

В пустынях и лесах ужасных,

Но ах! вотще их будет труд.

Ты только станешь им являться

В мечтаньях иногда нощных:

Твой глас им будет повторяться

И радостью исполнит их.

Они, сию воспомнив радость,

Век будут о тебе мечтать;

И тем веселие и сладость

Их скорбны души ощутят.

Воззрите! се ее священна

Тень носится на облаках;

Небесным светом озаренна

В воздушных плавает огнях.

Воззрите! се легчей зефира

На сребряных лучах луны

Душа ее, чистей ефира,

Несется в горние страны.

1805

П. С. Политковский

СМЕРТЬ ГИДАЛЛАНА

ВВОДНАЯ ПОВЕСТЬ ИЗ БОЛЬШОЙ ОССИАНОВОЙ ПОЭМЫ "СРАЖЕНИЕ С КАРОСОМ",

СЛУЖАЩАЯ ОКОНЧАНИЕМ ПРЕДЫДУЩЕЙ ЕГО "ДРАМАТИЧЕСКОЙ ПЕСНИ"

С стесненной горестной душою

Изгнанный вождь геройских сил

Потек медлительной стопою

Безмолвен, мрачен и уныл.

Власы его и шлем пернатый

Вздымая, горный ветр шумел,

И меч отцов его булатный

Небрежно при бедре висел.

Слезами очи орошенны

Он часто долу потуплял,

И часто из груди стесненной

Его вздох тяжкий вылетал.

Три дни в отчаянье жестоком

Три дни герой до Балвы шел;

В четвертой на брегу высоком

Чертоги праотцев узрел.

Там древ густых в тени сокрытый

Отец пред взор его предстал:

Ламор во бранях знаменитый.

Никто его не окружал;

Глава безвласая склонилась

На жезл, держимый им в руках;

Вода источника струилась,

Журча при старцевых стопах.

Слепец пред солнцем заходящим

Сомкнуты очи потуплял

И тихим голосом дрожащим

Дела протекши воспевал.

Но вдруг Ламор уединенный

Внимает шорох - восстает;

Предчувством тайным возбужденный,

Приход сыновний познает.

"Тебя ль, тебя ль, о сын любезный!

Тебя ли ныне слышу я?

Вещал Ламор, родитель нежный.

Иль это только тень твоя?

Ужель ты пал сражен средь бою

Каррона на брегах крутых?

Иль естьли суждено герою

Еще остаться средь живых,

То где, о сын мой! где отличны

Сотрудники твои в войне?

Почто мне гласы их не слышны?

Вещай скорей, ответствуй мне!

Ты прежде возвращался с брани

И ратники мои с тобой;

Скажи: ужель теперь попранны

На поле славы смертью злой?"

"Нет, нет! - ответствовал смущенный

Ламору Гидаллан в слезах.

Твои герои не сраженны,

Не рассевал их гордый враг!

Они все в радости, в забаве

И в торжестве проводят дни:

Лишь сыну твоему ко славе

Навек пути заграждены;

Лишь я, родитель мой почтенный,

Один несчастный осужден

Дни проводить уединенны

У сих поросших мохом стен,

Здесь на брегу пустынном Балвы

В тоске безвестно умереть,

Тогда, когда на поле славы

Победой должен я греметь".

"Увы! - что слышу! - оскорбленный

Ламор от сердца возопил.

Когда во время ополчений,

Скажи, когда, кто приходил

Почить на бреге сем беспечно,

Забыв и славы звук самой?

Нет! ты не примиришься вечно

С тенями предков, ни со мной!

Смотри на этот гроб священный,

Смотри, о сын мой, на него!

А я очей навек лишенный

Зреть боле не могу его.

В нем предок твой почиет славный,

Непобедимый Гермаллоп.

Никто не зрел, чтобы со брани

Во бегство обращался он.

Внимай - мне тень его вещает:

"Гряди, мой сын, гряди, герой!

Тебя лавр славы украшает:

Гряди беседовать со мной!.."

Увы! я с славой разлучился:

Меня мой сын ее лишил!

Он в бег постыдно обратился

И поле брани уступил!"

"Почто, - рек Гидаллан вздыхая.

Владыка Балвы берегов!

Почто, о прежнем вспоминая,

Ты растравляешь ныне вновь

В моем глубоки сердце раны

И в душу нову льешь печаль?

Клянусь, клянусь, что поле брани

Врагам моим не уступал!

Фингал - сей мощный царь Морвена,

Мстя смерть возлюбленной своей,

Велел оставить мне знамена

И грозный сонм его вождей.

"Беги! - вещал мне раздраженный.

Изыди из Морвенских стран

В свои пределы отдаленны!

Беги, презренный Гидаллан!

И тамо, на брегу потока

Поносный стыд свой сокрывай;

В унынии, в тоске глубокой

Томися, сохни, увядай,

Подобно дубу, всех лишенну

Зеленых листиев своих,